Догмат о двух естествах в едином Лице Господа Иисуса Христа
25 октября 451 года на торжественном заседании IV Вселенского Халкидонского Собора был подписан знаменитый орос (догматическое определение). В нем говорилось:
«Последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына Господа нашего Иисуса Христа совершенного в божестве и совершенного в человечестве, истинного Бога и истинного человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по божеству, а в последняя дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа единородного в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого так, что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняются свойства каждого естества и соединяются в одно лицо и одну ипостась, не на два рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына и единородного Бога-Слова Господа Иисуса Христа. В древности пророки учили о Нём и, как сам Господь Иисус Христос научил нас и как предал нам Символ отцов».
А.В. Карташев объясняет 4 наречия:
1. Неслитно. Ибо крайние монофизиты вливали воду плоти в огонь божества, и вода испарялась, пропадала или же, как трава, сгорала, оставалась только огненная стихия божественной природы, т.е. одна природа.
2. Непревращенно. Ибо для более лукавых, якобы умеренных монофизитов человечество превращалось в своем существе, теряло свою реальность, становилось только кажущейся оболочкой.
3. Нераздельно. Против несториан, у которых две природы рядом положены лишь в иллюзорном объединении.
4. Неразлучно. Против ереси маркеллиан. У маркеллиан в день последнего суда Богочеловек отлучит от себя, скинет в ничто отслужившую ему роль человеческую природу.
Догматы не нужно путать с Церковными Канонами и Богословским мнением
Необходимо навсегда запомнить, что церковный догмат ― это вероучительное определение, не подлежащее сомнению. Оно может иметь разную догматическую формулу, но неизменное содержание.
Об этом необходимо помнить всегда и не путать догмат с частным богословским мнением или телогуменом. Теологумен — вероучительное положение, не противоречащее догматам, но не являющееся обязательным для всех верующих. Оно обязательно основывается на священном Писании и высказываниях святых Отцов Церкви.
Книга церковная Канон 1910 Святому мученику Вонифатию. Церковный догмат не нужно путать с церковными канонами и богословским мнением
Что же касается частного богословского мнения. То оно ― размышление, мнение отдельного богослова, прямо не противоречащее догматам, необязательно встречающееся у Отцов Церкви. Догмат, таким образом, стоит выше теологуменов и частных богословских мнений.
Также не стоит путать догматы с церковными канонами ― основными церковными правилами, определяющими порядок жизни Православной Церкви (ее внутренне устройство, дисциплину, частные аспекты жизни христиан).
Оставляя комментарий, Вы принимаете пользовательское соглашение
Догмат VI Вселенского Собора о двух волях и действиях в Господе Иисусе Христе
VI Вселенский Собор, созванный императором Константином Поганатом, состоялся в 680–681 годах в Константинополе. Он имел 18 заседаний, а целью Собора было исследование и опровержение ереси монофелитства. Монофелиты, ярким представителем которых был Константинопольский патриарх Сергий, формально принимая Халкидонский орос с его догматом о двух естествах в единой ипостаси Христа, фактически отказывались признавать наличие во Христе естественной человеческой воли. Монофелитство явно противоречило повествованию о гефсиманском молении Христа. Господь молился: «Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14, 36). «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42).
Из этих евангельских цитат видно, что человеческая воля Иисуса Христа отличается от Его же божественной воли, тождественной с волей Бога-Отца. В оросе IV Вселенского Собора относительно вопроса о волях и действиях во Христе говорится следующее: «Проповедуем, согласно учению святых отцов, что во Христе два естественные хотения или воли и два естественных действия нераздельно, неизменно, неразлучно, неслитно и две естественные воли…». Собор анафематствовал вождей монофелитства патриархов Константинопольских Сергия, Пирра, Павла и Петра и патриарха Александрийского Кира.
В православии догматы стали ответом на искажение христианского учения
Православная догматика выделяет следующие свойства догматов:
- Теологичность.
- Боготкровенность.
- Церковность.
- Общеобязательность.
Содержание этих свойств раскрыты выше применительно к сочинениям отцов Церкви, посвящённым догматам. Необходимо отметить, что каждое религиозное течение может иметь собственные догматы.
Так, например, православные признают догматы, принятые постановлениями Вселенских Соборов, ответом на те или иные фундаментальные искажения церковного учения. Католики же признают необходимость появления новых догматов без этого условия.
Догмат Церкви не подлежит осуждению или изменению.
Догмат Церкви ― это вероучительная истина, не подлежащая обсуждению. Именно поэтому если фиксируется сознательный отход от догмата в виде полного его неприятия или же иной трактовки, можно говорить о наличии ереси в суждениях того или иного человека.
Таким образом, отвечая на вопрос: кто такой догматик, можно сказать, что это тот человек, который не уклоняется от учения Церкви, разделяет и соблюдает все ей догматы.
