Что такое послушание в православии?

Что значит послушание?

Фото: Optina.ru
Богословы отмечают, что послушание – это в каком-то смысле творческий процесс, который каждый человек должен пройти самостоятельно. Его духовный наставник может указать на определенные ориентиры, но как воспользоваться этими наставлениями, зависит от самого христианина.

По этой причине послушание делят на правильное и неправильное. О правильном послушании говорят, когда человек четко осознает, чего именно хочет от него наставник. Более того, он в точности выполняет все рекомендации, оправдывает ожидания, которые на него возлагают.

Если же наставления понимаются слишком буквально, отсутствует здравый смысл и инициатива, то такое послушание является неправильным. Например, рьяно верующие родители приносят новорожденных исповедаться и причаститься во время службы в Пасхальную ночь. Это нелепое и никому ненужное рвение. Не стоит тревожить малыша в таком возрасте ночью, когда у него еще и грехов никаких нет.

Это чисто формальный подход к вопросу послушания. При этом часто такой человек, если ему поручить что-то действительно полезное, но требующее определенных усилий, найдет уйму причин, чтобы это не выполнять.

Русская Православная Церковь

Доклад игумении Домники (Коробейниковой), настоятельницы Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря города Екатеринбурга, был представлен на собрании игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви, состоявшемся 8-9 октября 2014 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре.

Тема моего доклада — «Послушание как главная добродетель в монашеской жизни».

В одной книге есть такие вдохновенные слова. Что такое монастырь? Монастырь — это самое святое место, выше Синая и Фавора. Как пишет святитель Василий Великий, ни в чем «земном нет подобия ему. Остается одно подобие — горнее» [1]. Чем же монастырь превосходит мир? Тем, что в нем люди живут, подобно ангелам, в целомудрии, в славословии Бога, единодушии и любви. И, конечно, высочайшее достоинство монашеской жизни, непостижимое для мира, — это послушание. Как Моисей перед купиной на Синае снял свою обувь, так и монахи, образно говоря, снимают старую обувь, то есть отлагают свою ветхую волю, чтобы обуться в обувь воли Господней и пойти вслед за Господом [2]. Послушание помогает им освободиться от всех внутренних уз: страстей, немощей, эгоизма, мирского мудрования — и в духовной свободе устремиться к заповедям Божиим, к Царству Небесному. Послушание таинственно подает монахам Духа Святаго и зачинает в них благодатную жизнь. Наконец, через послушание они уподобляются Самому Христу. И недаром каждый человек, вступающий в монашескую жизнь, называется послушником и запечатлевает свое самоотречение обетом во время пострига.

Но что есть истинное послушание? Какой смысл вкладывают в это слово святые отцы? Очевидно, что послушание не сводится к дисциплине. У него другие цели и характер. В то время как дисциплина только обеспечивает порядок в обществе, послушание вводит человека в живые отношения со Христом. Дисциплина — это лишь внешнее подчинение одного человека другому ради каких-то земных целей. А послушание есть свободное искание воли Божией, возводящее человека в подвиг отречения от своего «я» и являющееся главной причиной преображения его души и святости.

И от того, что насаждается в монастыре: послушание или простое внешнее подчинение — зависит очень многое. Будет ли братство жить и развиваться, преуспевать в молитве и всех добродетелях? Будет ли в нем единство? Всего этого невозможно достичь с помощью дисциплины. По словам старца Софрония (Сахарова), если в монастыре появляется дух дисциплины — это «верный признак снижения монашества» [3]. К монашеству неприложимы законы, которыми управляется жизнь в миру. Монастырь — не просто учреждение, и игумен — не управленец, занимающийся административным регулированием. Он несет служение по примирению человека с Богом, его отношения с монахами имеют священный характер. И послушание в монастыре — это не инструмент управления, а таинство, в котором совершается возрождение человека Духом Святым. И если игумен любит свой монастырь и хочет обеспечить его будущее, то первое, что он призван сделать, это насадить в нем послушание.

Каковы же признаки послушания, отличающие его от дисциплины? Полный и подробный ответ на этот вопрос можно найти в книге «Поучение о послушании» преподобного Зосимы (Верховского), русского подвижника XIX века. Он очень точно передает исконное предание об этой добродетели, отвечая на все вопросы, которые могут возникнуть у послушников и духовных наставников.

