В истории Церкви бывают совершенно особые, поворотные события, определяющие собой дальнейшее развитие богословской мысли. Одним из них стали творения виднейшее богослова, учителя Церкви Августина Блаженного. Аврелий Августин Иппонийский является виднейшим представителем средневековой философии, почитаемого в православной, в католической и протестантской конфессиях в чине блаженного. Его труды не только систематизировали православное учение о Троице, но и привнесли в христианскую догматику столь необходимый ей мощный философский аппарат.
Биография
Имя блаженного Аврелия Августина знакомо не только приверженцам православия, католицизма и лютеранства, но и тем, кто интересуется средневековой философией и ее догматикой. Созданная им в 43 года легендарная «Исповедь» по праву считается сокровищницей мировой литературы и кладезем мудрости — в ней представлены не только поиск ответов на вечные вопросы, но и первая в истории автобиография автора до достижения возраста Христа.
Христианство
В 383 году Августин отправился в Медиолан (Милан), где получил должность ритора. Будучи человеком любознательным, он стал посещать проповеди епископа Амвросия, благодаря которому он постиг всю красоту и глубину христианского учения. На Пасху 387 года он был крещён Амвросием.
После смерти родителей Августин всё своё наследство пожертвовал на нужды Церкви. В 391 году епископ Валерий рукоположил его в священники, и Августин стал много проповедовать, повсюду распространяя христианскую веру. После смерти епископа Августин возглавил Иппонскую епархию и руководил ею до конца своих дней.
Судьба
Благодаря сохранившимся источникам известно, что Августин пришел в этот мир в 13-й ноябрьский день 354-го в Тагасте — населенном пункте, располагавшемся тогда на территории Северной Африки, а сейчас — Алжира. Отец Патриций, занимавший чиновничью должность в местном муниципалитете, всю сознательную жизнь тяготел к язычеству (и только перед смертью принял крещение), а мать Моника, родившая будущего знаменитого философа в 22 года, — к христианству.
Блаженный Аврелий Августин и его мать Моника. Художник Ари Шеффер / Лондонская национальная галерея
Кроме «маленького императора» (так в переводе звучит имя Аврелия), в семье было еще двое детей — о сестре Августина сведения не сохранились, а брат Навигий впоследствии примкнул к его учению. У каждого родителя имелись свои обязанности по воспитанию наследников: Моника отвечала за их духовное становление, а Патриций делал ставку на хорошее образование, ведь это позволило бы содержать отца с матерью в старости.
Что касается школы, то Августин на дух не переносил жесткую дисциплину и бесконечное заучивание тех или иных правил, поэтому и не любил навязываемого греческого языка, отдавая предпочтение латыни. Подростка, прошедшего обучение в Мадавре, где тот ознакомился с «Энеидой» Вергилия, не без содействия друга семьи отправили в Карфаген познавать тайны риторики.
Ранние сочинения.
Из числа диалогов, написанных в Кассициаке, краткого упоминания заслуживают два. Против академиков
содержит опровержение скептицизма. Там, в частности, говорится, что опора скептиков на вероятностное знание лишена смысла без некоторого знания действительной истины, поскольку говорить о вероятии чего-либо возможно лишь в смысле признания его сходства с истиной. Продолжая эту тему в диалоге
О блаженной жизни
, Августин утверждает, что счастье состоит не в стремлении к мудрости, но в ее обретении. Значительно больший интерес представляют
Soliloquia
, написанные Августином незадолго до крещения в форме диалога души с разумом. Их предваряет молитва, в которой он заявляет о своем желании познать только две вещи: Бога и душу. Если и то и другое недоступно чувственному восприятию, то как вообще они могут быть познаны? Августин прибегает здесь к аналогии. В случае обыкновенного чувственного восприятия знание достигается, когда мы направляем взгляд на видимый объект, освещенный материальным светом. Но разве не достигается сходным образом и познание Бога, когда умственный взор направлен на умопостигаемые истины, освещенные исходящим от Бога духовным светом? Разум достигает своей цели в акте созерцания, в котором душа встречается с Богом, а от Бога исходит свет веры, надежды и любви, врачующий душу и позволяющий ей проникнуть взором за пределы преходящих вещей. Эта теория божественного озарения, впоследствии развитая в других сочинениях Августина, становится одним из краеугольных камней августинизма.
