Как правильно исповедоваться, что говорить батюшке (священнику): список из 350 примеров фраз для мужской и женской исповеди

Исповедь важна для каждого истинно верующего христианина. В ходе нее человек, что называется, раскрывает батюшке душу. Он рассказывает, какие грехи и он совершил, осознает причиненный себе или другим вред и выражает готовность больше этого не делать. Важным условием отпущения грехов будет раскаяние верующего. Если человек еще ни разу не был на исповеди, то ему не лишним будет знать, что примерно говорить представителю церкви во время столь значимого таинства.

Что говорить батюшке на исповеди?

Нет каких-то определенных правил беседы со священником. Главное рассказать о своих прегрешениях и выразить раскаяние. Последнее является ключевым аспектом исповеди.

Начать исповедь стоит со слов: «Господи, я согрешил». Затем нужно озвучить грехи, например: «Я поддался зависти, стал злым и грубым, жалел денег для семьи, совершил измену, постоянно обижаю родителей и очень много вру». В конце исповеди можно сказать: «Я каюсь перед Тобой, Бог мой. Убереги душу мою, отпусти грехи и помилуй меня, ибо каюсь я и прошу Твоего прощения».

Среднестатистический человек, который, так или иначе, грешит в течение жизни, может исповедоваться следующими словами:

Постоянно завидую своим соседям. У них есть много того, чего нет у меня. Они неплохие люди и я с ними никогда не ссорился. Не думаю, что они заработали свое имущество нечестным путем. Но ничего не могу с собой поделать, как только увижу их новую покупку в виде гаджета, автомобиля или дорогой шубы. Раскаиваюсь в своей зависти и прошу, батюшка, дайте совет, как избавиться от этого порочного чувства!;
Батюшка, в прошлом я был плохим человеком. Всегда думал о том, как бы построить хорошую карьеру. Шел, что называется, по головам. Мог соврать ради выгоды и похвалы начальства, подставить другого сотрудника, преувеличить свой вклад в общее дело и т. д. Не особо интересовался своей семьей, был равнодушен к детям и жене. Сейчас пытаюсь загладить свою вину, провожу с ними больше времени. Но понимаю, что это не позволит стереть моих прошлых поступков и равнодушия. Я осознал свои грехи, и больше не буду ставить работу и деньги на первое место в жизни.

С каких слов начинать исповедь

Для того чтобы исповедоваться, нужно приходить в церковь без опозданий, строго в назначенное время. Перед походом в святое место нужно тщательно продумать свой внешний вид. Важно исключить вызывающую одежду, броские аксессуары, резкий парфюм. Женщины заходят в храм только с покрытой головой. В критические дни от исповеди следует воздержаться.

Прежде чем начинать исповедь перед батюшкой, нужно правильно настроиться внутренне. Приступая к таинству, христианин должен с глубоким почтением обратиться к Господу. В начале исповеди необходимо признать свою греховность. Только после этого следует переходить к перечислению своих проступков. Необходимо упоминать не только совершенные дела, но и неблаговидные мысли, которые противоречат христианским понятиям.

Пример того, как можно начать исповедь в храме:

«Исповедуюсь я, раб Божий (раба Божия) (имя). За свою жизнь согрешил(а) перед Господом как поступками, так и в мыслях. Мои прегрешения бесчисленны (далее перечисляются грехи по отношению к Богу, к ближним и к самому себе).

Согрешил(а) слабостью веры, отсутствием терпения, кротости, смирения, должного почитания к святыням, несоблюдением церковных правил, редким посещением службы…

Согрешил(а) осуждением ближних, сплетнями, пустыми разговорами, насмешками над бедными, нежеланием оказывать помощь слабым, ложью, клеветой …

Согрешил(а) гордыней, высокомерием, алчностью, жаждой личного обогащения, чревоугодием, блудом, ревностью, праздным времяпрепровождением…»

Исповедуясь, необходимо опускать детали негативных поступков. Важно передать суть содеянного и называть вещи своими именами, не пытаясь подобрать смягчающие слова или оправдательные выражения. Если вы затрудняетесь четко сформулировать свою мысль, священник обязательно поможет, задав наводящие вопросы.

Чтобы не забыть ни об одном из имеющихся грехов, рекомендуется заранее записать исповедальный текст на листе бумаги. Это обязательно стоит сделать тем, кто впервые принимает участие в таком обряде.

К вопросу о признании в преступлении

Исповедь предполагает признание во всех грехах. Даже включая поступки, которые имеют правовые последствия для кающегося.

Согласно тайне исповеди, основные положения которой даже зафиксированы в законе, показания священника в суде не будут иметь силы. Поэтому, если у человека хватит моральных сил, он может признаться даже в самых страшных поступках.

Тем не менее, это не значит, что священник отнесется к признанию в преступлении нормально и сразу отпустит грех. Батюшка может предложить человеку пойти с повинной в полицию.

Если серьезный проступок имел место, то рассказывать о нем нужно не вскользь и не ограничиваясь общими словами. Священник должен понять, насколько тяжел грех человека.

Примером могут служить следующие варианты исповеди:

Батюшка, в свое время я совершила серьезный грех. Я работала на предприятии в бухгалтерии, и директор уговорил меня пойти на крупное хищение денег. Возможно, из-за моих действий многие люди получили некачественные услуги или товары. Мне стыдно, что тогда согласилась сделать подобное. Я раскаиваюсь в преступлении, и мне искренне жаль, если мой поступок причинил кому-то серьезные проблемы;
В молодости мне несколько раз приходилось торговать наркотиками. Я не делал это на постоянной основе, только когда хотел купить себе новую вещь, так как рос в достаточно бедной семье. Знаю, это никак не оправдывает моего участия в наркобизнесе. Полностью раскаиваюсь и понимаю всю тяжесть совершенного греха;
Друг попросил меня дать ложные показания. Я не смог отказать и из-за этого пострадал другой человек. Теперь все больше мучает совесть, прошу у Бога прощение за это.

Как подходить к батюшке, чтобы исповедоваться

Для того чтобы исповедоваться с последующим отпущением прегрешений, нужно следовать всем правилам проведения обряда. Прежде чем идти в церковь для покаяния, христианин должен:

проанализировать свои поступки, выделить среди них негативные, нарушающие Божьи заповеди;
попросить прощения у всех, кого обидел словом или делом;
сгладить конфликтные ситуации;
простить своих недоброжелателей;
несколько раз прочесть специальные молитвенные тексты (покаянные каноны к Господу Иисусу Христу, к Пресвятой Богородице, к Ангелу-Хранителю);
прочесть покаянную молитву Симеона Нового Богослова.

Все названые этапы являются обязательными. Правильно подготовившись к церковному обряду, человек сможет очистить совесть и приступить к таинству с легкой душой.

Подойдя к священнику, нужно сделать головной поклон, сложив крестообразно руки перед собой. Подобным образом у духовного лица просят о благословении. После этого кладут два пальца правой руки на Святое Распятие, а голову – на Библию. Священник покрывает мирянина частью одеяния (епитрахилью), спрашивает его имя и призывает назвать имеющиеся грехи.

Примеры мужской исповеди

Мужчина в беседе с батюшкой может признаваться в разных грехах:

Мне жаль, что я так редко исповедуюсь. При этом я грешный человек и совершаю плохие поступки, даже не задумываясь об этом. Часто выпиваю. Могу сильно перебрать, потом не помню своих вчерашних действий, кого оскорбил или что плохого при этом натворил. Это один из самых серьезных моих грехов, и я каюсь в нем. Часто пытался завязать, но срываюсь и снова беспробудно пью. Надеюсь, вы подскажите, как мне найти в себе силы воздержаться от спиртного;
Заметил, что стал часто сквернословить, даже если на это нет особой причины. Недавно серьезно подрался со знакомым, разбил ему нос. Хотя конфликт был пустяковый. Я чувствую себя виноватым, что сделал другому человеку больно. Раскаиваюсь в своих грехах и прошу прощения у Всевышнего.

Давид осознает свой грех и решает покаяться

Давид сделал то, что он не должен был делать. Этот греховный поступок очень не понравился Богу. После того как к Давиду приходит пророк Нафан, Давид начинает понимать, что совершил ужасный грех. Думаю, что у каждого человека есть такой момент, когда он понял, что совершил что-то плохое и ужасное, но еще пока не решил, как поступить дальше: покаяться или же скрывать грех дальше. Когда Давид только согрешил с Вирсавией в своем царском доме, то думал, что все еще можно поправить. Но он выбрал неверный способ исправления ситуации. Вместо того чтобы сразу покаяться в своем грехе перед Богом и людьми, он решил скрыть свой грех, что привело в итоге к смерти невинных: мужа Вирсавии и позднее сына самого Давида.

