Митрополит ВарсонофийСудаков Анатолий Владимирович

Варсонофий (Судаков)
(род. 1955), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, глава Санкт-Петербургской митрополии, постоянный член Священного Синода Русской Православной Церкви, член президиума Межсоборного присутствия РПЦ, председатель Комиссии по вопросам церковного управления и механизмов осуществления соборности в Церкви Межсоборного присутствия, член Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества Межсоборного присутствия, член Высшего Церковного Совета РПЦ В миру Судаков Анатолий Владимирович, родился 3 июня 1955 года в селе Малиновке Аркадакского района Саратовской области в многодетной крестьянской семье. Начальное религиозное образование получил от своей матери Антонины Леонтьевны Судаковой-Позоровой, отличающейся особой набожностью.

В 1972 году окончил Малиновскую среднюю школу и в течение года работал в своём селе почтальоном и на кирпичном заводе.

Осенью 1973 года был призван в армию и направлен в состав группы советских войск в Германии, где служил механиком-водителем средних танков в воинских подразделениях Бранденбурга и Потсдама.

В ноябре 1975 года, после демобилизации из армии, устроился алтарником в Михаило-Архангельский собор города Сердобска Пензенской области, где настоятелем был один из самых заметных клириков Пензенской и Саранской епархии архимандрит Модест (Кожевников).

В 1976 году поступил в Московскую духовную семинарию и успешно закончил её в 1979 году, за три года вместо четырёх. Уже в семинарии окончательно решил связать свою судьбу с иночеством: в октябре 1977 года был принят послушником в братство Троице-Сергиевой Лавры.

30 марта 1978 года был пострижен в монашество наместником Лавры архимандритом Иеронимом (Зиновьевым) с наречением имени в честь святителя Варсонофия, епископа Тверского. 27 апреля того же года архиепископом Дмитровским Владимиром был рукоположен в сан иеродиакона, 26 ноября 1978 года им же — в сан иеромонаха, а в 1982 году возведён в сан игумена.

В Лавре имел тесную дружбу с духовниками обители архимандритами Кириллом (Павловым) и Наумом (Байбородиным). Его непосредственными духовными начальниками были ризничий архимандрит Аристарх (Станкевич); благочинный, а затем наместник архимандрит Евсевий (Саввин); благочинный архимандрит Марк (Петровцы). Они в значительной степени определяли и влияли на его жизненный путь.

С 1978 по 1982 год был помощником ризничего, а с 1982 по 1986 год — помощником благочинного.

С 1982 по 1986 год учился в Московской духовной академии, защитил диссертацию на соискание степени кандидат богословия. Руководителем научной работы был архимандрит Иннокентий (Просвирнин). Темой научного исследования стал Афон.

После окончания академии был направлен на пастырское служение в Пензенскую епархию по просьбе епископа Пензенского и Саранского Серафима (Тихонова).

С 15 сентября 1986 по 15 июня 1988 года — настоятель Казанской церкви города Кузнецка Пензенской области.

В 1987 году возведён в сан архимандрита.

С 15 июня 1988 по 7 февраля 1991 года — настоятель Успенского собора города Пензы, секретарь Пензенского епархиального управления. Его духовным наставником в эти годы был архиепископ Пензенский и Саранский Серафим (Тихонов).

В 1988 и 1990 году был участником Поместных Соборов Русской Православной Церкви.

29-31 января 1991 года постановлением Священного Синода определено быть епископом новообразованной Саранской епархии.

8 февраля того же года хиротонисан во епископа Саранского и Мордовского. Хиротонию в Московском Богоявленском кафедральном соборе возглавил патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

15 февраля того же года прибыл в Саранск.

С 3 июля по 28 декабря 2000 года временно управлял Пензенской епархией [1].

22 февраля 2001 года возведён в сан архиепископа.
31 марта 2009 года назначен исполняющим обязанности управляющего делами Московской Патриархии, постоянным членом Священного Синода по должности. 25 декабря того же года утверждён в должности управляющего делами Московской Патриархии.