Во-первых, преподобный Зосима говорит, что послушание основывается на доверии, и, принимая братьев в обитель, игумен должен смотреть, готовы ли они полностью довериться ему. В противном случае отец и братья будут претерпевать друг от друга одни беды, скорби и смущения, и смогут ли они достичь своего спасения — Бог весть [4]. Если у монаха нет доверия, то все усилия игумена привести его к Богу могут оказаться тщетными, потому что для такого брата, по словам старца Зосимы, «все заповедуемое отцом будет тягостно и неприятно» [5]. Например, игумен, видя, что брату неполезно его послушание, переведет его на другое. Монах внешне подчинится, но в душе затаит обиду. И это станет препятствием на его духовном пути. Он не сможет ни ревностно исполнять новое послушание, ни в чем другом искренне слушаться отца, потеряет молитву, будет завидовать братьям, которых будто бы игумен любит больше. И всю свою монашескую жизнь он будет считать неудачей. Если монах не любит игумена, не доверяет ему, то для него все обращается в трудности и заканчивается плачевно. В то время как для инока, любящего своего духовного отца, горы превращаются в песчинки! И чем больше доверяет брат игумену, тем легче делается для него путь монашеской жизни, тем быстрее он преуспевает в молитве и всех добродетелях.

Конечно, для того, чтобы братия полностью доверяли игумену, важно, чтобы игумен самой своей жизнью вызывал у них любовь и доверие. В одном монашеском уставе V века есть даже особый пункт об этом: «Игумен должен стараться быть любимым больше, чем внушать страх» [6]. Интересный комментарий к этим словам дает архимандрит Эмилиан, проигумен монастыря Симонопетра: «Монахи не должны прилагать усилия, чтобы полюбить игумена, понять его, довериться ему… Если старец не притягивает, не вдохновляет сам по себе, то что могут сделать послушники? Положение в этом случае очень непростое. Конечно, они в любом случае будут любить своего игумена, потому что это их обязанность ради имени Божия. Но чтобы полюбить нелюбимого, они испытают тяжелейшую борьбу, а жизнь в монастыре станет кошмаром, томлением. … И поэтому игумен должен вдохновлять на любовь к себе. Тогда жизнь в монастыре будет соплетена с радостью Христовой» [7].

Для того чтобы быть любимым братией, игумену не обязательно иметь великие дарования. Как пишет старец Эмилиан, «игумена любят не за его дарования, не за его святость или мудрость, а за то, что он отец, игумен, за то, что в монастыре он представляет собой образ Бога» [8]. Таинство послушания отличается от дисциплины именно тем, что братья повинуются игумену как дети отцу, то есть с полным доверием и нежной любовью, а не так, как бывает в светском учреждении, где старший приказывает, а младшие подчиняются нехотя или отстаивая свои права.

Игумен поистине является отцом братства, когда его управление неотделимо от духовной жизни, когда он чутко ощущает духовное состояние иноков и к каждому стремится найти свой подход. В одной книге приводится такой пример. Представьте себе двух монахов. Первый, если игумен даст ему оплеуху, обрадуется: вот как сильно любит его игумен! А второй очень раним из-за того, что родители плохо с ним обращались; и он смущается от малейшего замечания. И игумен призван верно оценивать силы каждого брата и учитывать их характер, воспитание, немощи. Как говорит один старец, игумен — не властитель и не дорожный каток. Он не подавляет послушника, а вдохновляет его к добровольному, свободному послушанию. Игумен выстраивает отношения так, чтобы монах всегда пребывал в напряженном духовном подвиге, каждый день упражняясь в отсечении своей воли, и в то же время не впадал в отчаяние, если не может по немощи исполнить повелений отца. Особенно важна осторожность в вопросах здоровья. Несогласие в этом — одна из частых причин, из-за чего человек теряет доверие к духовному отцу и даже уходит из монастыря. Игумен должен тонко ощущать грань, когда проявить настойчивость, а когда лучше снизойти.

Нередко перед ним встают очень сложные духовные задачи. Как, например, пробудить дух подвижничества в братстве? Как такого брата, который постоянно думает о себе и стремится к комфорту, научить самопожертвованию? Как вдохновить к евангельской жизни того, кто просит для себя особую одежду или пищу? Или как научить того, кто требует особенного внимания к себе, искать не любви человеческой, а любви Христовой? Если презирать немощи людей, то этим им не поможешь. Игумен призван сопереживать их страданиям. Он первый должен понять их, чтобы они потом поняли его. И главное, что нужно игумену в таких случаях, это долготерпение. Теоретически все монахи призваны к терпению, но на деле именно игумену приходится быть самым терпеливым человеком в братстве. Ведь если монахи обязаны любить и приносить себя в жертву, то тем более обязан любить и приносить себя в жертву игумен. И если он таков, то он вносит в жизнь монастыря мир и надежность, и братья доверяют ему и слушаются от всего сердца.

При этом важно, чтобы и сами монахи понуждали себя к доверию игумену. Один оптинский старец говорил: «Как человек относится к старцу, так точно относится и старец к нему» [9]. Если инок имеет открытость и доверие, то и сердце духовного отца открывается ему навстречу. И даже если игумен подвержен страстям и немощам, ради своего послушника он будет преображаться. Чувствуя свою ответственность, он будет молиться за свое духовное чадо, стремиться ему помочь и сам будет возрастать в любви и духовном делании.