Сейчас, когда к нему пришел пророк Нафан, Давид вновь находится на распутье, ведь ему вновь предстоит сделать выбор. Ведь и в этот момент Давид мог обмануть и начать отрицать свой грех. Он мог вновь воспользоваться своей властью и убить пророка, как он поступил раньше с Урией, мужем Вирсавии. Но Давид делает другой, более сложный, но правильный выбор: он решает покаяться в своем грехе, попросив прощения и признав грех перед Богом.

И сказал Давид Нафану: «Согрешил я перед Господом». Нафан ответил Давиду: «Господь простил тебе грехи твои. Ты не умрёшь. Но так как, сделав это, ты презрел Господа, то умрёт родившийся у тебя сын». После того, как Нафан пошёл к себе в дом, Господь поразил ребёнка, которого родила Давиду жена Урии, и он заболел. Давид молился Богу о младенце. Он постился и, уединившись в доме, проводил ночи, лёжа на земле (2-я Царств 12:13-16).

Ребенок Давида, в конце концов, умирает. Давид со всем смирением принимает это наказание от Бога. Бог прощает Давида, преподав ему серьезный урок, но сохранив саму жизнь Давиду. Давид извлек этот урок, давая и нам с вами возможность учиться покаянию перед Богом в наших с вами грехах.

Примеры женской исповеди

Несколько примеров того, как может проходить женская исповедь:

В один из сложных периодов своей жизни обращалась к гадалкам и сама пыталась пользоваться магией. Теперь я осознаю, что делала неправильные вещи, желая идти против воли Бога и ища помощи у темных сил. Также, когда испытывала материальные затруднения, воровала мелочь из карманов и кошельков своих коллег. Успокаивала себя тем, что они все равно не заметят, а мне эти деньги больше пригодятся. Сейчас понимаю низость своего поступка. Ведь я фактически обворовывала людей, с которыми работала, и которые мне доверяли. Искренне сожалею, что делала подобное;
Я ужасно раздражительная женщина. Порой мне самой стыдно за совершенные в порыве чувств поступки. К примеру, я могу отругать детей за банальную провинность. Потом только понимаю, что достаточно было просто строгим тоном попросить их так больше не делать. Или же я срываюсь на муже, когда тот просто безобидно пытается пошутить. Я воспринимаю это сразу на свой счет как издевательство. Мне стыдно за свое неумение держать себя в руках, я каждый день прошу Бога, чтобы он дал мне больше терпения.
Я раздражительная, злая, я нехорошо отреагировала на поведение супруга, в чем сильно раскаиваюсь и постараюсь не делать так больше. Я попросила прощения за свое поведение у супруга и теперь раскаиваюсь в содеянном перед Господом.
Каюсь, Господи. Грешна. Мир грешен, и я ничуть не лучше. Отчаиваюсь, обижаюсь, злюсь. Пропускаю пост и в среду, и пятницу. Не придерживаюсь строго поста. Иногда объедаюсь, ленюсь. Кричу на мужа и детей. Не верю людям. Плохо выполняю свою работу. Переживаю, что не хватает денег. Не доверяюсь Господу, надеюсь только на себя.

Также нужно ознакомиться с полным списком из 350 грехов для женщин, наверняка вы узнаете как минимум несколько своих греховных поступков:

Передёргивала слова, извращала мысли других, вслух изъявляла своё неудовольствие.
Подавала худой пример своей жизнью.
Редко совершала поминовение умерших, не молилась за усопших.
Грешила осуждением ближнего, чернила его доброе имя.
Допускала половые связи до брака.
Находила удовольствие в греховных свиданиях.
Не освободилась от страсти рассказывать или расспрашивать о новостях.
Выговаривала всё, когда лучше было бы промолчать.
Поддавалась ярости: ругала близких, оскорбляла мужа и детей.
Была подстрекателем на зло.
Специально напивалась, чтобы решиться на грех, вместе с вином употребляла лекарства, чтобы сильнее запьянеть.
Имела сбережений больше, чем необходимо.
Пела в ресторане, на эстраде, плясала в варьете.
Иногда впадала в опасность: перебегала дорогу перед транспортом, переходила реку по тонкому льду и пр.
Осуждала чужие грехи и недостатки, сравнивала людей, давала им характеристики, судила их.
Утаивала грехи на исповеди.
Опивалась, смеялась над чужим грехом.
Холодно принимала душевно полезных посетителей.
Не воздерживалась от излишеств и удовольствий.
Презрительно относилась к порочным людям, не стремилась к их обращению.
Искажала Святое Писание (ошибки при чтении, пении).
Упрекала ближнего в происшедшем.
Занималась ересью, имела неправильное мнение о предмете веры, сомнение и даже отступничество от православной веры.
Носила нескромную одежду.
Стремилась узнать чужие тайны, читала чужие письма, подслушивала телефонные разговоры.
Не всегда довольствовалась тем, что есть: хотелось иметь красивую, разнообразную одежду, мебель, вкусную пищу.
Согрешала телодвижением, походкой, жестом.
Занималась пустословием, любопытством, торчала на пожарах и присутствовала на авариях.
Огорчалась при убытке.
Приобретала ненужные вещи, не имея на то необходимости.
Упрямилась против добра, не слушала добрых советов. Хвасталась красивой одеждой.
Кляузничала, требовала справедливости в высших инстанциях, писала жалобы.
Не крестилась, не читала молитвы при звоне церковного колокола.
Поспешно читала святые книги, когда ум и сердце не усваивали прочитанного.
Занималась самовозвеличиванием, гордо ожидала приветствия со стороны ближнего.
Не справедливо наказывала и давала нотации детям.
Печалилась об умершем, о том, что сама больна.
Не имела ежедневной памяти о Божием Суде, смерти, Царствии Божием.
Не соблюдала Заветы Божьи.
Сеяла вражду и раздоры между людьми, сама обижала других.
Грешила злобою, в гневе не молчала, не удалялась от возбуждающего гнев.
Мочилась на людях и даже шутила по этому поводу.
Понапрасну тревожила людей, не успокаивала гневливых и опечаленных.
Придумывала оправдания своим грехам.
Заботилась сверх меры о питании тела. Принимала подарки или милостыню в то время, когда не нужно её было принимать.
После причащения не береглась от греха.
Давала взаймы и спрашивала долги обратно.
Приводила других в гнев, раздражительность, негодование.
Проповеди в храме слушала с духом критики и осуждения.
Забавлялась лицом своим, смотря в зеркало, делала гримасы.
Пыталась доказать оправданность и справедливость гнева своего.
Не всегда осознавала и сожалела о согрешении.
Рвала на кладбище сирень и приносила домой.
Стремилась к первенству, соперничеству, побеждала в собеседованиях, участвовала в конкурсах.
Долго лежала и нежилась в постели, не сразу вставала на молитву.
Объедалась и опивалась перед наступлением постов.
Во время печали не занимала ум и сердце молитвою Христовой.
Передавала дар Божий чреву, сладострастию, праздности и сну. Не трудилась, имея талант.
Умаляла свои грехи на исповеди.
Разделяла с людьми их пороки и утверждала их в этих пороках.
Замышляла в мыслях, от врага навеваемых, против святой веры и Святой Церкви.
По невниманию причиняла животным боль.
Повторяла чужие скверные слова, слушала людей, ругающихся матом.
Поучала других в поучительном, повелительном тоне.
Святость воскресных и праздничных дней нарушала играми, посещениями зрелищ и т. д.
Согрешала с надеждой “Бог простит”.
Тяготилась постом и с нетерпением ожидала конца его.
Боялась страданий, неохотно переносила их.
Заговаривала болезни, давала советы ходить к ворожеям, давала адреса колдунов.
Имела содомский грех (совокупление с животными, с нечестивым, вступала в кровосмесительную связь).
В праздники пила вино. Любила ходить на званые обеды. Пресыщалась там.
Не сочувствовала больным и скорбящим.
С запальчивостью возражала, дралась, бранилась.
Будучи ранее неверующей, соблазняла в неверие ближних.
Трудилась неохотно, с ропотом и досадой из-за малой платы.
Укоряла священников, служащих, говорила о их недостатках.
Не всегда благоговейно хранила святыню (портились артос, вода, просфоры).
Услышав, что человек болен, не спешила на помощь.
Боялась колдунов больше нежели Бога.
Отвлекалась от молитвы, отвлекала других, испускала дурной воздух в храме, выходила по надобности, не сказав об этом на исповеди, спешно приуготовлялась на исповедь.
Бывали случаи, что назойливо звонила, громко стучала, чтобы открыли.
Грешила празднословием, непрямодушием. Вспоминала слова, сказанные другими против меня, пела бесстыдные мирские песни.
Не останавливала говорящего сплетни. Сама нередко передавала другим и с прибавкой от себя.
Оставляла рюмку с водкой на могиле родственников.
Не хранила Устава Церкви и предания святых отцов.
Недостаточно приготовляла себя к таинству исповеди.
Угождала другим в угодность плоти и врагу, а не на пользу духа и спасения.
Досадовала и обижалась, когда получала отказ в своих желаниях.
Давала неверные советы ближним.
Читайте также: Леонардо да Винчи “Тайная Вечеря”. Путеводитель по шедевру
Страховала свою жизнь и имущество, хотела нажиться на страховке.
Искала утешения в дружбе, тосковала по плотским утехам, любила целоваться в уста с мужчинами и женщинами.
Эксплуатировала чужой труд.
Рассказывала о своих обидах ближним, знакомым. Посещала места, где подавались худые примеры.
Передавала свои разговоры со старцем и свои искушения другим.
Согрешала непокорностью, самочинством, недружелюбием, ехидством, неповиновением, дерзостью, презрением, неблагодарностью, суровостью, ябедничеством, притеснением.
Совершала молитвы без усердия и низкого поклона иконам, молилась лёжа, сидя (без нужды, по лености ).
О божественных предметах пыталась узнать более того, чем открыто Богом.
Давала советы, не зная – угодны ли они Богу, была небрежна в делах Божиих.
Идя по пути в храм, не всегда читала молитвы.
Разоряла свой душевный дом, глумилась над людьми, обсуждала падение других.
Согрешала нечувствием духовным: надеждою на себя, на волшебство, на гадание.
Жалела себя для блага других.
Приготовляла изощрённые кушанья, искушала гортанобесием.
Не всегда с верой принимала слова старцев и духовников.
Ездила на юг для плотских развлечений.
Принимала Богоявленскую воду после принятия пищи (без нужды).
Страстно говорила о земном, услаждалась воспоминанием о грехе.
Стыдилась сознаться перед ближними в том, что верующая, и посещаю храм Божий.
В гневе посягала на жизнь ближнего.
Редко делала самоиспытания, вечером не читала молитву “Исповедую тебе…”
Хвалилась грехом, содеянным злом.
Находясь под руководством духовного отца, делала всё по своей воле.
Не содержала в тайне свои молитвы и добрые дела, не хранила церковные тайны.
В пост занималась гортанобесием, любила пить крепкий чай, кофе, другие напитки.
Читала переписанные с ошибками молитвы и акафисты.
Не воздерживалась от любимых кушаний (хотя и постных).
Оскорбляла мужа, уклонившегося от близости в неположенный день.
Свои мысли самовластно выдавала за истинное правило жизни.
Обижалась на родителей за наказание, долго помнила эти обиды и рассказывала о них другим.
Злорадствовала при несчастии ближнего.
Роптала на плохую дорогу, на длительность и утомительность службы.
Пренебрегала чёрной работой при крайней нужде в ней.
Редко размышляла о том, что слышала в храме и читала в Писании.
Была причиной греха в семейном раздоре.
Согрешала праздностью, поздним приходом в храм и ранним уходом из него, редким хождением в храм.
В гневе обличала людей, забывая о том, что все мы грешные.
Держала в доме атеистические книги и игральные карты.
Согрешала гордостью, тщеславием, самолюбием.
Намеренно обманывала, говорила неправду.
Не исповедовала Господа умом, сердцем, словом, делом. Имела союз с нечестивыми.
Верила наговорам. Не наказывала себя за грехи.
Не соблюдала обеты, данные при Святом Крещении, не сохраняла чистоту души.
Отвлекалась от молитвы при укусе комара, мухи и других насекомых.
Страдала гордыней, не осуждала себя, не всегда первая просила прощения.
В церкви ставила сумки и вещи на окна.
Была груба, не снисходительна к другим.
Употребляла пищу без нужды и голода.
Была горделива, в недостатке и бедности негодовала и роптала на Господа.
Праздно дознавалась о слабых сторонах ближнего.
В посте чувствовала отвращение от однообразной, постной пищи.
По совершении молитвы имела злые мысли.
Грешила чревоугодием, гортанобесием: любила излишне поесть, посмаковать лакомые кусочки, тешилась пьянством.
Срывала ягоды, цветы, ветки в чужих садах без разрешения.
В детстве не слушала учителей, плохо готовила уроки, ленилась, срывала занятия.
Сокращала молитвы, пропускала, переставляла слова.
Жила похотно с мужем. Допускала извращения и плотские удовольствия.
Старалась себя успокоить поспешным исполнением правила.
Грешила с целью “после покаюсь”.
Грешила и грешу блудом: была с мужем не для зачатия детей, а из похоти. В отсутствие мужа оскверняла себя онанизмом.
Засыпала с греховными мыслями и мечтаниями.
После поста налегала на скоромную пищу, ела до тяжести в желудке и часто без времени.
Имела дух ревности к подруге, сестре, брату, другу.
Каталась для удовольствия на машине, моторной лодке, велосипеде.
Не старалась быть подальше от человека, который любит болтать.
Принимала без благоговения просфору, святую воду (святую воду проливала, просыпала крошки просфоры).
Часто не видела своих грехов и редко осуждала себя.
Нарушала правила благоповедения молящихся во святом храме.
Не всегда имела радушие к посетителям и память Божию.
Ссорилась с людьми за место в храме, у икон, возле канунного стола.
Шла в храм и обратно с пустыми разговорами.
Подносила гостям рюмки против их воли, угощала сверх меры.
Работала в праздники и выходные дни, от работы в эти дни не давала денег нищим и бедным.
Молясь о здравии и упокоении, часто перебирала имена без участия и любви сердца.
Согрешила праздным разглагольствованием, тайноядением, окаменением, нечувствием, небрежением, непослушанием, невоздержанием, скупостью, осуждением, сребролюбием, укорением.
Читала атеистические книги, журналы, “трактаты о любви”, рассматривала порнографические картины, карты, полуобнажённые изображения.
Без благодарности и самоукорения переносила скорби.
Подмечала грехи и слабости других, разглашала и перетолковывала их в худшую сторону. Божилась, клялась головою, жизнью. Называла людей “дьявол”, “сатана”, “бес”.
Гордилась собой при совершении доброго дела. Не унижала, не укоряла себя.
При молитве ленилась перекреститься, разбирала свои худые мысли, не думала о том, что ждёт меня за гробом.
Не всегда жалела грешных людей, а бранила и укоряла их.
Пренебрегала человеком в старости и скудости ума его.
Тратила деньги на музыку, кино, цирк, греховные книги и другие забавы, давала в долг на заведомо худое дело.
Была донором не из любви к ближнему, а ради выпивки, свободных дней, за деньги.
Подозревала напрасно (клеветала в уме).
Слушала советы эгоистов, которые сами были рабами чрева и плотских страстей своих.
Участвовала в недобрых делах, уговаривала на худое дело.
На молитве не всегда имела покаянные чувства, смирительные мысли.
Жалела силы, здоровье, чтобы послужить ближнему.
Открывала чужие грехи, насмехалась над ними, высмеивала людей.
Ставила себя в пример, хвалилась, бахвалилась.