Икона Символ Веры. Православные догматы содержаться в Символе веры и Катехизисе
Догматические положения православного учения изложены в Символе Веры. Кроме того, их также можно найти в Катехизисе и учебной литературе по Закону Божиему. Догматы призваны помочь каждому человеку иметь точное, недвусмысленное представление о Боге и его взаимоотношениях с миром, и ясно понимать, где заканчивается христианство и начинается ересь.
Именно поэтому вероучительными истинами католицизма и протестантизма признаются иные положения, чем в православии, что и привело к расколу между крупнейшими христианскими конфессиями.
Пресвятой Троицы
Истина о том, что в Боге действительно три Лица, со всей ясностью открыта в Новом Завете. Однако некоторые указания на нее были и в Ветхом Завете. Но, поскольку эти указания неясны и сокровенны, понять их надлежащим образом можно только в свете Нового Завета. Все указания Ветхого Завета на тайну троичности можно разделить на три класса.
I. Указания вообще на множественность лиц в Боге без определенного их числа. Сюда относятся:
а) начальные слова Бытописания: «В начале сотворил Бог (бара Елогим) небо и землю» (Быт. 1:1). «В сем месте еврейского текста, — говорит митрополит Филарет, — слово Элогим, собственно — Боги, выражает некоторую множественность, между тем как изречение „сотворил” показывает единство Творца;
б) Слова Божии пред сотворением человека «по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1:26).
Перед изгнанием падших прародителей из рая: «И сказал Господь Бог: Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт. 3:22).
Перед смешением языков и рассеянием людей по столпотворении: «И сказал Господь: „Вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали желать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого”» (Быт. 11:6-7).
Если не признавать во всех этих выражениях прикровенного указания на троичность Лиц в Боге, то трудно дать удовлетворительное их объяснение. Так, нельзя объяснить их как остаток политеизма еврейской религии, потому что эта религия никогда не учила о бытии многих богов. Нельзя также видеть здесь изображение беседы Бога с Ангелами, потому что лица, с которыми совещается Бог, представляются равными Ему, обладающими творческою силою, чего нельзя сказать об Ангелах. Кроме того, человек в Писании называется сотворенным именно по образу Божию, а не по какому-либо другому образу.
II. Вторую группу свидетельств составляют те изречения Святого Писания, в которых имеются указания на то, что в Боге именно три Лица, но без наименования и различения их. Сюда относятся, прежде всего, описания явления Бога Аврааму в виде трех странников, о чем читаем в книге Бытия (18:1-3). «И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер, и поклонился до земли. И сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего». По толкованию блаженного Августина, Авраам встречает трех, а поклоняется единому. Узрев трех, он уразумел таинство Троицы, а поклонившись как бы Единому, исповедал Единого Бога в трех Лицах». В этом же смысле понимается данное Богоявление в «Православном Исповедании», в некоторых церковных песнопениях и иконографии Православной Церкви.
Другое общее указание на тайну Святой Троицы дается в троекратном воззвании Серафимов к Богу: «свят, свят, свят Господь Саваоф» (Ис. 6:3), которое слышал пророк Исаия при избрании его на пророческое служение. Само по себе троекратное «свят», конечно, не заключает в себе мысли о троичности Божией, но если рассмотреть эти слова в контексте речи и в особенности в сопоставлении с параллельными местами Нового Завета, то нельзя не увидеть в них указание на троичность Бога. Пророк Исаия говорит, что он «слышал глас Господа, говорящий: кого пошлю и кто пойдет к людям сим» (с еврейского подлинника: «Кто пойдет к Нам или для Нас» — множ. число). Таким образом, Исаия видел и слышал глас Единого Бога, а идти ему надлежит от имени многих. Чем эти многие суть лица божественные, об этом свидетельствует апостол Иоанн, когда говорит: «Сие сказал Исаия, когда видел славу Его, и говорил о Нем» (Ин. 12:41), а апостол Павел свидетельствует, что Исаия слышал глас Духа Святого, Который посылал его к народу израильскому (см. Деян. 28:25-26). Отсюда ясно, что троекратное свят имеет внутреннее состояние с тремя Лицами Божества.
III. Третью группу свидетельств составляет указание на личность и божество каждого из Лиц Святой Троицы. О божестве Отца и Сына говорится в книге Псалмов: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс. 2:7), или еще в псалме 109: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня» (стих 1-й), «из чрева прежде денницы… рождение Твое» (стих 3-й). О личности и божестве Святого Духа свидетельствует, например, пророк Исаия, взывая: «и ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его» (48:16); и еще: «и почиет на Нем (то есть на Мессии) Дух Божий (Дух Иеговы), Дух премудрости и разума, дух совета и крепости. Дух ведения и благочестия; исполнит Его Дух страха Божия» (Ис. 11:2-3).
Основное назначение христианских догматов ― ввести человеческий ум в познание Бога
Догматы ― это вероучительное определение Православной Церкви. Их задача состоит в том, чтобы ввести человеческий ум в познание Бога. Основные догматы христианства воплощают в себе три основополагающих правила:
- Существование Всевышнего в трех лицах;
- Воплощение Божьего Сына в представителя человеческого рода;
- Избавление человечества от грехов.