Но что делать, если какого-либо монаха все же смущают помыслы недоверия к игумену? Важно понимать, что смирение и оставление своей воли — дело нелегкое. Послушание — высочайший подвиг для человека с падшей природой. И потому неизбежно иногда и смущение, и нежелание повиноваться, и недоверие — даже у людей, по характеру мягких и кротких. И игумен должен ободрять монахов, советуя не бояться этих помыслов, а презирать их. В житии преподобного Зосимы рассказывается такой случай. Дьявол стал посевать в сердце одной из его послушниц отвращение к старцу. Стыдясь открыть ему это, она все более приходила в уныние. Наконец, она созналась ему: «Отче, я тебя не люблю, даже не могу равнодушно видеть тебя или слышать голос твой! Всегда чувствую в себе досаду и думаю: зачем этот мужик живет с нами?» Старец увещал ее с любовью, что это не ее помыслы, а вражии. Она умиротворялась, но скоро искушение снова восставало. Так продолжалось более года: сестра плакала и говорила старцу, что ненавидит его, а он отвечал: «Терпи, терпи. Венец мученический будет тебе, если только не послушаешь врага. На самом деле ты меня любишь. Иначе не плакала бы и не говорила бы о своих чувствах откровенно, а судила бы обо мне с сестрами, искала бы других наставников и клеветала бы им на меня. А ты меня поистине любишь. На мне пусть взыщет Господь этот грех твой». И милосердый Бог избавил сестру от искушения и даровал ей такую преданность и веру к старцу, что она и в предсмертной его болезни служила ему [10].

В этом рассказе хочется отметить один важный момент. Что помогло сестре кроме терпения и любви старца? То, что она была с ним откровенна. И это второе условие истинного послушания — откровенность перед духовным наставником. В отличие от дисциплины, послушание всегда совершается в диалоге с личностью. И старец Зосима советует брату, вступающему в обитель, рассказать игумену всю свою жизнь, «все свои добрые и злые дела, от юности совершённые» [11]. Игумен же должен помочь брату раскрыться, чтобы он увидел все свои внутренние трудности, понял, отчего они происходят и, главное, как их можно преодолеть. Ведь если брат не расскажет всего и останется наедине со своими проблемами, смущениями и помыслами, то потом от внутреннего неустройства он станет искать какие-то ложные, неправильные выходы. Например, будет заполнять время праздными разговорами. Или начнет искать утешения в пище. Или увлечется внешней деятельностью, предаваясь суете и рассеянности. Или наоборот, впадет в апатию и болезненность. Всего этого можно избежать, если послушник откровенен с духовным отцом.

По словам старца Зосимы, если нет откровенности, то нельзя даже сказать, что брат живет в послушании. «Такой брат живет сам по себе, а не под руководством отца» [12]. Например, монах умалчивает о каком-либо своем смущении или греховных помыслах. И игумен ничем не может ему помочь, даже если догадывается о его проблемах. Ведь суть состоит в том, в каких отношениях брат с игуменом. Его скрытность или откровенность показывают: есть ли у него доверие к отцу, готов ли он исполнить все, что скажет ему отец. И если такого настроя у послушника нет, а игумен обнажит его помыслы, то брат неизбежно смутится и воспротивится. Нужно, чтобы он сам, добровольно открыл свой помысел или грех. Одно то, что он откроется, — уже будет для него победой над своим «я».

Вообще, желание быть откровенным обнаруживает правильное духовное устроение послушника, саму его способность к монашеской жизни. И старец Зосима советует игумену «благосклонностью своей подавать братьям дерзновение, чтобы они были свободными в откровении всех своих чувств и помышлений» [13]. Такое общение с игуменом является для послушников источником вдохновения, так что они выходят от него с бодрым духом, готовые продолжать свой подвиг ради Царства Небесного.

Еще одно свойство послушания, отличающее его от простого внешнего подчинения, состоит в том, что послушание совершается осознанно, с верой, ради Бога. Как пишет старец Зосима, никогда монах не должен повиноваться «просто, без всякой мысли», то есть бесцельно и равнодушно, уподобляясь «животному тихому, смирному и не имеющему разума» [14].

В жизнеописании старца Ефрема Катунакского рассказывается, как один новоначальный монах пожаловался ему:

— Меня одолевают мрачные помыслы, и я не знаю, как с ними бороться.

Старец Ефрем сразу понял причину:

— Ты слушаешься своего старца? — спросил он.

— Да, отче. Что мне скажет старец, то я и делаю, — ответил монах.