В гневе ругала и проклинала обидевших меня: чтоб ни дна, ни покрышки и т. д.
Не понуждала себя на молитву, на чтение Слова Божия, на плач о грехах своих.
Оставляла молитву из-за усталости, оправдываясь немощью.
Понуждала человека согрешить: солгать, украсть, подглядеть.
Согрешала леностью, праздностью, эксплуатировала чужой труд, спекулировала вещами, продавала иконы, не ходила в храм в воскресные и праздничные дни, ленилась молиться.
Теряла самообладание при защите обиженных, держала в сердце неприязнь и зло.
Подавала милостыню и грубо оговаривала просящего.
При виде человеческой неблагодарности удерживалась от совершения добрых дел.
Гордилась, что не сделала срамных грехов, тяжкого убийства, абортов и т. д.
Согрешала равнодушием, молчала при чьём-либо богохулении.
Называла бессловесную скотину именами святых угодников: Васька, Машка.
Приписывала другим грехи и слабости.
После совершения греха каялась не сразу, а долго держала в себе.
Ожесточилась к убогим, не принимала странников, не подавала нищим, не одевала голых.
Вразумляла человека без кротости и любви. Раздражалась при исправлении ближнего.
Спешила на молитве, по лености сокращала её и читала без должного внимания.
Взятое взаймы не всегда отдавала в срок.
Не точно соблюдала постные дни, в посты пресыщалась постной пищей, соблазняла других объедением вкусного и неточного по уставу: горячим батоном, постным маслом, приправою.
Носила прихоти женские: красивые зонты, пышную одежду, чужие волосы (парики, шиньоны, косы).
Посещала места нечестия, разврата и безбожия.
Делала дела по пристрастию и трудилась без нужды.
Согрешала потворством и поблажкой грехам, самочинием, самоугождением, неуважением к старости, безвременным ядением, неуступчивостью, невниманием к просьбам.
Имела пристрастие к одежде: заботу как бы не запачкать, не запылить, не замочить.
Обнажалась при купании, загорании, занятиях физкультурой, при болезни показывалась мужчине-врачу.
Бывала требовательна и непочтительна к людям. Брала верх в разговорах с ближними. По дороге в храм перегоняла старше меня, не дожидалась отставших от меня.
В пост не имела доброго расположения к людям, допускала нарушения поста.
Тяготилась службой, ожидала конца, спеша скорее к выходу, чтобы успокоиться и заняться делами житейскими.
Поддавалась уговору, соблазну согрешить.
Научала детей подглядывать, подслушивать, сводничать.
При уходе посетителей не старалась молитвой освободиться от греховности, а пребывала в ней.
О Боге говорила без смирения и осторожности.
Завидовала богатым людям, красоте людей, их уму, образованности, обеспеченности, доброжелательности.
Принимала неправильные решения в гневе.
При воспоминании о мирских делах бросала молитву.
Не уклонялась льстецов, и не останавливала их.
Посещала знахаря, ездила к гадалке, лечилась “биотоками”, сидела на сеансах экстрасенсов.
В беседе пользовалась артистическими приёмами. Говорила неестественным голосом.
Смущалась духом от клеветы, считала себя лучше других.
Согрешала сварливостью, своеволием, сетованием, что нет здоровья, силы, крепости в теле.
Иногда унывала, несла свой крест с ропотом.
Обманывала в слове.
За помощь в домашнем хозяйстве платила водкой, искушала людей пьянством.
Делала добро без помышления о Боге.
Верила безымянным “пророкам”, в “святые письма”, “сон Богородицы”, сама переписывала их и передавала другим.
Изучая духовную жизнь, не исполняла её в деле.
Искала пользы и выгоды себе, а не ближнему своему.
Верила приметам и различным суевериям.
Имела недовольство на свою жизнь и на людей.
Искушалась во сне и страстно вспоминала об этом.
Ленилась работать, перекладывая свой труд на плечи других.
Присваивала найденные деньги.
В период кормления грудью не воздерживалась от супружеской жизни.
Была гневлива на своих близких, ругала детей. Не терпела от людей замечаний, справедливых укорений, сразу давала отпор.
В гневе упоминала нечистую силу, призывала беса.
В посте совершала ухищрения в пище.
Много времени тратила на пустые письма, а не на духовные.
Наказывала детей с гневом, в порыве страсти, с бранью и проклятием.
Не оплакивала себя, когда делала худое дело. С удовольствием слушала злословные речи, хулила жизнь и обхождения других.
Смеялась над ошибками других и делала вслух замечания.
Не сберегала от дней поста, чтобы подать больным, нуждающимся и детям.
Желала, чтобы всё было по-моему, искала виновников своих скорбей.
Приписывала успехи себе, а не помощи Божией.
Продавала водку и самогон, спекулировала, гнала самогонку (присутствовала при этом) и принимала участие.
Выпрашивала спиртное, закладывала для этого вещи, документы.
Оправдывала грехи свои болезнью, немощью, телесной слабостью.
Была тщеславна, горделива, не почитала родителей, не повиновалась властям.
Ревновала мужа, со злобой вспоминала о сопернице, желала её смерти, пользовалась знахарским наговором, чтобы извести её.
Читала любовную переписку, списывала, заучивала страстные стихи, слушала музыку, песни, смотрела бесстыдное кино.
После блудного сна не всегда читала молитвы от осквернения.
Возражала, оправдывая себя, раздражалась на непонятливость, бестолковость и невежество других, делала выговоры и замечания, противоречила, разглашала грехи и слабости.
Грешила недушеполезной привязанностью к друзьям.
Толковала сны и принимала их всерьёз.
Была гневлива, грозила кулаком, ругалась.
Была недовольна своею жизнью, бранила её и говорила: “Когда только смерть возьмёт меня”.
В сильной горести желала себе смерти.
Внимала учителям, когда они говорили душевредное, против Бога.
С удовольствием читала развлекательные книги, а не Писания святых отцов.
Имела страх сатанинский за тело, боялась морщин, седины.
С удовольствием пользовалась душистым мылом, кремом, пудрой, красила брови, ногти и ресницы.
Была докучлива, прерывала сон людей, отвлекала их от трапезы.
Оскорблялась невниманием и пренебрежением к себе, была невнимательна к другим.
В болезни часто пользовалась пищей не для удовлетворения, а для удовольствия и наслаждения.
Гордилась своей грамотностью и начитанностью, воображала, выделяла людей с высшим образованием.
Ставила молитву и храм выше служения ближнему.
Рассказывала о своих подвигах, трудах, хвасталась добродетелями.
Согрешала леностью молиться за ближних, не всегда молилась, когда просили об этом.
Искала славы и похвалы в добродетелях и трудах.
Не избегала душевных искушений. Имела душевредные свидания. Падала духом.
Искушала людей, носила просвечивающую одежду, мини-юбки.
Тратила время на бесполезные хлопоты, суету, разговоры.
Усопшего поминала со спиртным, в постный день поминальный стол был скоромным.
Не всегда желала своим врагам спасения и не заботилась об этом.
Пачкала и портила священные книги.
Редко молилась ночною молитвою. Нюхала табак и баловалась куревом.
Нарушала душевный покой ближнего, имела греховное настроение духа.
Брезговала целовать иконы, ухаживать за больными, старыми людьми.
Тяготилась прискорбностями.
Много вкушала в мясопустную неделю.
На молитве была “рабом необходимости и долга”.
Нарушала чужой сон по неосторожности и по дерзости.
Имела вольные обращения с лицами другого пола.
Тщеславилась местом, званием, должностью.
Мыслью и словом превозносила себя в сделанном добре.
Желала зла, малодушничала.
Пересказывала пустые, суеверные сказки и басни, хвалила себя, не всегда терпела обличающую правду и обидчиков.
Увлекалась негою, расслабленностью, беспечностью, примеркой нарядов и драгоценностей.
Употребляла время молитвы на житейские дела.
Чтобы привлечь к себе внимание, заставить беспокоиться, пыталась покончить с собой.
Проводила праздники в пьянках и земных увеселениях.
В воскресные дни ходила не в храм, а за грибами, ягодами…
Во время чтения молитв и канонов ленилась делать поклоны.
Дразнила глухонемых, слабоумных, малолетних, злила животных, платила злом на зло.
Распространяла худые слухи о священниках и монахах.
Часто открывала рот, чтобы похвастаться золотыми зубами, носила очки в золотой оправе, обилие перстней и золотых украшений.
Наносила ущерб ближнему, портила и ломала чужие вещи.
Возвеличивалась гордынею, искала первенства и главенства.
Нарушала душевный покой больных, смотрела на них как на грешников, а не как в испытании их веры и добродетели.
Согрешала нескромными взглядами, смотрела на чужую обнажённость, носила нескромную одежду.
Властно приказывала.
Занималась лесбиянством, со сладострастием прикасалась к чужому телу. С похотью и сладострастием наблюдала за случками животных.
Не воздерживалась с мужем при беременности, на среду, пятницу и воскресенье, в посты, в нечистоте по согласию была с мужем.
Занималась толкованием снов.
Подавая милостыню, не соединяла её с исправлением сердца своего.
На работе испытывала гонения за правду и скорбела об этом.
Делала заключения о греховности людей по их несчастьям.
Принимала противозачаточные средства. Требовала от мужа предохранения, прерывания акта.
Редко плакала о том, что неправедно живу, забывала о смирении, самоукорении, о спасении и о страшном суде.
Переносила скорби с унынием и ропотом.
Скорбела на того, кто меня обижал. И скорбели на меня, когда я обижала.
Упускала возможность посеять слово Божие, принести пользу.
Согрешала зрением, слухом, вкусом, обонянием, осязанием, неточным соблюдением постов, недостойным причащением Тела и Крови Господня.
Занималась пляской и игрой в праздничные и воскресные дни.
Раздражалась в усталости и болезни.
Читала молитву, имея вражду на ближнего.
Стыдилась перекреститься среди неверующих людей, снимала крест, идя в баню и на приём к врачу.
Гнушалась нищих, убогих, больных, от которых дурно пахло.
Молилась в шапке, с непокрытой головой.
Не понуждала себя на добрые дела, на молитву.
Грешила маловерием, неверностью, изменою, коварством, беззаконием, стенанием по греху, сомнением, вольнодумством.
Страдала чревоугодием, даже вставала есть и пить ночью.
Употребляла свои заработки на грешные похоти и увеселения.
Была падка на удовольствия, нецеломудренна.
Лицемерила, человекоугодничала.
С увлечением читала газеты, книги, мирские журналы.
В автобусе не уступала место старцам, пассажирам с детьми.
Вмешивалась в чужие разговоры, прерывала речь говорящего.
Отвращала лицо от просящих.
Надеялась на свои силы, способности, а не на помощь и милость Божию.
Не всегда хранила дни причастные, забывала вычитывать благодарственные молитвы. Объедалась в эти дни, много спала.
Радовалась, что наступил праздник и не надо работать.
Скучала, мечтала о путешествиях и развлечениях.
Была непостоянна в добрых делах, не радела к чтению святого Евангелия.
За трапезой ленилась угощать и послужить ближнему.
Божилась, крестилась, говоря: “провалиться мне на этом месте” и др.
Устраивала свидания на кладбищах, в детстве бегали и играли там в прятки.
Разговаривала во время трапезы.
Забывала о своём Ангеле-Хранителе.
Во время службы в церкви читала своё домашнее правило или писала помянник.
Не всегда уединялась, чтобы остаться наедине с Богом.
Надеялась на человека, более чем на Бога.
В транспорте при тесноте испытывала удовольствие от прикосновений, не старалась их избежать.
В храме стояла спиной к алтарю и святым иконам.
Нападал сатанинский смех при чтении и слушании Божественного.
Верила приметам и наговорам: плевала через левое плечо, пробежала чёрная кошка, упала ложка, вилка и т. д.
Не всегда с покаянием вспоминала и исчисляла свои нарушения Закона Божия.
Завидовала другим, желала себе чести.
Оговаривала других, заставляла других божиться.
Расслаблялась светскими разговорами с молодыми людьми другого пола.
Входила без приглашения в дом, подсматривала сквозь щель, через окно, в замочную скважину, подслушивала у двери.
Возвышалась над другими, показывая своё преимущество и мудрость ума. Позволяла себе уничижать другого, насмехаясь над недостатками души и тела.