С 27 мая 2009 по 2013 год — председатель новообразованной Наградной комиссии при патриархе Московском и всея Руси [2].

27 июля 2009 года вошёл в состав членов и президиума Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви. С 29 января 2010 года — председатель Комиссии по вопросам церковного управления и механизмов осуществления соборности в Церкви, член Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества Межсоборного присутствия [3].

1 февраля 2010 года возведён в сан митрополита.

22 марта 2011 года вошёл в состав вновь образованного Высшего Церковного Совета Русской Православной Церкви [4] по должности.

6 октября 2011 года назначен главой Мордовской митрополии.

4 октября 2012 года был утверждён священноархимандритом Саранского Иоанно-Богословского монастыря [5].

19 марта 2014 года переведён на Санкт-Петербургскую и Ладожскую кафедру и назначен главой Санкт-Петербургской митрополии, постоянным членом Священного Синода с временным сохранением за ним должности управляющего делами Московской Патриархии [6].

26 февраля 2022 года был освобождён от должности управляющим делами Московской Патриархии [7].

Сочинения

• Варсонофий, епископ Саранский и Мордовский. Сочинения. — В 5 т.
• т.1. Возвращение из забытия. Доклады, статьи, речи, обращения, интервью. — Саранск, 1995, 248 с.;
• т.2. Увещание к духовному исправлению. Послания, проповеди, поучения. — Саранск, 1995, 228 с.;
• т.3. Афон в жизни Русской Православной церкви в XIX — начале ХХ вв. — Саранск, 1995, 176 с.;
• т.4. Убеждение в истине. Проповеди. — Саранск, 1995, 200 с.;
• т.5. Уроки благодатной жизни. Проповеди. — Саранск, 1996, 216 с.

Также является автором многочисленных статей и посланий.

Детство и юность

Летом 1955 года в крестьянской семье Судаковых в Саратовской области, селе Малиновка родился очередной мальчик, которого назвали звучным именем Анатолий. Семья была очень набожная, особенно тщательно воспитывала своих детей в православной вере мать, Антонина Леонтьевна, регулярно водившая их в храм и давшая детям начальное церковной образование.

Воспитывали в семье Судаковых просто, приучая к труду с малых лет, поэтому сразу после окончания средней общеобразовательной школы в 1972 году Анатолий работал в селе почтальоном, параллельно подрабатывая на кирпичном заводе.

Юность будущего митрополита пришлась на пору новых репрессий в СССР относительно Православной Церкви — пришедший к власти Никита Хрущев запустил новую волну притеснений и арестов священников, надеясь полностью уничтожить христианство на территории страны.

Тем не менее, Анатолий рос верующим юношей, хотя и отправился отбывать воинскую повинность — в 1973-1975 гг. он служил в Германской Демократической Республике водителем и механиком танка.

Награды

Церковные:

• памятная патриаршая панагия (2000, от патриарха Алексия II)
• памятная патриаршая панагия (24 апреля 2013, от патриарха Кирилла в честь дня тезоименитства и 35-летия служения в священном сане) [8]
• патриаршая грамота
• медаль прп. Сергия Радонежского 1-й, 2-й и 3-й степени
• орден равноап. кн. Владимира III степени
• орден блгв.кн. Даниила Московского II степени (2008)
• орден прп. Сергия Радонежского I степени (2012) [9]

Светские:

• почётная грамота Республики Мордовия
• Российский государственный орден Дружбы (2002)
• медаль «300 лет Российскому Флоту»
• медаль «За заслуги в проведении всесоюзной переписи населения»
• орден «За заслуги» 3-й степени (2013, Украина, в честь 1025-летия Крещения Руси) [10]

Начало духовного восхождения

Сразу же по пострижении в монашество митрополит Варсонофий начал восхождение по ступеням церковной иерархии. Уже через месяц он был рукоположен в сан иеродиакона, а спустя ещё полгода в иеромонаха. После этого, вплоть до 1982 года, служил помощником ризничего.

В эти годы удивительным образом проявились его работоспособность и настойчивость. Поставив себе целью получить духовное образование, игумен Варсонофий, не прерывая выполнение своих основных обязанностей, сумел окончить семинарию за три года, вместо положенных четырёх, что позволило ему в 1982 году поступить в Московскую духовную академию.