— Да ты слушаешься, как животное! Настоящее послушание состоит в том, чтобы делать, что тебе говорят, от любви и ревности по Богу [15].

Итак, поскольку брат слушался без живой веры, не от любви к Богу, а лишь по привычке, то не получал духовного плода. Послушание приносит плод тогда, когда монах творит его с горячей ревностью, с верою и пониманием, что он слушается ради Христа. И игумен вдохновляет братий к такому послушанию, когда он ко всем вопросам подходит духовно. Например, монах часто опаздывает на послушание. Игумен может сказать ему: «Чадо, твое послушание — это твой дар Богу. Постарайся не опаздывать ни на минуту. Из этого будет видно, что ты живешь в подвиге, а не расслабленно». И тогда монах без всякого принуждения и наказания сам решится делать то, что подобает. Тогда как обычная власть вынуждает, духовная власть ставит монаха перед Богом. И в этом смысле можно сказать, что в монастыре вовсе не должно быть обычной дисциплины, не одухотворенной стремлением к Богу. Например, монаху велят принести ведро картошки на кухню, и уже это малое дело он призван исполнить, как порученное ему Богом, как приносящее благодать и освящение. Так самый простой труд в монастыре и любые монастырские правила приобретают священный и богоносный характер.

Для послушания как таинства характерно еще одно свойство, нераздельно связанное с верой в его благодатную силу. Послушание совершается с внутренней свободой и бодрым, радостным духом. Ведь если человек слушается ради любви ко Христу, если верит, что через отсечение своей воли соединяется с Богом, то он просто не может исполнять послушание вяло и равнодушно, словно из-под палки.

Часто послушники, в особенности новоначальные, делают такую ошибку. Стараясь исполнить в точности, что им сказали, они не обращают внимания, с каким чувством они это исполняют. Но, как утверждает преподобный Зосима, далеко не безразлично, с каким настроем слушается монах. От этого зависит, примет ли Господь его послушание, принесет ли оно добрый плод [16]. И в этом главная тайна послушания.

Приведем такой пример. Благочинный, по поручению игумена, попросил братий подмести монастырский двор. Все монахи как будто делают одно и то же, все оказывают послушание; но у каждого свой настрой, свои помыслы. Один, подметая, негодует, что его отвлекли от основной работы, и вслух высказывает возмущение. Другой понуждает себя работать молча, но он нахмурен и внутренне огорчен. У третьего похожее настроение, но он сознает, что это состояние души — неправильное, греховное. И он внутренне укоряет себя, горячо молится и старается работать с ревностью. Наконец, четвертый монах трудится с искренней радостью. Он внутренне свободен и в любой миг готов пойти туда, куда благословит ему игумен. Для него всякое дело в монастыре, как пишут святые отцы, велико и достойно небес; на любом месте он ревностно служит Богу и братиям.

Преподобный Зосима, рассматривая в своей книге разные степени послушания, пишет, что инок, который слушается лишь наружно, в душе сохраняя недовольство, Богу не угоден. Только то послушание бывает по Богу, которое совершается охотно, или, по крайней мере, с понуждением себя к искреннему повиновению [17].

Внутреннее, сердечное послушание — это основа монашеской жизни, одно из обязательных условий духовного преуспеяния. Еще в древности преподобный Исихий Иерусалимский писал: «Подобает нам, пребывающим в общежитии, добровольно и с бодрым сердцем всю свою волю отсекать перед настоятелем» [18]. Отсечь свою волю — не так просто. Вот монах оказал внешнее повиновение. Но радуется ли при этом его сердце? Не высказывает ли оно несогласие? Или, может, оно отзывается на чужую волю вяло, со скорбью, едва-едва подвигаясь к повиновению? «Не таким должно быть наше сердце! — как бы говорит преподобный Исихий. — Не вялым и расслабленным, но бодрым, живым!». Монах не должен быть подобен умирающему, он должен быть воином, героем, в том числе и в послушании.

Ведь когда святые отцы учат отсечению своей воли, это не значит, что человек должен стать безвольным. Под отсечением своей воли имеется в виду отвержение воли греховной. Но воля, влекущая человека к Богу, должна быть очень сильной. Владыка Афанасий Лимасольский в одной своей беседе говорил: «Например, когда мы рассуждаем о бесстрастии, мы не имеем виду, что человек должен стать бесчувственным. Бесстрастный не значит бесчувственный. Бесстрастный — это тот, кто любит очень сильно, кто хочет только одного в этой жизни — воли Божией. Но он именно хочет воли Божией.

Я помню, когда я решил уйти в монастырь, мама говорила мне: «Разве Церковь учит такому упрямству»? Да! Когда речь идет об исполнении воли Божией — конечно! Человек должен с большой силой противостоять греху. Живоносный евангельский дух не является духом апатии. Мы не мертвые существа, не растения, но мы люди, личности, наделенные силой, которая призывает нас следовать воле Божией» [19].