Беседа о покаянном делании

Что есть покаяние? Каково место исповеди в покаянном делании и вообще в жизни христианина? Нужно ли исповедоваться перед Причащением? Как правильно готовиться к исповеданию грехов? – Этим и другим вопросам посвящена беседа игумена Нектария (Морозова) с прихожанами саратовского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали».

Исповедь. Святая Гора Грабарка. Фото: Александр Василюк / orthphoto.net

Все мы регулярно исповедуемся, многие это делают достаточно часто. И вместе с тем, редко кто исповедуется правильно, и более того – очень редко кто может самостоятельно глубоко и ясно объяснить, в чем заключается сущность данного таинства. Есть, конечно, определение, которое можно прочитать в «Православном катехизисе» святителя Филарета, митрополита Московского; оно гласит, что исповедь – это таинство, в котором при видимом разрешении и прощении грехов от священника кающийся получает невидимым образом прощение и разрешение грехов от Самого Бога. Но понятно, что этим определением глубина данного таинства не исчерпывается. И, наверное, для того, чтобы говорить о том, как правильно исповедоваться, нужно сначала разобраться, что же такое покаяние.

Покаяние – это один из самых удивительных и самых главных даров, которые получил падший человек от Господа. Потому что, по сути, сколько бы мы ни согрешали, сколько бы мы от Бога ни отступали, сколько бы, скажем даже так, ни предавали Его, Он все равно оставляет для нас возможность возвращения к Нему, перекидывает как бы некий мостик над пропастью наших грехов, над пропастью нашего желания творить исключительно свою волю. Этот мостик и есть покаяние. Причем для того чтобы покаяться, от человека с его немощами не требуется каких-то особых подвигов и свершений. Требуется лишь, чтобы он осознал свои грехи, ощутил свою удаленность от Бога и раскаялся, то есть попросил у Бога прощения. Эта просьба может быть выражена в простых словах: «Господи, я согрешил, но я хочу вернуться к Тебе и жить так, как Тебе угодно. Прости меня!» Конечно, покаяние не исчерпывается только лишь этой переменой сознания человека – изменением его сердца в данный момент. Ведь грешим мы достаточно долго, грешить мы привыкаем, у нас появляются от этого определенные навыки, которые обычно так и называются – греховными навыками, и мы не можем в одно мгновение от них избавиться. В сущности, можно сказать, что вся наша жизнь в Церкви с момента нашего прихода в нее – это путь покаяния. Освобождаясь от греховных навыков, каждый из нас проходит определенные этапы: осознание греха, раскаяние в нем, исповедание себя грешным перед Богом, выражение желания измениться – и дальше начинается процесс изменения и исправления, с Божией помощью, себя. И длится он не месяц и не год, а всю нашу жизнь.

Исповедь. Фото: Ю. Кавер

Вы знаете, что есть очень большая разница между тем, что мы произносим устами, и тем, что ощущаем сердцем. И наверное, самый яркий тому пример – молитва. Мы исполняем утреннее и вечернее правило, но не всегда при этом понимаем, в чем смысл слов, которые нами произносятся. Иногда мы этого не понимаем, потому что не очень хорошо знаем церковнославянский язык, иногда – потому что никак не можем сосредоточиться, поскольку ум бывает занят чем-то другим. Но даже когда мы воспринимаем ясно буквально каждое слово тех молитв, которые оставили для нас святые, ум далеко не всегда передает эти слова – а вернее, их смысл и содержание – нашему сердцу. Есть такое святоотеческое выражение: «внимательно молящийся ум утесняет сердце». Что значит «утесняет сердце»? Это значит, что когда мы исповедуем себя грешными и говорим, что достойны всех кар – и земных, и вечных, то наше сердце должно бы сжаться от ужаса этих слов. Сжаться, чтобы в следующее мгновение рвануться к Богу, умоляя Его о милости. А потом, когда мы исповедуем, что Господь милостив и человеколюбив, наше сердце должно ощутить сначала умиление – то, что называется радостнотворным плачем, а потом утешение и покой от уверенности в том, что Господь действительно таков, то есть милостив, человеколюбив и долготерпелив. Но с нами очень часто этого не происходит, и не только в молитве, но и в покаянии. Мы исповедуем перед Богом свои грехи, просим за них прощения, но далеко не всегда в этом участвует наше сердце. И в этом заключается неполнота покаянного делания. А может быть и так: мы и сокрушаемся о грехе, и чувствуем его, и болезнуем о нем, и полностью в нем раскаиваемся, но при этом у нас отсутствует решимость измениться, отказаться от этого греха – и это еще одно из проявлений неполноты покаяния. А еще может быть так, что мы и болезнуем, и осознаем грех, и есть у нас решимость что-то менять, но она оказывается недолговременной и быстро исчезает. Знаете, как порой бывает: врач напугает пациента, скажет, что у того от неправильного питания вот-вот опять откроется язва и он угодит на операционный стол, – и человек на какое-то время берет себя в руки, перестает есть то, что нельзя, и ему становится лучше. А потом он расслабляется и опять начинает питаться как попало – и в итоге на этом операционном столе оказывается. В нашей духовной жизни фактически происходит то же самое. Мы немного расслабляемся, увидев, что все вроде бы более-менее хорошо, – и сначала впадаем в какие-то грехи мелкие и незначительные, а потом и в те, которые нас заставляют плакать и по-настоящему сокрушаться. Это наше непостоянство тоже одно из проявлений неполноты и несовершенства покаянного делания.