Видеоролик: «Истина, догмат и вера». На 4 минуте 22 секунде автор говорит о том, что истина дана в Церкви изначально и не может изменяться или же увеличиваться.
Термин «догмат» в собственном значении употребляется преимущественно в христианстве и обозначает теологическую, богооткровенную истину, содержащую учение о Боге и Его домостроительстве, которое Церковь определяет и исповедует, как неизменное и непререкаемое положение веры.
Необходимо отметить, что для православия характерно два похода к тому, где принимаются догматы.
Догмат
это вероучительное Определение Православной Церкви по вопросу её учения
Согласно первому подходу догматами называются только те непререкаемые положения православной веры, которые утверждаются на Вселенских соборах. На них они получают догматическую формулировку. Второй поход говорит о том, что догматом следует называть всякое неоспоримое и обязательное положение православного вероучения.
Исходя из этих двух подходов христианские догматы делятся на:
- Общие (догматические формулировки Вселенских соборов) и частные (выводимые из общих).
- Раскрытые, то есть (обсужденные и утвержденные на Вселенских соборах), и не раскрытые. Последние в подробностях на вселенских соборах не обсуждаются и в подробностях не определяются, но признаются всей Православной Церковью.
- Чистые, основанные на Божественном Откровении и смешанные, основанные не только на таком Откровении, но и на естественном разуме.
Свидетельства Нового Завета о троичности Лиц в Боге
Свидетельства Нового Завета о троичности Лиц в Боге можно разделить на два класса: в одних из них указывается действительность троичности Божией и личность всех трех Лиц Божества вместе, в других — личность того или иного Божественного Лица в частности.
I. К первой части относится, прежде всего, свидетельство о Святой Троице, явленное при крещении Иисуса Христа в Иордане. Здесь открылись миру: Отец, глаголавший с небес: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:16-17); Сын, крестившийся от Иоанна и свидетельствованный от Отца; Дух, снисшедший в виде голубя на Сына, — свидетельство о трех Лицах Божества ясное, что и исповедует Святая Церковь в тропаре на Богоявление («Во Иордане крещающуся…»).
Второе свидетельство о троичности Лиц в Боге мы имеем в последней беседе Иисуса Христа с учениками пред крестными Его страданиями. Утешая учеников в предстоящей с Ним разлуке, Иисус Христос говорил им: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам… Когда же придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне. А также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною» (Ин. 15:16; 26-27). Здесь еще яснее различаются все три Лица Святой Троицы, как Лица: Сын, Который говорит о Себе: «Я умолю Отца», Дух Святой, который называется «иным Утешителем», следовательно, отличен от Отца, послан для того, чтобы заменить для апостолов Сына и научить их всему. Следовательно, Он есть такое же Божественное Лицо, как и Сын.
Третье, самое главное свидетельство о Святой Троице содержится в заповеди Спасителя о крещении. Посылая апостолов по воскресении Своем в мир на проповедь, Спаситель говорит: «…идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28:19-20). Здесь ясно именуются и различаются три Ипостаси — Отец, Сын и Святой Дух; причем всем им усвояется единое имя.
Повелев апостолам крестить людей во имя (а не во имена) Отца, Сына и Святого Духа, Спаситель обозначил этим и личность каждой Божественной Ипостаси и единое, нераздельное достоинство трех Божественных Лиц; таким образом, единое и нераздельное существо их. Крещение, заменившее собою древнее обрезание, означает принятие на себя обязательства, вступление в союз, а вступать в союз можно только с лицами, а не с отвлеченными понятиями или силами.
Церковь всегда видела в этих словах Спасителя учение о тайне Святой Троицы. С самого начала она совершала крещение во имя Отца и Сына и Святого Духа, как трех Божеских Лиц, и, чтобы яснее выразить исповедание Троицы, крещаемого трижды погружали в воду. В то же время она обличала еретиков, которые, считая Сына и Духа низшими Отца или только Его силами и свойствами, покушались совершать крещение во имя одного Отца или одного Сына, унижая пред Ними Святого Духа. Сами крещаемые при этом предварительно были научаемы вере в Троицу, как трех Божеских Лиц, и при крещении должны были точно и твердо исповедать эту веру. «Вера наша, — писали отцы Второго Вселенского Собора, — научает нас веровать во имя Отца и Сына и Святого Духа, то есть во Единое Божество, и силу, и существо Отца и Сына и Святого Духа».
Не менее ясные свидетельства о действительной личности всех трех Лиц Божества имеем мы и в посланиях апостольских. Так, апостол Павел пишет: «Благодать Господа (нашего) Иисуса Христа, и любовь Бога (Отца), и общение Святого Духа со всеми вами» (2 Кор. 13:13). Апостол желает духовных благ верующим и от Сына Господа Иисуса Христа, и от Святого Духа, точно так же, как и от Отца, и притом от каждого из Них желает блага особенного; следовательно, Сын, Святой Дух суть такие же Лица, как и Отец, все равны и все различны между собой.