И когда человек имеет такое стремление к Богу, то он не нуждается в том, чтобы ему приказывали. Он сам горит духом, сам ищет послушания и всем сердцем внимает духовному отцу и всем братиям, каждый миг следя за тем, чтобы исполнить не свою волю.

Однако возникает вопрос: что делать монаху, если он все же чувствует внутреннее сопротивление, нежелание в чем-то послушаться? На этот вопрос отвечает преподобный Исихий. Он пишет, что в деле послушания необходимо иметь особое, очень тонкое искусство, которое состоит в том, чтобы человек «не смущался желчью» [20]. Желчь — это горечь, это смущение, когда надо исполнить что-то, чего совсем не хочется. И чаще всего именно эти смущающие помыслы, а не какие-то внешние обстоятельства, делают жизнь монаха бесплодной. Не зная того, как «слушаться с искусством», человек может провести долгие годы в монастыре, но при этом пребывать в страстях, чувствовать разочарование, пустоту. Такой человек приходит на послушание и тут же вступает в конфликт с ближними. Он хочет молиться, но не имеет никакого сочувствия к словам молитвы, потому что его ум постоянно пребывает в беспокойстве, обуревается самыми разными помыслами. И очень часто суть всех этих духовных проблем коренится в том, что человек просто не решился предать себя в послушание, он держится за свою волю, свои желания, свой эгоизм. Собственная воля разделяет человека и с Богом, и с духовным отцом, и с братьями. Такой человек лишается главного достоинства монаха — сердечного послушания, и можно сказать, ниспадает с высоты монашеского чина.

И преподобный Исихий, открывая тайну настоящего послушания, призывает монаха «не смущаться желчью», то есть немедленно изгонять из сердца горечь, которая может возникать, когда нужно преодолеть свою волю. И старец Зосима пишет, что чувствуя скорбь от повеления человек ни в коем случае не должен оставлять в себе это чувство [21]. Он призван не опускать руки, не сдаваться, а понуждать себя исполнять повеление решительно, с молитвой, всеми силами стараясь преодолеть огорчение. Такое послушание можно приравнять к мученичеству, и оно всегда увенчивается успехом. Только тот остается без плода, кто оставляет борьбу, кто впадает в бездействие, отчаивается и говорит: «Ничего не могу поделать». Тот же, кто трудится, кто борется, кто стойко в сердце своем с молитвой противостоит своим желаниям, никогда не терпит неудачу. К нему обязательно приходит благодать Божия. И он чувствует, что больше не огорчается, что его сердце наполняется радостью и любовью к послушанию. И с каждым подобным случаем монах все больше и больше освобождается от своей воли; ему все легче и легче слушаться. Потому что послушание — это дело практики, и через постоянное упражнение в нем монах может достичь совершенного единения своей воли с волей Божией.

И такой монах — это самый счастливый человек. Как птица наслаждается свободным полетом в поднебесье, так и ревностный послушник наслаждается послушанием, возносящим его на небо. И дело духовного отца — всегда очень внимательно следить, как повинуется монах. Если у брата возникает смущение, с которым он не в силах справиться, то нужно помочь ему преодолеть его. Потому что если это огорчение будет накапливаться, то приведет к унынию, которое в конце концов истощит духовные силы монаха, так что он даже не сможет продолжать монашескую жизнь. Хотя послушание — подвиг, но это подвиг, который должен наполнять жизнь монаха радостью. Преподобный Силуан Афонский однажды спросил монаха, которого всегда видел с радостным лицом: «Чему ты радуешься?» Монах ответил: «Все братья меня любят». «А за что же они тебя любят?» — вновь спросил старец Силуан. «Я всех слушаюсь», — ответил монах. Именно искреннее, сердечное послушание приносило ему глубокий внутренний мир. Как писал старец Силуан, «он обрел покой через послушание, которое творил ради Бога» [22].

Еще мне хотелось бы очень кратко сказать об одном свойстве послушания. Истинное послушание всегда соединено с молитвой. Можно сказать вся таинственная, духовная жизнь монаха, соединяющая его со Христом, состоит в двух деланиях — послушании игумену и молитве. И как учил преподобный Зосима, одно делание немыслимо без другого. Кто выходит из повиновения духовному отцу, тот не может чисто молиться [23]. Так и тот, кто ослабляет трезвение ума и оставляет молитву, не может сохранить истинное, сердечное послушание [24]. При этом и сам игумен все совершает и говорит, исходя из молитвенного опыта, молитвенного настроя. И обучая иноков двум деланиям — отсечению своей воли ради Христа и непрестанной молитве, — он помогает им достичь главной цели — того, чтобы вся их жизнь стала предстоянием пред Богом.