Исповедь. Фото: Tomasz Poskrobko / orthphoto.net

Какое место должно занимать в этом покаянном делании собственно таинство исповеди? В последнее время нередко заходит речь о том, что нет необходимости исповедоваться перед каждым причащением. Чем мотивируют это те священники, которые такую точку зрения высказывают? Прежде всего, они говорят, что не каждый человек от причащения до причащения совершает какие-то тяжкие и смертные грехи. И вот вроде бы возникает тогда проблема: с чем идти на исповедь? Получается, что надо вспомнить хоть сколько-то каких-нибудь прегрешений – может быть, додумать, а может быть, даже их придумать, потому что по существующей в наших храмах практике причащаться можно только получив перед этим на исповеди разрешение своих грехов. Могу сказать на это, что лично мне, как священнику, мало встречается людей, которым грехи приходилось бы придумывать. Да и сам я не могу этим похвастаться – как-то так получается, что даже если мы исповедуемся раз в две недели, а порой даже и чаще, все равно от исповеди до исповеди, хотим мы этого или не хотим, у нас очень много собирается в душе и в жизни такого, в чем покаяться есть потребность. И стоит только исповедь перед причащением отменить, как мы сразу увидим, что те грехи, действие которых на душу после очередной исповеди прекращалось, будут действовать внутри нас постоянно. Что я имею в виду? Вот мы, допустим, согрешили чем-то, чем давали Богу обещание не грешить, – съели что-то скоромное в пост или дали себе слово не проводить перед телевизором больше трех часов в день, а провели десять. И как только мы в этом сорвались, тут же, словно какой-то змей, подползает очень противный помысел: ну, ты теперь согрешил, тебе все равно идти на исповедь, так что до исповеди можно еще несколько раз то же самое повторить. Наверное, каждый так или иначе прилог подобного помысла ощущал – другое дело, что кто-то уже имеет опыт и этот помысел не впускает в себя или, по крайней мере, без борьбы ему не поддается. И вот представьте себе, что когда-то этот помысел заполз внутрь, и мы думаем: вот, до исповеди еще можно. А нет этого ограничения – «до исповеди» – как такового, ее можно перенести, отложить на потом и при этом участвовать в Евхаристии и жить церковной жизнью. Но ведь чем дольше не исповедуешься, тем труднее бывает исповедоваться – точно так же, как человеку, регулярно не умывающемуся, трудно бывает себя привести в порядок, когда он наконец соберется это сделать. И может так случиться, что до этого «наконец» столько всего накопится, что до своего сердца и до того, что в нем скрывается, будет добраться уже очень сложно. Поэтому для каждого из нас таинство исповеди – это не только возможность примириться с Богом после совершения каких-то тяжких грехов и это не только формальный допуск до таинства причащения, но это, наверное, и необходимая форма самоконтроля и открывания своей души перед Богом.

Регулярная исповедь в наше время – это, на мой взгляд, одна из основ нормальной, полноценной церковной жизни. Опять-таки скажу: наверняка у каждого в жизни бывали такие периоды, когда по какому-то расслаблению или же по обстоятельствам вполне объективным приходилось исповедоваться реже, чем обычно. И наверняка ощущалось, каким образом это сказывается на нашем духовном самочувствии. То же можно сказать и о периодах, когда мы исповедовались более усердно, регулярно. Думаю, что большинство из вас может обратиться здесь к своему личному опыту.

Говоря о таинстве исповеди и о покаянии как таковом, можно привести такое сравнение. Когда мы причащаемся, сначала следует чин Божественной Литургии – освящение Святых Даров, а уже потом приобщение верных Тела и Крови Христовых, то есть нельзя причаститься, если предварительно не была совершена Литургия. Что-то похожее можно сказать и о таинстве покаяния. То, что происходит на исповеди, не может восприниматься изолированно от всей нашей жизни. Одно дело, когда человек пришел в церковь в первый раз – пришел с неким результатом прожитого – и говорит о том, что хочет свою жизнь изменить, раскаиваясь во всем, что сделал до этого момента не так. И другое дело, когда человек регулярно ходит в храм и у него уже нет тех тяжких, страшных грехов, которые, может быть, были первоначально. Здесь исповедь должна являться уже неким выражением того, как человек живет. И наверное, акцент надо постепенно смещать с того, как человек исповедуется, в сторону того, насколько он честно, искренне старается жить по-христиански. Поэтому по сути подготовкой к исповеди – правильной, внимательной, полноценной – является вся наша христианская жизнь. Мы регулярно испытываем свою совесть, а когда она нас обличает, этим обличениям внимаем и сразу же стараемся исправиться – вот тогда, по большому счету, и исповедь начинает представлять собой то, что она должна представлять.

Следует сказать и о некоторых практических моментах, связанных с подготовкой к таинству покаяния. Исповедуясь внимательно и регулярно, мы обязательно столкнемся с тем, что необходимо изыскать время для подготовки к исповеди. Потому что когда человек приходит в храм и уже во время службы, схватив записку, предназначенную для вписывания в нее имен о здравии и упокоении, начинает лихорадочно что-то черкать, вспоминая свои грехи, – это никуда не годится. Но даже когда мы дома берем лист бумаги, ручку и начинаем записывать то, что нам предлагает наша память, мы подчас не можем вспомнить всего, что с нами за какое-то время произошло. Поэтому гораздо правильнее придерживаться такой практики: испытывать свою совесть каждый вечер, и то, в чем мы себя грешными сознаем, обязательно записывать, чтобы потом не забыть. Только нельзя рассматривать это как формальный акт: вспомнили, записали и всё – можем быть спокойны, эти грехи никуда не денутся, они лежат в надежном месте… Помню, была у нас прихожанка, она работала медсестрой и говорила: «Я эти грехи столько раз уже сдавала, сдавала…» – какая-то ассоциация у нее, по-видимому, возникала с анализами. Так вот, конечно же, грех нужно не «сдавать», как какой-то материал, а, записав себе его для памяти в конце дня, обязательно обратиться к Богу с молитвой и попросить у Него за этот грех прощения. И в этом есть некий залог того, что, вступив в новый день, мы его уже не станем повторять с той же безоглядностью, бесстыдством и бесстрашием.

Когда человек подводит итог каждому прожитому дню, когда он рассматривает себя и задает себе вопрос: «Почему я в этой ситуации поступил так? Ведь я же знал, что поступаю плохо!», когда он свою душу этим мучает, когда анализирует, разбирается в себе, принимает решение на будущее, кается перед Богом и просит, чтобы Господь дал ему твердость и силы исправиться, – тогда, по большому счету, есть надежда, что он постепенно станет лучше. Если человек этого не делает на протяжении всей своей церковной жизни, то – поверьте мне – он не изменится и лучше не станет. Он будет топтаться на одном и том же месте, и с ним, скорее всего, произойдет то, о чем мы подробно говорили в одной из прошлых бесед: делается первый рывок от жизни беззаконной к той жизни, которую мы называем жизнью в Боге, человек оставляет багаж тяжких грехов позади и… застывает на месте. А кто-то, так застыв, в конце концов переживает откат назад, к жизни прежней. И когда человек раз за разом на исповедь приходит и говорит: «Батюшка, я постоянно хожу в храм, молюсь и исповедуюсь, но остаюсь всё с теми же грехами и в той же мере – ничего не меняется», – это и означает, что отсутствует именно покаянное делание.