Апостол Иоанн Богослов также свидетельствует о тайне троичности, когда пишет: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино» (1 Ин. 5:7). В этом изречении также указывается и троичность Лиц в Боге, и единство существа.
Отец, Слово и Святой Дух называются тремя свидетелями, следовательно, они различны между собою; следовательно, Слово и Дух, поставляемые свидетелями наравне с Отцом, не суть только два свойства Его или силы, или действия, а суть такие же Лица, как и Отец: «И сии три едино суть». Следовательно, Слово и Святой Дух имеют одну и ту же Божескую природу и существо, что и Отец, так как если бы они имели природу низшую и тварную, то между Ними и Отцом было бы бесконечное расстояние, и тогда уже никак нельзя было бы сказать, что «сии три едино суть».
II. Немало в Новом Завете и таких свидетельств, в которых указывается личность того или другого Лица Святой Троицы и отдельность его от других Лиц.
Так, Священное Писание изображает личность Отца, когда приписывает Ему:
а) ведение: «никто не знает Сына, кроме Отца» (Мф. 11:27);
б) волю: «не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (Ин. 5:30);
в) деятельность: «Отец Мой доныне делает» (Ин. 5:17), а также, когда говорит, что Отец послал в мир Сына, потом Святого Духа, что Он любит Сына и мир, открывает людям истину, дает блага просящим у Него, прощает грехи и т.д. Вообще, что Бог Отец есть Лицо, а не безличное начало, это ясно уже из того, что Бог не только по учению откровения, но и по требованию здравой человеческой мысли должен быть представляем не иначе как личностью.
Поэтому даже еретики, отвергавшие личность Сына и Святого Духа, не отвергали личность Отца.
Сын Божий также есть Лицо, отличное от Отца и Духа Святого, а не тот же Отец, только скрывшийся в образе Сына, а также не сила или свойство Его. Священное Писание изображает личность Сына, когда и Сыну, как Отцу, усвояет:
а) ведение: «Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца» (Ин. 10:15)
б) волю: «Отче! которых Ты дал мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира» (Ин. 17:24);
в) деятельность: «Отец Мой доныне делает и Я делаю» (Ин. 5, 17), или еще: «Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца и, как заповедовал Мне Отец, так и творю» (Ин. 14:31);
Дух Святой также изображен в изречениях Нового Завета как личность, когда и Ему, как Отцу и Сыну приписывается:
а) ведение: «…кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» (1 Кор. 2:11);
б) воля: «Ибо угодно Духу Святому и нам, не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого» (Деян. 15:28);
в) деятельность: «каждому дается проявление Духа на пользу… все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12:7,11).
В этом последнем изречении апостол, указывая различные духовные дарования, ясно различает от них их раздаятеля — Духа Святого, и притом так, что показывает в Воздаятеле разумение, свободную волю, могущество, — свойство личности.
Учение о догматах разработали античные ученые и Отцы Церкви
История слова «догмат» идёт из античной литературы, при этом тогда оно не употреблялось в богословском смысле. Так Цицерон словом dogma обозначал те общеизвестные доктрины, которые имели значение неоспоримой истины.
В этом же смысле такие христианские писатели как Ориген и святой Исидор называли Сократа законодателем догматов аттических, а учения Платона и стоиков ― догматами. У Ксенофонта догматом называется начальственное распоряжение, которому все, и командующие, и простые воины, должны беспрекословно подчиняться
Ксенофонт. Бюст. Слово «догма» встречается уже у античных авторов, которые определяют его как начальственное распоряжение, которому следует без обсуждения повиноваться
Толкование понятия «догмата» из античной литературы перекочевало в литературу христианскую. Так в греческом переводе 70 толковников в книгах пророка Даниила, Есфири, книг Маккавейских словом δόγμα называется указ царский, подлежащий немедленному исполнению.
Кроме того, там же этим словом назван закон царский или государственный, безусловно обязательный для каждого подданного.
Слово «догма» встречается в переводе 70 толковников в книгах пророка Даниила.
В Новом Завете, а именно в евангелии от Луки, словом δόγμα названо повеление кесаря о переписи населения Римской империи. В Книге Деяний Апостольских — законы царские в послании к Коллосянам и Ефесянам — имевшие божественный авторитет законы Моисея.
Если же говорить о религиозных догматах, то вначале в книге Деяний Апостольских, а затем в книги Деяний (XV, 20—28) этим словом обозначаются те определения церкви, которые должны иметь непререкаемый авторитет для каждого ее члена.
Священномученик Игнатий Богоносец Антийохийский. Святой Игнатий, совместно с другими Отцами Церкви подробно разработал понятие христианского догмата
Такие Отцы Церкви как Игнатий Богоносец, Кирилл Иерусалимский, Иоанн Златоуст и т.д. подробнее разработали понятие догмата. Согласно их сочинениям:
- Догмат ― это непререкаемая божественная истинная, которая даётся через Божественное Откровение. Именно поэтому догматы веры божьи и не признаются продуктом спекулятивного человеческого мышления и личного мнения.