И в заключение доклада мне хочется вспомнить краткое поучение, сказанное одним афонским игуменом своим чадам: «Вы знаете, для чего нас собрал здесь Господь? Для того, чтобы мы стали святыми. Тогда скажите: если мы достигнем чего угодно, но только не этого, то каков, по-вашему, результат? Монастырь наш будет одним из юридических лиц, а вовсе не священной обителью, местом воспитания душ и лоном Святой Троицы» [25]. И только тогда, когда в духовное основание монастыря положено таинство послушания, такой монастырь поистине становится источником жизни для всех, кто с ним соприкасается. Потому что святость является в нем нормой жизни и в нем уже нет того, от чего страдают люди во всем мире: искания первенства, зависти, разделения. В таком монастыре не видно мрачных лиц, но всюду царит радость, там истинно пребывает и действует Бог. И именно такой монастырь способен рождать миру новых святых.

1. Василий Великий, свт. Подвижнические уставы. Гл. 18 // Василий Великий, свт. Творения: в 2 т. М.: Сибирская благозвонница, 2009. Т. 2. С. 354.

2. Перевод по: Αἰμιλιανὸς Σιμωνοπετρίτης, ἀρχιμ. Λόγοι ἑορτίοι μυσταγωγικοί. Ἀθῆναι: Ἴνδικτος, 2014. Σ. 30.

3. Софроний (Сахаров), иеромон. Об основах православного подвижничества // Софроний (Сахаров), иеромон. Прп. Силуан Афонский: Житие, учение и писания. Минск: Лучи Софии, 2005. С. 497.

4. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 487.

5. Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 488.

6. Перевод по: Αἰμιλιανὸς Σιμωνοπετρίτης, ἀρχιμ. Νηπτικὴ ζωὴ καὶ ἀσκητικοὶ κανόνες. Ἑρμηνεία στοὺς ὁσίους πατέρες Ἀντώνιο, Αὐγουστῖνο καὶ Μακάριο. Ἀθῆναι: Ἴνδικτος, 2011. Σ. 347.

7. Перевод по: Αἰμιλιανὸς Σιμωνοπετρίτης, ἀρχιμ. Νηπτικὴ ζωὴ καὶ ἀσκητικοὶ κανόνες. Ἑρμηνεία στοὺς ὁσίους πατέρες Ἀντώνιο, Αὐγουστῖνο καὶ Μακάριο. Ἀθῆναι: Ἴνδικτος, 2011. Σ. 348–349.

8. Перевод по: Αἰμιλιανὸς Σιμωνοπετρίτης, ἀρχιμ. Νηπτικὴ ζωὴ καὶ ἀσκητικοὶ κανόνες. Ἑρμηνεία στοὺς ὁσίους πατέρες Ἀντώνιο, Αὐγουστῖνο καὶ Μακάριο. Ἀθῆναι: Ἴνδικτος, 2011. Σ. 347.

9. Житие Оптинского старца Нектария. Издательство Свято-Введенской Оптиной пустыни, 1996. С. 16.

10. См.: Старец Зосима Верховский: Житие и подвиги. Изречения и извлечения из его сочинений: в 2 ч. Репр. воспр. изд. 1889 г. М.: Паломник, 1994. Ч. 2. С. 14–15.

11. Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 487.

12. Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 488.

13. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 525.

14. Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 513.

15. См.: Иосиф Ватопедский, мон. Блаженный послушник. Жизнеописание старца Ефрема Катунакского. М.: издательство Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 2004. С. 161.

16. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 513.

17. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 513.

18. См.: Исихия пресвитера к Феодулу слово душеполезное и спасительное, о трезвении и добродетели, оглавительное. [Гл.] 31 // Добротолюбие, или Словеса и главизны священнаго трезвения: в 2 т. М.: Сретенский монастырь, 2001. Т. 1. С. 262.

19. Перевод по данным электронного ресурса: https://www.omilies.net/2/2105_1HARETHTHSYPAKOHS.mp3.

20. См.: Исихия пресвитера к Феодулу слово душеполезное и спасительное, о трезвении и добродетели, оглавительное. [Гл.] 31 // Добротолюбие, или словеса и главизны священнаго трезвения: в 2 т. М.: Сретенский монастырь, 2001. Т. 1. С. 263.

21. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 513.

22. Софроний (Сахаров), схиарх. Старец Силуан Афонский. М.: подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, 1996. С. 405.

23. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 606.

24. См.: Зосима Верховский, прп. Поучение о послушании // Трезвомыслие: в 2 т. Екатеринбург: Ново-Тихвинский женский монастырь; М.: Паломник, 2009. Т. 1. С. 591.