Исповедь

Говоря об исповеди, нужно сказать и о тех ошибках, которые чаще всего приходится наблюдать. Одна из наиболее распространенных такова: исповедь превращается в рассказ о жизни. Человек приводит множество каких-то фактов, подробностей, которые никакого отношения к исповеди как таковой не имеют. Появляются имена людей, появляются какие-то «действующие лица», появляются основная и побочные сюжетные линии и прочее. И понятно, что таким образом кающийся, порой сам этого не замечая, собственно от покаяния уклоняется. Иногда это желание запрятать поглубже горькую правду, а иногда просто проявление неумения сосредоточиться. Другая крайность – когда человек исповедуется очень кратко и всё свое покаяние заключает в словах: согрешил делом, словом, помышлением, гневом, объядением и прочее. По сути, это такая исповедь, которую можно было бы один раз записать и всё время с собой носить – одни слова вычеркивать, другие слова подчеркивать и думать при этом, что происходит какая-то внутренняя работа. А между тем, если эта работа начнет совершаться по-настоящему вдумчиво, мы увидим, что меняются на самом деле не страсти, которые в нас есть, – меняется, прежде всего, мера проявления в нашей жизни этих страстей. Например, мы на каждой исповеди каемся, что согрешили гневом. Но есть разные меры гнева: можно в гневе скрежетать зубами и молчать, можно не скрежетать, а просто молчать, можно ругаться, можно кричать, можно ломать мебель, можно бить кого-то, а можно и убить – и всё это проявления страсти гнева. Иногда человек говорит, что согрешил воровством, и совершенно непонятно, что он под этим понимает: то ли он проехал в транспорте без билета или унес с работы десять листов формата А4, то ли забрался к кому-то в дом и вынес оттуда всё, что там было. Необходимо каждый раз вносить какую-то ясность. Поэтому, не превращая свою исповедь в рассказ, а тем более в повесть или роман, нужно в то же время избегать чрезмерной краткости и говорить о каждом грехе так, чтобы священник понял, о чем идет речь. Можно привести еще такую аналогию: исповедь – это некий обвинительный акт, который человек оглашает в отношении самого себя. И, обвинив себя, ждет прощения от Бога, прилагая к этому, с одной стороны, надежду на милость Божию, а с другой – решимость от грехов отвратиться и более к ним не возвращаться.

Еще одна ошибка, которая тоже серьезно затрудняет исповедь: человек говорит о каком-то своем грехе и замолкает, глядя на священника. И непонятно бывает, то ли он ожидает слова поддержки, то ли смотрит, не слишком ли священник его осуждает за это, то ли еще что-то иное. Но в любом случае возникает ощущение, как будто человек каждый этот грех как некую проблему на священника «вешает» и ждет, что тот с ней за него разберется. Иногда это сопровождается тем, что исповедь совершается как бы не от первого лица. Человек говорит примерно так: «Вот что произошло со мной, а как произошло, я не понимаю». Нет, на самом деле мы все люди вменяемые, нормальные, полноценные, и если мы грешим, то грешим, конечно, в полном сознании и должны с полной ответственностью к последствиям этого подходить.

И. Репин. «Отказ от исповеди»

Самое страшное происходит, если человек вдруг решает: вот, я каялся в таком-то грехе десять раз – а может быть, сто раз или тысячу раз – и это значит, что буду каяться и тысячу первый, и вообще всю жизнь, и мне с этим ничего не поделать. Эта мысль самая подлая и самая предательская, потому что весь дар таинства покаяния заключается в возможности отойти от аналоя с крестом и Евангелием и всё начать сначала. Если мы этой возможностью не пользуемся, это значит, что мы не понимаем, в чем заключается смысл таинства покаяния. И только тот, кто раз за разом решается начинать всё заново, когда он уже, кажется, своими грехами всё разрушил, со временем чего-то может добиться. А человек, который говорит: «Я грешил и позавчера, и вчера, и сегодня и понимаю, что так и буду грешить», – на этом месте так и останется, ничего в его жизни не изменится. И по большому счету, говорящий так оставляет Богу возможность спасать его только лишь посредством скорбей и посредством, соответственно, их терпения. А терпения нам всем тоже ох как недостает…

Ответы на вопросы прихожан:

Игумен Нектарий (Морозов). Фото: А.Поспелов / Православие.Ru
– Когда мы каемся в грехе, то должны пообещать его больше не совершать. Но как можно говорить, что чего-то никогда не совершишь, если речь идет о грехе, который повторялся уже много раз?
– То, что мы каемся в каком-то грехе и обещаем его не повторять, еще не означает, что мы его не совершим. Но то, что мы приносим в нем покаяние, означает, что у нас есть решимость его ни в коем случае в себе не допускать. С чем это можно сравнить? Вот вам необходимо пройти по канату, который натянут на достаточно большой высоте. При этом вы видите, что внизу лежат люди, которые с этого каната упали и разбились. И вы понимаете, что риск сорваться с каната есть, но вам всё равно надо по нему идти. Если в этот момент вас спросят: «А ты упадешь с этого каната или нет?» – что вы ответите? Вы скажете: «Я не знаю. Теоретически это возможно, но однозначно я сделаю всё от меня зависящее, чтобы с него не упасть». Вот примерно такой должна быть жизнь человека от исповеди до исповеди.

Вообще регулярно повторяющиеся грехи – это что-то похожее на снежный сугроб. Представьте: снег всё время валит, а у нас есть какой-то способ, которым мы топим этот снег. И можно в конце концов прийти к тому, что останется только лужица от него. А если мы не будем этот снег топить, то вырастет такой сугроб, из которого мы не сможем выбраться и замерзнем. Поэтому и бороться с повторяющимися грехами надо, и каяться в них надо, а считать, что какой-то грех в нашей жизни есть и никак нам с ним уже не расстаться, нельзя. Хотя на самом деле может быть и так, что мы доживем до самой смерти и так с ним и не справимся, но в момент, когда Господь будет нас судить, произойдет наше разлучение с этим грехом. Эта мысль встретилась мне как-то в дневниках святого равноапостольного Николая Японского и очень запомнилась. Святитель пишет о своем уповании на то, что в тот момент, когда Господь будет его судить, Он не осудит его вместе с теми его грехами, с которыми он всю жизнь боролся. Ведь Господь знает, что он не составлял с ними единого целого, что ими не определялась его жизнь. Вот поэтому очень важно с грехами не сродняться, какими бы привычными они ни были для нас.

– А как бороться с грехами в мыслях?

– Дело в том, что, как правило, по-настоящему начинает бороться с грехом внутри тот, кто отсекает грех на деле. Когда же мы грехи совершаем и самим делом, то бороться с ними внутри и истреблять их из сердца достаточно сложно. Когда мы полагаем для себя законом, что в таких-то ситуациях будем молчать, не поддаваясь гневу, не поддаваясь раздражению, не поддаваясь желанию кого-то осудить или сказать о ком-то что-то, чего мы на самом деле не знаем, – и это действительно уже в нас локализуется, тогда уже проще разобраться и понять: вот эта мысль, которая во мне есть, угодна Богу или Богу противна? И когда наша совесть подсказывает нам, что она Богу противна, надо произвести разделение между собой и этой мыслью. Как это можно объяснить? Представьте, что вы начали открывать дверь из квартиры на лестничную площадку и вдруг увидели, что там вместо близкого вам человека какой-то бандит стоит. И вот начинается борьба за то, чтобы дверь закрыть. Вы же не позволите ему войти, если у вас есть подозрения, что он вас сейчас убить постарается или, как минимум, ограбить, так ведь? Вы будете бороться до последнего. И вы не скажете себе: «Наверное, он сильнее и поэтому все равно дверь откроет, так что я лучше его впущу – и будь что будет». Вы будете бороться – и за то время, пока вы боретесь, или из соседней квартиры кто-то выйдет, или муж домой придет, или сам этот преступник в конце концов увидит, что это не такое простое дело, и скроется, опасаясь шума. Вот то же самое происходит и при внутренней борьбе с грехом. При этом человек может всю жизнь жить, употребляя колоссальные усилия в этой внутренней брани, и с места не сдвинуться. Но, как говорил старец Паисий Афонский, никто из нас не видит, сколько бесов против него борется сегодня. Вчера это мог быть один – а может быть, даже ни одного не было, и человек с самим собой боролся, – а сегодня их может быть сто, и мы, чтобы не сдвинуться с места, преодолеваем гораздо большее сопротивление, нежели раньше для того, чтобы не просто идти – бежать! И вроде бы ничего не достигнуто, а труд настолько велик, что Господь за него увенчает. Правда, жить и себя этим оправдывать не стоит, но знать такую духовную закономерность нужно.

– Нужно ли каяться в грехах, которые мы совершаем во сне?