Произведения
- 397-400 ‒ «Исповедь» в 13 книгах
- 386-391 ‒ «Против академиков» в 3 книгах
- 386-391 ‒ «О блаженной жизни»
- 386-391 ‒ «Монологи» в 2 книгах
- 388-389 ‒ «О свободном решении» в 3 книгах
- 389-391 ‒ «Об истинной религии»
- 393 ‒ «О вере и символе»
- 396-427 ‒ «О христианском учении» в 4 книгах
- 400 ‒ «О монашеском труде»
- 400-415 ‒ «О Троице» в 15 книгах
- 413-426 ‒ «О Граде Божьем» в 22 книгах
- 417 ‒ «О благодати Христовой и первородном грехе против Пелагия и Целестия» в 2 книгах
- 421 ‒ «О душе и ее происхождении» в 4 книгах
- 426-427 ‒ «О благодати и свободном произволении»
- 426-427 ‒ «Пересмотры» в 2 книгах
АВГУСТИН
Последствия грехопадения прародителей по мере умножения человеческого рода распространились и на их потомство, ставшее, по словам А., массой осужденных и погибающих грешников (massa peccati, massa damnata, massa perditionis — см. De civ. Dei. XXI 12). С утратой свободы выбора люди сами по себе были уже не способны не только совершать добро, но даже желать его. (Следует отметить, что в ранний период, от первых философских сочинений до антиманихейских трактатов, А. распространял свободу выбора не только на Адама, но и на всех людей, что служило ему веским аргументом против манихейского учения о злом начале — см. De lib. arb. I-III. Представление об утрате человеком свободы воли и связанная с ним идея предопределения возникли у А. ок. 395 г.) Если у людей и сохранилось свободное произволение, то лишь по отношению к греховным действиям. Желание добра, как полагает А., не зависит теперь от самого человека, но вкладывается в него непосредственно Богом. Своими собственными силами люди не могли вернуться в первоначальное состояние. Кроме того, вина Адама перешла на всех его потомков и сделала их «чадами гнева». Поэтому необходим был Ходатай и Примиритель, к-рый умирил бы этот праведный гнев Божий (ira Dei) через принесение достаточной жертвы за грех всего человечества, а также показал бы в Себе Самом возрождающее действие благодати Божией на человеческую природу (De Trinit. XIII 22).
Христология в системе А. имеет второстепенное значение и является только моментом более общего учения о благодати. Долгое время до своего обращения А. видел во Христе только выдающегося человека и величайшего пророка, пришедшего дать пример истинного богопочитания и любви к ближним (Confess. VII 24-25). Но очень скоро А. пришел к правосл. учению о том, что Единородный Сын Божий, Бог Слово, единосущный Отцу по Божеству, оставаясь тем, чем был, стал тем, чем не был,- человеком, единосущным нам. Это произошло через восприятие (suscipere, induere) или соединение (conjungere) целостной человеческой природы — разумной души и тела — в единство Божественного Лица (in unitate personae) Сына Божия, так что Один и Тот же был одновременно Богом и человеком, поскольку имел две природы — Божественную и человеческую (De Trinit. IV 31; XIII 24). При этом ни Божество Христа не изменилось в человечество, ни человечество не было поглощено Его Божеством. Не теряя и не умаляя Образа Божия (forma Dei), Своей Божественной природы, в к-рой Он равен Отцу и Св. Духу (servata aequalitate naturae; In Iohan. Evang. XVI 19), Христос, умалив Себя (exinaniens se), принял «образ раба» (formam servi), т. е. человеческую природу, из-за чего Он стал меньше Отца (ср. Ин 14. 28). Подобие соединения двух природ в одном лице А. видел в соединении души и тела в отдельном человеке. Единство Лица Богочеловека в системе А. обеспечивается взаимообщением природ, так что можно сказать, что Царь Славы был распят (хотя и в немощи человеческой) и Сын Человеческий будет судить живых и мертвых (хотя и властью Божественной). По Своему земному рождению Христос был безгрешен, поскольку зачатие Его совершилось силою Св. Духа, бессеменно и безмужно, и, следов., не сопровождалось плотской похотью, являющейся переносчиком греха (Enchir. 41).