- Догматом признается та истина, которая относиться к теории и существу религии. Этим он отличается от правил повседневной жизни христианина.
- Догмат, как истина божественного происхождения, определяемая и формулируемая Церковью, называется догматами Церкви (τά τής έκκλησίας δόγματα), или догматами церковными (τά έκκλεσιαστικά δόγματα).
- Догмат это такая истина, которую христианин обязан безусловно признавать для того, чтобы причислять себя к составу Церкви.
Лиц в Святой Троице
Призывая веровать во Святую Троицу, Церковь учит, что «Отец есть Бог, Сын есть Бог и Дух Святой также есть Бог». Это значит, что каждая из Божественных Ипостасей обладает всеми божескими совершенствами, но этими божескими совершенствами они обладают нераздельно, поэтому они «не три бози, но один Бог». Таким образом, в этом учении заключается два положения: равенство Божеских Лиц и единосущие всех Лиц Святой Троицы.
Равенство состоит в том, что каждое из Лиц Святой Троицы обладает одинаковым божеским достоинством и одинаковыми божескими совершенствами, почему каждое из них есть Бог.
Единосущие состоит в том, что, будучи равными и самостоятельными Божественными Лицами, Отец, Сын и Святой Дух имеют единое божеское естество, единую силу, власть, величие. Различие Их, как трех Лиц, основывается не на различии божеских средств, которые у всех Них нераздельны, а на различии только свойств личных. Сущность же, которая составляет собственно Божеское, у всех Них одна и та же.
Догматик — человек, который строго следует христианским истинам
Часто верующие люди и атеисты спрашивают: кто такой догматик? Ответ на этот вопрос можно найти в любом энциклопедическом словаре: догматик — это человек, всегда следующий церковным догматам (догмам).
В каком-то смысле всех православных можно назвать догматиками, так как Православная Церковь не допускает отступления или изменения их. Католики и особенно протестанты достаточно вольно трактуют церковные догматы, что и привело со временем к тому, что они отделились от православия, вступив в раскол Христианской церкви.
Отвечает священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря:
Догматы – богооткровенные истины о Боге и Домостроительстве нашего спасения, принятые Церковью как непререкаемые и обязательные. Источником их является Священное Писание и Священное Предание. Господь открывал необходимые для веры и спасения истины через пророков и апостолов постепенно на протяжении многих веков. Они даны в священных библейских текстах законоположительного, учительного, исторического и пророческого содержания. Поэтому с рождением Церкви возникла необходимость в их раскрытии в богословских категориях и понятиях, в систематизации и изъяснении. Труд этот был начат святыми отцами и учителями Церкви (Оригеном, святителями Кириллом Иерусалимским и Григорием Нисским, блаж. Феодоритом и др.). Трворение преподобного Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры» (VIII в.; русск. изд.: СПб.,1894; , репринт: М.,1998; Творения, М.,2002) явилось выдающимся событием в деле полной систематизации догматического учения. Работа эта продолжалась и последующие века.
Из отечественных авторов фундаментальная работа в области догматического богословия принадлежит митрополиту Московскому Макарию (Булгакову; 1816 – 1882) «Православно-догматическое богословие» (СПб., 4-е изд., 1883; т.1 – 2; реприрт: М.,1999). В последние годы вышло несколько работ в данной области: Михаил Помазанский, протопресвитер, Догматическое богословие, М.,2001; архим. Алипий (Кастальский-Бороздин), архим. Исайя (Белов), Догматическое богословие,Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002 и др.
В Православной Церкви работа по кодификации церковно-правового материала проводилась с первых веков христианской государственности. Формировались сборники, включавшие не только каноны, но и государственные законы по церковным делам (эпитомы – извлечения или краткие изложения). Эти сборники получили названия Номоканонов (греч. nomos – закон; kanon – канон, устав). Самым известным и авторитетным является «Номокакон в XIV титулах» Константинопольского патриарха Фотия (IX в.). Он состоит из двух частей. Первая часть – кодифицированный сборник канонов. В нем 24 титула, каждая из которых разделена на главы. Принцип деления – предметно-тематический. В главах имеются отсылки на каноны и государственные законы. Вторая часть Номоканона – Синтагма (греч. syntagma – вместе построенное, соединенное). В ней содержатся тексты канонов.
23 декабря 2003 г.
О различиях между ангелами и эльфами
Божественная Литургия. Ангел с рипидами (фрагмент).; Греция.; XVI в.
Есть разные способы, которыми можно изобразить эльфов — в виде мудрых и прекрасных существ, как эльфы Толкина; в виде существ глуповатых и некрасивых, как домашние эльфы у Роулинг; в виде остроухих девочек с луками, как в японских комиксах, или как-то иначе. Любой человек, который станет горячо уверять, что подлинные эльфы такие и только такие, а любые попытки изобразить их как-то иначе есть гибельное заблуждение, покажется просто сумасшедшим.