Отрывок, характеризующий Варсонофий (Судаков)

– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался . – А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом. – Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец. Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену. – Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски. Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом. – Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел. Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны. В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла. – Ах, это вы, mon cousin? Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком. – Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась. – Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.] – Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать. – Хотела уснуть, mon cousin, и не могу. – Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу. Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба. Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости. – А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно. Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались. Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра. – Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь. Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него. – Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе? Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него… – Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту… – Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру. – Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный. – Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена… Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают. – Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё. – А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться. – Mais, ma pauvre Catiche, c’est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что… – Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность. – Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s’en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно. – Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное. – Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал. Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала. – Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу. Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья. – Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь. – Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий. Но княжна не слушала его. – Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме… – Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек. – Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги. Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника. – Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей… – Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою. – Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце. – Нет, у меня злое сердце. – Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам. – Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна. – Hе в том дело, моя душа. – Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину. – Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.] – Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит. – Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне? – В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время! В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их. – Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них… – Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка. – Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе. Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером. – Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.] – Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну. – Ah, mon ami, oubliez les torts qu’on a pu avoir envers vous, pensez que c’est votre pere… peut etre a l’agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n’oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.] Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь. Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее. Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу. Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала. – Soyez homme, mon ami, c’est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.

В кругу мудрых наставников

Исполняя в Троице-Сергиевой лавре возложенные на него послушания, будущий митрополит Варсонофий в своих трудах опирался на советы мудрых наставников. Среди них были духовники лавры архимандриты Наум и Кирилл, наместник лавры архимандрит Евсевий (Саввин) и многие другие лица, делившиеся с ним своим духовным опытом.

Приходилось ему также тесно общаться с будущим патриархом всея Руси, а в те годы митрополитом Таллинским и Эстонским Алексием (Ридигером). С ним игумен Варсонофий встречался, и даже неоднократно сослужил ему во время посещений женского Пюхтитского монастыря в Эстонии, куда регулярно наведывался в каникулярное время.

Анатолий становится монахом

В родном селе молодой человек не задержался и сразу отправился работать в церковь. Уже обладая начальным церковным образованием он легко устраивается алтарником в храм Архангела Михаила города Сердобск, что в Пензенской области.

Анатолий много и усердно трудится, проявляет интерес к службам. Видя это настоятель храма архимандрит Модеста советует юноше получить более глубокое духовное образование. Судаков воспринимает совет батюшки и решает стать монахом и получить среднее церковное образование.

Успенский собор в городе Пенза. Три года им руководил отец Варсонофий

В 1976 году Анатолий подготавливает необходимые документы и поступает в Московскую духовную семинарию. Тут он полностью проникается атмосферой учебного заведения и принимает окончательное решение стать иноком. Здесь он проучится следующие два года и получив диплом отправится на место своего первого послушания.

Молодого человека приняли на службу братство Трицко-Сергиевой лавры. До 30 марта 1978 года он служил простым монахом, но именно в эту дату случилось одно из важнейших событий в жизни Анатолия. Лично архимандрит Лавры Иероним постриг его в монахи. С этих пор Анатолию присвоили церковное имя Варсонафий, в честь святителя и епископа Тверского Варсонафия.

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме Варсонофий (Судаков)

• 	РСФСР	Вениамин (Казанский) • Феодор (Поздеевский) • Гурий (Степанов) • Мануил (Лемешевский) • Венедикт (Плотников) • Гавриил (Воеводин) • Иосиф (Петровых) • Николай (Ярушевич) • Серафим (Чичагов) • Алексий (Симанский) • Григорий (Чуков) • Елевферий (Воронцов) • Питирим (Свиридов) • Гурий (Егоров) • Пимен (Извеков) • Никодим (Ротов) • Антоний (Мельников) • Алексий (Ридигер) • Иоанн (Снычёв)
  	Россия	Иоанн (Снычёв) • Симон (Гетя) • Владимир (Котляров) • Варсонофий (Судаков)