Цель Боговоплощения А. не ограничивает только примирением человека с Богом посредством принесения Христом искупительной жертвы (redemptio) за грехи людей (Enchir. 33; 61-62). Таких целей А. видел несколько: восстановление человеческой природы в ее неповрежденное состояние, спасение человечества от власти диавола и смерти (Христос принес диаволу выкуп (pretium) за согрешившее человечество, находившееся у него в подчинении,- см. De Trinit. XIII 18-19), воскресение из мертвых как залог буд. всеобщего воскресения, явление на земле вечной Божественной Истины, наставление людей в истинной вере, пример смирения (humilitas Dei) и праведной жизни и др. Именно в Богочеловеке Христе человечество достигло целей, поставленных перед ним Богом в Раю: Христос своим подчинением воле Отца обрел настоящую свободу воли, свободу от греха («бóльшая свобода»), ибо Он уже не может грешить, а своим воскресением из мертвых Он достиг настоящего, «бóльшего бессмертия», ибо Он уже не может умереть (см. De civ. Dei. XXII 30). Через Христа, единородного Сына Божия, по своему милосердию сделавшегося Сыном человеческим, люди, будучи по природе сынами человеческими, по благодати получили возможность стать сынами Божиими (De civ. Dei. XXI 15).
Учение о благодати Божией (gratia Dei) как особом действии Бога на человека является важным положением сотериологии А., к-рое, однако, не согласуется с учением правосл. Церкви. Полемизируя с пелагианским тезисом «posse hominem sine peccato esse» (возможно быть человеку без греха), отрицавшим первородный грех и утверждавшим возможность спасения человека исключительно своими силами, без действия благодати Божией, А. уклонился в крайность антропологического минимализма. Исходя из своего представления об утрате человеком после грехопадения свободы воли и о рабстве греху, А. считал, что человек спасается одной лишь благодатью и милосердием Божиим, т. е. «даром» (gratis), независимо от предшествующих заслуг самого человека (sine ullis praecedentibus meritis — De Trinit. XIII 17). Это милосердие Божие проявилось по преимуществу в искупительной жертве Христа (gratia Christi, gratia Dei propter Christum). Однако даже возможность усвоить плоды этой жертвы зависит теперь не от человека, ибо и саму веру во Христа, и исполнение Его заповедей, и добрые дела следует приписывать только милости Бога. Благодать как внутренняя, чудесная и невыразимая сила Божия (mirabilis et ineffabilis potestas Dei) непосредственно производит в сердцах людей «благие изволения» (bonas voluntates). Действие благодати, создавая благую волю и сопровождая ее деятельность, должно продолжаться до конца жизни, чтобы человек мог достичь спасения. Кому не дается дар постоянного пребывания в добре (donum perseverantiae), кого благодать оставляет хотя бы перед самым концом жизни, тот неизбежно влечется собственной злой волей к гибели, несмотря на все предыдущие добрые дела. Благодать Божия дается не всем. Род человеческий изначально в Божественном предвидении был распределен на тех, на ком откроется вся сила Божией благодати — избранных (electi), предопределенных (praedestinati), и на тех, на ком откроется вся сила Божия правосудия — отвергнутых (reprobati). Основания такого двойного предопределения (praedestinatio) заключаются в Божественной Премудрости и Воле (De civ. Dei. XXI 12; Enchir. 99-104) и для человеческого разума непостижимы. Сила благодати как проявление всемогущей Воли Божией действует на человека непреодолимо (gratia irresistibilis, indeclinabilis). Это непреодолимое действие благодати не уничтожает свободу человека, потому что, по мнению А., в падшем состоянии человек вовсе ее не имеет: напротив, благодать восстанавливает истинную человеческую свободу, разрешая лишь узы греха, к-рыми человек связан в обычном состоянии (Confess. VII 27; VIII 10-12; Enchir. 105-107). Следует, однако, заметить, что в букв. понимании такое учение близко соприкасается с античным фатализмом, безусловно глубоко чуждым как самому А., так и всему святоотеческому богословию. В этом заключается главная непоследовательность сотериологии А., проявившаяся во множестве его высказываний, не укладывающихся в концепцию предопределения. Противоречие между свободой и ответственностью человека за свои поступки и его спасением по благодати Божией снимается лишь учением синергии между человеческой и Божественной волей, являющимся неотъемлемой частью правосл. сотериологии.