Большинство людей согласны, что эльфов не существует — какой смысл спорить о форме ушей вымышленных существ? Даже если человек в определенном смысле верит в эльфов — то есть его согревает мысль о том, что где-то в глухих местах или в иных измерениях эльфы существуют — какая-либо догматика в этой вере покажется ему неуместной.
Вера в эльфов — совсем не вопрос жизни и смерти: даже если сам человек относится к ней очень трепетно, он понимает, что другие люди без нее отлично обходятся.
Если у них тоже есть какие-то мечты, согревающие душу, то это могут быть совсем другие мечты. Если вы впали в неправильные воззрения относительно эльфов — вам это ничем не грозит; если с верностью держитесь правильного — вам это ничего не обещает. Да и имеет ли вообще смысл говорить о правильных или неправильных взглядах на эльфов? Каждый волен выбирать, что ему больше нравится. Вера в эльфов адогматична.
Когда мы говорим не об эльфах, а, скажем, о токе высокого напряжения, наши взгляды становятся гораздо более жесткими; как известно, инструктор по технике безопасности есть зануднейший из людей. Относительно тока вы не можете верить в то, что вам больше нравится. Есть правильные и неправильные взгляды на ток, и неправильные взгляды могут стоить вам жизни.
Почему можно позволить себе адогматичный подход к эльфам, но не к электричеству? Дело в том, что электричество существует на самом деле. Оно относится к реальному миру. В отношении вымышленных существ всякий волен фантазировать, реальность же такова, какова она есть, независимо от того, что мы о ней думаем. Как говорит школьный учебник физики, «реальность — это то, что существует независимо от нас и наших мыслей об этом». У реальности есть некая упрямая «несговорчивость» — она никак не зависит от наших верований. Это означает, что некоторые представления о реальности верны, некоторые — ошибочны. Когда нам приходится действовать в реальном мире, мы прекрасно понимаем, что руководствоваться неверными представлениями опасно.
Не стоит разубеждать человека, который неправильно мыслит об эльфах, но нам определенно стоит попытаться переубедить человека, который неправильно мыслит о токе высокого напряжения.
Если люди придерживаются разных представлений о таком месте, как Москва, то некоторые из этих представлений истинны, некоторые — нет. Если человек уверен, что по заснеженным улицам Москвы белые медведи ходят в поисках развесистой клюквы, он ошибается. В реально существующей Москве белые медведи по улицам не ходят, а клюква — кустарник стелющийся и развесистой не бывает, да и на асфальте не растет.
Реален ли Бог? Если правы атеисты и Бог не более реален, чем эльфы или Дед Мороз, а вера — просто мечтание, вымысел, сказка, которая может принести немного утешения и, может быть, нравственного наставления, то в догматах действительно нет никакого смысла. Но если Бог реален — и, как полагает Церковь, более реален, чем что бы то ни было, то некоторые утверждения о Нем истинны, а некоторые — ложны. Одни люди придерживаются глубоко ошибочных представлений о Нем, другие — менее ошибочных, взгляды третьих при возможных непринципиальных ошибках в целом истинны. Признавая это, мы не впадаем в узость; мы просто признаем, что Бог существует на самом деле. Вера как мечтание адогматична; вера как определенные взаимоотношения со сверхъестественной реальностью неизбежно предполагает некое знание и некие правила — догматы.
Введение
Религия всегда была неотъемлемой частью бытия человека разумного, она всегда была рядом с ним с самых незапамятных времен, присутствовала во всех народах, живущих на нашей планете. Даже в те редкие периоды истории, когда религия на государственном уровне официально «отменялась», она продолжала существовать в отдельных слоях общества. Более того, в эти периоды истории властные силы, отвергающие то или иное религиозное учение, все равно наполняли жизнь своих многочисленных, иногда многомиллионных подчиненных какими-либо квазирелигиозными установками. Так что любая мало-мальски значимая религия может стать полноправным объектом социологических исследований.
Одних этих слов было бы достаточно для обоснования необходимости изучения религий в социологическом плане. Однако для полноты картины следует все же напомнить некоторые социальные функции религии:
• религия как средство оправдания, вдохновения или осуждения тех или иных деяний лидеров того или иного государства, имеющих большое влияние на общественное сознание;
• религия как организующее средство огромных людских масс;
• религия как средство осмысления бытия человека, его целей и места в окружающем мире;
• религия как средство духовного окормления масс, в том числе их духовного успокоения;
• религия как средство поддержания или разрушения тех или иных устоев общества, как средство сглаживания или разжигания социальных противостояний.