– Нет таких грехов, которые мы совершаем во сне. Потому что сон – это состояние, в котором человек себя никаким образом не может контролировать. Единственное, на что можно обратить внимание: если мы видим какие-то похожие сны, которые нас одинаковым образом тревожат, это должно заставить нас задуматься о состоянии своей души. Не надо при этом принимать в расчет, что именно мы видим, какую информацию мы во сне получаем, что мы во сне делаем, – это всё абсолютно неважно. Важно только то, что если наши сны нас каким-то образом гнетут, то либо мы находимся в состоянии нервного переутомления или перевозбуждения, либо мы что-то в своей жизни делаем не так, и поэтому наша душа нас беспокоит. Но ни в чем из того, что мы видим во сне, покаяние приносить нет надобности. Здесь нужно рассуждать иначе: к примеру, если человек перед тем, как лечь спать, выпил лишнего, а потом ему всю ночь что-то снилось, то ему надо каяться не в том, что приснилось, а в том, что он был нетрезв. Или когда человек знает, что если он на ночь наестся, то ему будут сниться кошмары, тогда, наверное, на исповеди ему стоит сказать о том, что он объедается перед сном, а не о том, что он в этих кошмарах видит.

– Как бороться со стыдом перед исповедью? Понятно, что бороться нужно, но иногда даже самой себе стыдно признаться в каком-то грехе, не то что священнику.

– А как мы боремся со страхом, когда необходимо идти лечить зубы? Вот я страшно боюсь лечить зубы – у меня это, наверное, один из самых главных страхов в жизни. Но я прекрасно понимаю, что если не пойду к стоматологу, когда это нужно, то спустя какое-то время проблемный зуб разболится настолько сильно, что и лечить его все равно придется, и с болью этой вдвойне или втройне намучаюсь. Точно так же и здесь. Если я понимаю, что мне так стыдно сейчас и мне так не хочется в этом исповедоваться, то как же мне будет стыдно потом, когда уже не будет возможности покаяться, а будет лишь Суд Божий? Эта мысль о Суде Божием должна помочь нам всё преодолеть. Но этот стыд, который мучает нас перед исповедью, надо обязательно помнить после исповеди и, когда есть желание совершить те же поступки, в которых было стыдно каяться, звать его на помощь. Но он нередко куда-то исчезает в это время и появляется опять только когда мы встаем перед аналоем…

– Умер любимый мною человек. Жили мы очень хорошо. Можно ли мне, когда я исповедуюсь, просить прощения за него о тех его поступках, которые мне известны?

– Нет, конечно. Человек на исповеди кается только в своих грехах. Мы не можем покаяться за другого человека. Но вы знаете, наверное, что мы можем за усопшего молиться и можем творить за него милостыню. Милостыня – это любой дар, который мы приносим в память о человеке, и самая главная милостыня, которую мы можем принести, это наша собственная душа. И можно подать человеку на улице деньги или еду со знанием того, что мы делаем это за кого-то, а можно запретить себе осуждать людей в память о том, кто умер и о ком мы молимся. И это будет не менее действенно, чем первая милостыня. А скорее и более действенно.

– Если человек исповедовался вечером и понял, что его исповедь была неправильно построена, то утром, переживая по этому поводу, можно прийти к священнику и исповедать это как грех?

– Если есть беспрепятственная возможность это сделать утром, то можно, но, наверное, лучше об этом сказать все-таки в другой раз. Потому что лучше, особенно если это воскресный или праздничный день, дать исповедоваться тем людям, которые иначе уже просто не успеют. А из понятого просто сделать для себя соответствующие выводы – и при этом идти и причащаться с пониманием того, что только лишь Господь нас может из любого состояния вывести. Вообще каждый раз, когда мы причащаемся, нужно, к Чаше подходя, просить у Бога того, чего нам острее всего в этот момент не хватает. Потому что это такой удивительный момент близости к Богу, и если мы чувствуем, что кого-то не можем простить, то нужно перед Чашей просить, чтобы Господь даровал нам на это силы; если мы чувствуем, что не можем никак побороть какую-то страсть, то, опять-таки, перед Чашей должны просить у Бога, чтобы Он, войдя в наше сердце, Сам попалил эту страсть, которая нас мучает, угнетает и не дает с ней расстаться. При этом я очень бы не хотел, чтобы вы, меня сейчас выслушав, решили, что, наверное, исповедоваться стоит пореже, чтобы священнику не досаждать; или и вовсе – что если не получается исповедоваться правильно, лучше на исповедь не ходить.

– Почему говорят, что тем, что слышишь от священника на исповеди, не надо ни с кем делиться?

– Есть такое правило, очень важное: вообще не надо никому рассказывать, за редким-редким исключением, о том, что происходит в нашей душе. Вот есть для этого священник, и есть для этого один или два самых близких человека. А порой не стоит и с самыми близкими делиться, потому что какие-то искушения между людьми возникают, и то, что мы кому-то открыли, порой почву для каких-то дополнительных искушений создает. Кроме того, есть в нашей жизни такое, что касается, собственно говоря, нас и Бога. И когда мы об этом говорим, то окрадываемся либо тщеславием, либо какими-то другими страстями – потому что иной причины говорить об этом нет.

Если же говорить о сказанном во время исповедания грехов… Есть тайна исповеди. Это в первую очередь касается священника, который не имеет права говорить с кем-либо о том, что слышал на исповеди от конкретного человека. Но желательно, чтобы и сам человек к исповеди относился с таким же благоговением и о том, что он во время нее рассказывал, больше не вспоминал. Вообще грехи совершенные и потом исповеданные лучше из своей жизни полностью удалять, как бы забывать о них. Помнить, что мы грешны, но самих грехов не вспоминать и тем паче о них не говорить. Бывает так, что на исповеди человек может получить какой-то совет, который окажется ему особенно полезен. Некоторые из этих советов носят общий характер, и ими поделиться можно. Но большая часть этих советов носит все-таки характер частный – и этих советов лучше опять-таки никому не передавать, хотя бы потому, что другому человеку они могут в его ситуации не помочь, а наоборот, принести какой-то вред.

– Если к человеку вдруг пришло сокрушение о своем грехе и он раскаялся дома или в храме перед иконой, назвав этот грех, это приравнивается к тому, что он его исповедал?

– Нельзя сказать, что «приравнивается», это не так. Но я уже говорил о том, что покаяние не может состоять только лишь из таинства исповеди, потому что покаяние – это процесс, который нас к нему непосредственно приводит. Если речь идет о том, что человек сначала оплакал свои грехи в молитве – дома или же перед иконой в храме – и потом о тех же грехах сказал на исповеди, но уже с более холодным сердцем, – да, это некое единое действие покаяния. Если же человек перед иконой покаялся в каких-то грехах и на исповеди о них потом не сказал, то это, конечно, неправильно. При этом зачастую действительно бывает так, что мы грехи сначала оплакиваем, а потом приходим на исповедь, и у нас уже нет таких слез об этом проступке и нет такого сокрушения, потому что мы его уже пережили. Мы на исповеди уже просто свидетельствуем.

– Какой должна быть последовательность грехов на исповеди, как ее нужно строить?

– Не надо никак «строить». Вот я сделал что-то – я пришел и об этом сказал. Я не знаю таких грехов, которые человек не мог бы выразить. Зачем последовательность? Мы же не какую-то работу научную пишем. Иначе к списку всех прочих грехов нужно было бы добавить некую сложность душевную, совершенно излишнюю, и обыкновение усложнять то, что усложнять не надо. Все грехи, на самом деле, достаточно просты. Непростыми бывают обстоятельства, в которых люди их совершают. Но и при этом охарактеризовать сам грех, назвать его всё равно очень просто. Это не область исследования. Разбираться нужно в причинах, которые конкретно нас побуждают к каким-то прегрешениям, а в то, в какой последовательности эти грехи лучше расположить, углубляться не нужно.

Неочевидные для современного человека грехи

Верующий, редко посещающий церковь, может не знать, что к числу греховных дел относится не только воровство и убийство, но и, например, следование суевериям, секс до брака и т. д.

Подобные поступки на исповеди можно изложить примерно так: «Батюшка, в юности я вела половую жизнь до брака. Забеременев от малознакомого мужчины, я была вынуждена сделать аборт. Боялась, что обреку своего ребенка на жизнь в нищете и безотцовщину. Спустя годы я осознала эти грехи и теперь часто жалею, что пошла на убийство народившегося дитя и вела блудную жизнь».

Не обязательно тщательно готовиться к исповеди и составлять подробную речь. Это не доклад перед начальством, а очищение души и возможность разрешить сомнения относительно поступков, которые тревожат человека долгие годы.

После получения прощения от батюшки, многим становится намного легче, и они стараются избегать прежних ошибок.