25. Емилиан (Вафидис), архим. Слова и наставления. Печать истинная. Жизнь в духе. М.: Издательство храма святой мученицы Татианы, 2006. С. 161

Синодальный отдел по монастырям и монашеству/Патриархия.ru

Как послушание в семье соотносится с послушанием в православии?

Фото: Culture.ru
Часто говорят о послушании в семье. Однако неверно считать, что дети постоянно находятся в послушании у своих родителей. После появления ребенка на свет именно родители находятся у него в послушании, так как вслушиваются в его желания и заботы, в этом залог правильного воспитания.

Когда дети подрастают, папы и мамы начинают еще внимательнее к ним прислушиваться. Им важно отследить, что происходит у ребенка в душе, особенно в подростковом возрасте, чтобы направить, дать дельный совет, вовремя ввести в лоно церкви. При этом послушание в себе должен развить ребенок, чтобы следовать этим советам.

Похожим образом все устроено в духовной практике. Священнослужитель как врач, слушающий легкие больного, вслушивается в человека, чтобы ему помочь. Но если доктор определяет физические недуги, то священник – душевные проблемы. После осмотра врач выписывает рецепты и дает рекомендации, а священник — советы, как действовать, чтобы справиться с той или иной ситуацией.

Получив эти советы, уже прихожанин должен находиться в послушании у своего духовника, четко следуя полученным от него наставлениям.

Доверие

Преподобный Иоанн Лествичник, рассуждая о послушании, первым его условием ставит наличие «доброго комчего», который, «стоя посреди деяния и видения, воздевал бы за нас руки к Богу». Очевидно, что предание своей совести другому человеку возможно только при наличии доверия.

Близкий нам по времени жизни, подвижник XIX века преп. Зосима Верховский († 1833) говорит, что послушание основывается на доверии, и, принимая братьев в обитель, игумен должен смотреть, готовы ли они полностью довериться ему и быть с ним откровенными. В противном случае между игуменом и братиями произойдут «ломка, споры и всякое несогласие». Доверие лежит в основе нашего послушания. Все человеческие отношения строятся на доверии. Мы молимся Богу, потому что верим в Него и доверяем Ему. Кого люди выбирают в спутника жизни? Кто становится нашим другом? Только те, кого мы любим и кому верим. Даже деловые отношения не могут быть построены, если нет доверия. Когда доверие потеряно, остывает любовь, прекращается дружба, распадаются деловые контакты. Послушаться означает довериться, и поэтому послушание является величайшим подвигом. Отказывающийся от своей воли совершает подвиг самопожертвования. Такое доверие оказывает Сын своему Отцу. Исаак покорно восходит на жертвенник, доверяя свою жизнь отцу. Авраам заносит нож над единственным сыном, доверяя Богу.

Нельзя, да и невозможно требовать подвига, к нему можно только призывать. Согласие на подвиг должно и может быть только свободным. Послушание имеет нравственную ценность и существует в области нравственных отношений так же, как любовь, надежда, благодарность человека. Такие чувства нельзя истребовать, потому что они даются в дар и даром. Послушание не следует путать с подчинением и повиновением. Эти три понятия имеют разную природу и выражают различные социальные и нравственные отношения.

В уставе св. блаженного Августина, епископа Иппонского († 430, память 15(28) июня) говорится: «Мы должны слушаться игумена как отца и подобающим образом почитать его, чтобы не оскорбить в его лице Бога». Старец Эмилиан Симонопетрит, комментируя это правило св. отца, о.

Почему говорят, что Всевышний находится в послушании у человека?

Фото: Elitsy.ru
Еще одно в корне неверное восприятие послушания, это считать им любые приказы, которые отдаются в церкви. Если речь идет об отношениях между священниками разного сана, то они могут быть оформлены в виде циркулярных писем. Но это нисколько не меняет того, что от истинного послушания все это очень далеко.

Православная церковь заявляет о том, что в послушании у человека находится сам Бог. Это на самом деле так, ведь Всевышний постоянно слушает и слышит нас. Если уметь обращаться в Господу с молитвами, вести праведную и благопристойную жизнь, то обязательно можно будет получить ответ на каждую свою просьбу и обращение. Поэтому говорится, что Бог находится в послушании у человека.

Послушание — это демонстрация нашей любви и доверия Богу

Марина Коротенко, магистр практической теологии Калифорнийского института «Виденье», врач, сооснователь служения «Ты дорог Мне». Вместе с мужем Игорем — старшие пасторы «Мерефянской Христианской Церкви» (Украина).

Как быть послушным Богу каждый день? Этот, на первый взгляд, простой вопрос оказывается не таким уж и простым. Каждый верующий человек знаком со стихом из Священного Писания «послушание лучше жертвы» (1-я Царств 15-22). Думаю, каждый человек знает или хотя бы один раз слышал о трагедии, которая разыгралась в Эдемском саду из-за непослушания людей Божьей заповеди. Много звучит прекрасных проповедей на тему, как приобрести счастье и радость в жизни, став послушным Господу. Так откуда же этот вопрос? Почему так трудно быть послушным Богу каждый день?