Что же, функции очень существенные. Но что следует понимать под религией? Никоим образом не претендуя на точность, полноту и категоричность своего определения, автор считает все же необходимым привести его. С социологической точки зрения религия, по мнению автора, есть организующая людей система представлений об окружающем нас мире, о месте в нем человека, о правильных (праведных) и неправильных (греховных) деяниях или желаниях людей, о надлежащих путях достижения лучшего положения личности (в текущей жизни или в посмертии, для себя лично, для общины или для всех людей), система представлений, утверждающая необходимость веры в существование высших над земным человеком сил, в их земные проявления, дополненная требованием поклонения этим силам и выполнения ряда типовых для каждой конкретной религии обрядовых установлений.
Основным отличительным признаком-критерием религии от какого-либо иного учения является признание существования над человеком принципиально высших по природе своей сил. Этот критерий устанавливает четкий водораздел между религией и множеством других учений, верований или сугубо мирских представлений (например, об инопланетянах). Другим, не менее важным отличительным признаком любой религии от различных верований, суеверий и т. п. является наличие в ней именно системы представлений, а не просто набора отдельных взглядов и идей, охватывающих отдельные сферы человеческого бытия. Кратко говоря, религия есть организованная, организующая и всеохватная вера.
Итак, основными признаками религии являются:
• вера в существование высшего по отношению к земному, горнего мира;
• наличие системы представлений о мироздании в целом и месте в нем человека;
• наличие системы поклонений этому миру, системы ритуалов;
• установление правил поведения в мире, нравственных законов;
• организация деятельности по поддержанию религиозной веры, в том числе создание церкви.
На страницах этой книги мы не будем подвергать резкой критике догматы какого-либо религиозного учения, оспаривать общепринятые факты религиозной истории или проверять достоверность тех или иных религиозных знамений или чудес. Пусть теологи занимаются этими вопросами и ломают над ними головы. В социологическом плане важно прежде всего следующее: длительность существования той или иной конфессии, характеризующая степень укоренения ее в народных массах и свидетельствующая о ее живучести, количество охватываемых ею людей, сила их веры, влияние этой конфессии на мировую историю. Поэтому, да простят автора многие представители религиозных течений меньшего масштаба, здесь будут в краткой форме рассмотрены только самые крупные религии, охватывающие в свое время своим влиянием значительные части нашей планеты.
А теперь обратим внимание на религиозные задачи социального свойства, которые оказываются наиболее важными для сегодняшнего дня. Одной из таких задач является формирование комплекса норм социального поведения, выход за рамки которого сопряжен для каждого индивидуума с его общественным осуждением, понижением социального статуса, лишением поддержки и т. п. Страх наказания при уклонении от норм (со стороны общества или со стороны горних сил) и вера в поощрение за выполнение этих норм заметным образом «укладывают» значительную часть населения планеты в религиозно-нравственное русло различных конфессий. Поэтому важной задачей любой религии является формирование такого русла, которое в наибольшей степени соответствует как актуальным требованиям сегодняшнего дня, так и самым насущным потребностям будущего.
Не менее важной задачей является формирование комплекса представлений, которые бы должным образом отвечали на духовные вопросы человека. К вопросам, формирующим такие представления, относится следующее: что есть добро и зло, какие деяния признать праведными, а какие греховными, каково будет воздаяние за соответствующие деяния в жизни или в посмертии и т. п.?
В связи с этим полезно немного остановиться на ряде современных «инструментов» религиозного воздействия. Таковыми являются:
• осуществление процедур религиозного ритуала с вовлечением в него широкого круга людей, систематически скрупулезно выполняющих все обрядовые нормы, послушания и т. п.;
• проповедь-объяснение-наставление, этот «инструмент» начинает играть все более важную роль в связи с необходимостью прямого воздействия на многочисленные массы «условно верующих», число которых все более и более возрастает;
• активная пропаганда религиозных догматов;
• распространение практики индивидуальной молитвы; молитва есть очень проникновенный «инструмент» практически всех религий; она имеет огромное значение в жизни верующего, поскольку не только в сжатой форме выражает его чаяния, но и религиозно организует его; с социологической точки зрения молитва есть, по сути, беззатратное для общества концентрированное воздействие индивидуума на самого себя.
Религия, вооруженная такими «инструментами», может с полной уверенностью считать себя искусством, в том числе искусством социологического воздействия.
Еще одной актуальнейшей задачей религии является обуздание или хотя бы ослабление агрессивных поползновений самого различного свойства и уровня, от взаимоотношений между отдельными индивидуумами до борьбы между государствами. Нельзя однако не отметить, что в мировой истории религия нередко использовалась и как средство усиления агрессивных поползновений. Это доказывает высокую степень социальной «полифонии» религии.
Важной задачей является также закрепление в сознании населения здравой идеи – человек не является вершиной мироздания. Не ломая копья в спорах о «доказательности» этой идеи, мы можем все же определенно сказать, что многие религии мирового значения так или иначе, но подводят массовое сознание к необходимости бережного отношения к окружающей среде, к необходимости как минимум признания возможности существования высших сил, к признанию принципиальной невозможности познания человеком абсолютно Всего. Эти истины необходимы настоящему и будущему как никогда. Идеи стремления к безграничной власти и неограниченного потребления, «взятия у природы силой» всего, что только не пожелается, всевеличия человека могут довести его до полного краха.