Духовные поиски
В биографии Аврелия Августина стоит отметить 373 год, когда в руки юноши попала рукопись Цицерона под названием «Гортензий». Это философское произведение настолько сильно потрясло Августина, что он всерьёз задумался над смыслом жизни и впервые провёл анализ собственных жизненных ценностей.
В этот период Августин не был ещё морально готов принять христианство, чему способствовало воспитание отца-язычника. Куда ближе и понятнее юноше оказалось лжеучение манихеев, которые признавали лишь два начала — добро и зло. Период увлечения Августина манихейством длился почти 10 лет, вплоть до 382 года.
После окончания образования в Карфагене Августин вернулся в Тагасту, где какое-то время преподавал грамматику. Однако пытливый ум молодого человека нуждался в новых знаниях, и он вновь вернулся в Карфаген, где стал углублённо изучать естественные науки.
К тому времени Августин разочаровался в манихействе, которое не могло дать исчерпывающие ответы на многие его вопросы.
Проповеди
Почти треть сохранившихся произведений Августина состоит из проповедей — более 1,5 миллиона слов, большинство из которых были записаны писцами во время их произнесения. Многие из них представляют собой простые изложения Писания, прочитанные вслух на богослужениях в соответствии с церковными правилами, но Августин также следовал определенным программам. Есть проповеди на все 150 Псалмов, собранные им в отдельном сборнике, Enarrationes in Psalmos (392–418; Наблюдения за псалмами). Это, пожалуй, его лучшая работа, поскольку он находит в возвышенной духовной поэзии посланий евреев то, что он может последовательно применять к своему взгляду на суровое, реалистичное христианство. Его Трактат на Евангелие от Иоанна представляет собой полный комментарий к наиболее философскому тексту из всех Евангелий. Другие проповеди касаются большей части Писания, но стоит отметить, что Августин почти ничего не сказал о пророках Ветхого Завета, и то, что он говорил о св. Павле, появилось в его письменных трудах, но не в публичных проповедях.
Последние годы и смерть
Аврелий Августин принял крещение в 387 г. вместе с сыном Адеодатом. После этого он продал все свое имущество, а вырученные деньги раздал нищим.
В скором времени Августин вернулся в Африку, где основал монашескую общину. Затем мыслителя произвели в пресвитеры, а позже и в епископы. Согласно некоторым источникам, это произошло в 395 г.
Аврелий Августин скончался 28 августа 430 года в возрасте 75 лет. Он умер в ходе осады вандалами города Гиппона.
Впоследствии останки святого Августина выкупил король лангобардов по имени Лиутпранд, который распорядился захоронить их в церкви св. Петра.
Другие труды
Ни одна из других работ Августина не была также распространена, как два его великих шедевра.
De doctrina christiana (Книги I – III, 396/397, Книга IV, 426; Христианская Доктрина ) была начата в первые годы епископства Августина, но закончил ее он 30 лет спустя. Эта имитация манеры оратора Цицерона излагает теорию толкования Писания и является практическим руководством для будущего проповедника. В Средневековье его использовали как образовательный трактат, утверждающий примат религиозного учения на основе Библии.