Есть разница между глаголами ЗНАТЬ и ПОСТУПАТЬ. Можно знать, как нужно поступать, а можно поступать, как знаешь. Послушание Богу это не чувство, не знание, это выбор и решение. Послушание — это демонстрация нашей любви и доверия Богу. Не думаю, что кто-нибудь будет испытывать восторг, если к нему будут проявлять любовь или доверие только раз в неделю. «Воскресное доверие» Богу — это не доверие, и «воскресное послушание» Богу — это непослушание. Трудно любить каждый день того, о ком слышал, но кого не знаешь. Нельзя доверять тому, с кем нет верных и искренних отношений. Невозможно слушаться того, кому не доверяешь.

Чтобы любить Бога его нужно знать, чтобы Его узнать нужно проводить с Ним время, делиться с Ним секретами, спрашивать совет, узнавать Его мнение. Каждый день строятся наши отношения с тем, кого мы любим. Каждый день строятся наши отношения с Богом, если мы Его действительно любим.

Вера – это прежде всего доверие в любви. Одна из характеристик любви – вера (1Кор.13:7). Очень важно не только в кого ты веришь, но кому ты доверяешь. Вот почему написано: «Что без веры [без доверия] Богу угодить невозможно» (Евр.11:6). Апостол Иаков просит нас показывать, демонстрировать свою веру (Иак.2:17-18).

Если вера — это доверие, то как мы можем показать её делами? ПОСЛУШАНИЕ – демонстрирует нашу любовь и доверие Богу. Только в воскресенье? Нет, каждый день! ПОСЛУШАНИЕ – это ещё ежедневный тест для нас, в какой сфере нашей жизни мы ещё не доверяем Богу. Там, где нет послушания, нет доверия и нет любви. Повод ли это для уныния, нет это повод для углубления отношений с Богом, повод для перемен к лучшему. Если ты ещё не послушен Богу в каждом дне, сегодня тот день, когда ты можешь начать. Сегодня день перемен, сегодня твой день любви, доверия и послушания.

Максим Максимов, пастор церкви «Новая жизнь» и президент христианского спутникового телеканала CNL в городе Алматы, Казахстан, говорит на тему: «Послушание или жертва? Как не потерять отношения с Богом».

Немного о сути понятия

Сегодня мы часто слышим слово «послушание». Но зачастую до конца не понимаем, что такое послушание. Предполагается, что это выполнение каких-то работ в монастырской обители с благословения игумена. Но послушание больше рассматривается как главная составляющая в духовной монашеской жизни и главный из путей ко спасению в монашестве. В этом, пожалуй, главное определение термина, который по большей части относится к монашеской жизни.

Спасение человека невозможно без послушания, он принимает Таинство Крещения и восстанавливает этим свою природу, в Таинстве Евхаристии он соединяется с Богом, в Таинстве Покаяния он становится ближе к Всевышнему. Основная цель для православного христианина — соединение с Христом, которое может произойти только по Божьей воле.

Чем больше мы повинуемся Ему, тем больше возрастает наша любовь к Нему

Стив Мюррелл, основатель и пастор церкви Победа в Маниле, Филиппины, руководитель организации Real Life Foundation, сооснователь и президент Every Nation Churches & Ministries.

Часто, когда я слышу радио- или телепроповедников, кажется, что они учат людей ослабить Божьи требования. Я полагаю, это означает, что наше поколение производит «наименьших» в царстве.

Евангелие учит нас, что, несмотря на то, насколько мы греховны и непослушны, Бог все же любит и искупляет нас по благодати через веру. Наше послушание не увеличиваетБожью любовь к нам, а наше непослушание не уменьшает Его любви к нам. Когда мы были еще грешниками, Он возлюбил нас настолько, что отдал в жертву за нас Своего Единственного Сына.

Если Бог любит нас, независимо от того, послушны мы или нет, тогда какой смысл в том, чтобы стараться повиноваться Его закону?

Чем больше мы повинуемся Ему, тем больше возрастает наша любовь к Нему. Иисус сказал об этом так: «если человек любит Меня, он соблюдет слово Мое» (Иоанн 14:23). Он не сказал, что если кто соблюдет слово Мое, Отец возлюбит Его. Нет, Отец любит нас и когда мы соблюдаем Слово, и когда не соблюдаем Слово. Чтение и послушание Божьему Слову увеличивает нашу любовь к Нему.

Николай Скопич, пастор церкви «Алмаз» в Киеве: «У нас есть слабость – оставлять библейские истины в абстракциях».