Сегодня мир вступил в эпоху глобализации. Перед каждой религиозной конфессией открылись три дороги: либо ограничиться уже достигнутым региональным уровнем, базируясь на крепких национальных основаниях, и развивать свою самобытность, отстаивая ее в борьбе с другими религиозными конфессиями (1‑я дорога), либо явно претендовать на общемировую истинность и тогда готовиться к ответам пред всем миром на всех уровнях, от теологического до ритуального (2‑я дорога), либо, используя все доступные средства, установить почти силовым способом догматы одной доминирующей религии как первоистины, базируясь на мощи геополитически доминирующего социального образования (3‑я дорога).
В истории, по-видимому, будут иметь место попытки реализации всех трех дорог. В любом случае, на мировую арену выйдут несколько мировых религий. При этом полное мирное их слияние с образованием полноценного единства в ближайшем будущем вряд ли произойдет, это задача не одного века. Да и целесообразность такого единства, полюбовного или силового, не является, вообще говоря, доказанной. Откровенный сепаратизм (1‑й путь) тоже вряд ли будет перспективен. Остаются срединные пути. Скорее всего, наиболее вероятны следующие тенденции: укрупнение основных религиозных конфессий, прямой выход каждой из них на мировой уровень с усилением их борьбы между собой, появление их последователей в самых различных уголках Земли. При этом скорее всего будет сохранена самобытность религиозных норм в «материнских» географических зонах каждой религиозной конфессии с одновременной трансформацией этих норм во вновь осваиваемых областях. Будут также продолжены попытки создания «гибридных» религий, претендующих на вселенский уровень. Литература, соответствующая такой тенденции, уже давно появилась (см.,
например, /1/).
Скорее всего подобная деятельность не выльется в разработку качественно нового религиозного учения – каждая из конфессий вряд ли захочет поступиться своими основными догматами. Скорее всего будет создан некий кодекс общемировых нравственно-религиозных норм, вытекающих из различных религиозных учений, более или менее когерентных друг другу (например, установки «не убий»). Такое направление является наиболее ожидаемым.
Возникает проблема вселенского солидаризма религиозных конфессий.
Еще об одной важной проблеме нельзя зыбывать – проблеме ограничения потребностей, которые могут стать нереально и даже угрожающе большими.
За подтверждениями не нужно далеко ходить. Почти каждый из нас не может не подметить, что есть на свете немало людей, живущих много-много лучше нас с вами. Было бы еще ничего, если бы эти люди были, например, великими учеными, гениальными композиторами, высокими мастерами своего дела и т. п. Но в том-то и дело, что многие купающиеся в благах цивилизации ничем таким гениальным и особо продуктивным не выделяются. Это не может не подталкивать любого активного человека к достижению им все больших и больших материальных благ, нисколько не ориентируясь на идею ограничения потребностей.
Каким же образом общество ограничивает человеческие потребности? Известно каким:
A) Построением системы социальной иерархии, приводящей к социальному подчинению и иерархическому ограничению; для большинства людей при этом становится невозможным занимать высокое положение в этой иерархии, обеспечивающее столь же высокий уровень потребления.
Б) Прямым силовым воздействием для неподчиняющихся общественным законам и слишком социально опасным.
B) Экономическими рычагами.
Для реализации этих способов общество содержит многочисленные аппараты слуг, в том числе чиновников, юристов, полицию, спецохрану и т. п. Затраты общества на поддержание порядка социального неравенства, вообще говоря, очень значительны. Совсем другое дело – самоограничение или полусамоограничение, продиктованное нравственно-религиозными установками. Это существенно более «беззатратный» способ.
В связи с этим нравственно-религиозное воздействие, направленное на ограничение индивидуальных потребностей человека, можно сегодня считать важнейшей задачей современного общества, без разрешения которой безконфликтную общемировую систему построить будет практически невозможно.
Многие мировые религии так или иначе направляли свою деятельность на обуздание человеческих потребностей. Наглядным примером здесь может служить решение так называемого полового вопроса или вопроса о сексуальной активности. Современный человек в этом плане – уникальное существо. Природные циклы, играющие колоссальную роль в регуляции жизни животного мира, на человека действуют сегодня относительно слабо, у человека сексуальность уже давно перестала носить сезонный характер. Животный же мир строго подчиняется сезонным циклам, то есть периоды зарождения потомства, его вынашивания, рождения и воспитания довольно строго выполняются в определенное время. У человека же здесь – полнейший «беспорядок». Поэтому ограничениями в этой сфере давно занимается религия. Узы брака, освящаемые практически всеми религиями мира, борьба с многоженством в ряде религиозных конфессий, с различного рода извращениями – все так или иначе охвачено религиозным воздействием. Вмешательства религии в дела брака, воспроизводства и воспитания подрастающих поколений доказаны историей.
