Шмеман Александр Дмитриевич (1921-1983) – русский богослов-модернист, участник экуменического движения. Основатель направления “православного” модернизма, известного под названием “литургического богословия”.
В 1928 г. покинул Эстонию и после краткого пребывания в Белграде поселился в 1929 г. в Париже. Получил среднее образование в русском кадетском корпусе в Версале (1930-1938), а затем во французском лицее Карно (окончил в 1939). Обучался в Сорбонне.
Был иподиаконом митр. Евлогия (Георгиевского). С 22 октября 1946 — диакон, с 20 ноября 1946 — священник, рукоположен архиеп. Владимиром (Тихоницким). В 1946 — 1951 гг. — помощник настоятеля церкви свв. Константина и Елены в Кламаре (Франция), редактор епархиального журнала “Церковный вестник”. С 1951 г. — настоятель церкви Рождества Богородицы в Пти-Кламаре (Франция). С 1951 г. находился в юрисдикции Северо-американской митрополии. Был членом митрополичьего совета (1964-1983). С 1953 г. — протоиерей, с 1970 г. — протопресвитер. Основатель (вместе с о. Иоанном Мейендорфом и архиеп. Иоанном (Шаховским) Американской автокефальной Церкви (1970).
Детские, юношеские и молодые годы
Родился 13 сентября 1921 года, рос и воспитывался в довольно известной семье. Его родной отец, Дмитрий Николаевич, происходил из семьи государственного деятеля, сенатора Шмемана Николая Эдуардовича. Он верой и правдой служил своему Отечеству в лейб-гвардейском Семеновском полку.
Пожар февральской, а затем и октябрьской революций 1917 года, перевернувший политическую и социальную ситуацию в стране, вынудил его эмигрировать из России вслед за любимой супругой, Анной Тихоновной.
Семья Дмитрия Шмемана обосновалась в Эстонии. Здесь, в городе Ревеле, родился будущий протопресвитер Александр.
Пребывание на территории Эстонии продолжалось до 1928 года. Затем, Промыслом Божьим, семья перебралась в Белград; потом — во Францию, в Париж, где и осела.
С 1930 года Александр проходил обучение в Версальском кадетском корпусе. Здесь, помимо приобретения теоретических и практических знаний, он приобщался к ответственности, дисциплине и самодисциплине.
После выпуска из кадетского корпуса, состоявшегося в 1938 году, в 1939 году продолжил образование в лицее Карно.
влияние
О. Александр Шмеман — один из кандидатов в гностические пророки:
Мы наследники видения отца Александра, его служения и миссии… Его пророческое видение, какой должна быть Церковь во всей ее полноте, проникло в нас[1].
— митр. Иона (Паффхаузен)
память
Исторический путь Православия в России после 1917 года (конференция) (31 мая 1993, Санкт-Петербург, Россия, Иоанн (Снычев), Кочетков Георгий Серафимович, Григорьев Дмитрий Дмитриевич, Чаплин Всеволод Анатольевич, Мейендорф Павел Иванович)
На пути ко священству
Имея твёрдое намерение овладеть давно интересовавшими его богословскими знаниями, он решил поступить в Парижский Свято-Сергиевский православный богословский институт, что и было исполнено.
Основанный в 20-х годах (XX века) при активном участии представителей русского зарубежья, институт являлся одним из важнейших духовных и просветительских центров Православия во Франции и даже в Европе.
За время обучения Александр проявил себя как талантливый, целеустремленный студент. Много времени он проводил за книгами и душеполезными беседами. Стараясь постичь все обязательные к изучению дисциплины, особое предпочтение он оказывал истории Церкви.
Так он стал учеником А. Карташева, видного историка, известного общественного деятеля, эмигрировавшего из России по тем же причиинам, что и многие из его современников.
Карташев стоял у истоков создания Богословского института и был искренне предан науке. Под его мудрым и опытным руководством А. Шмеман составил и защитил кандидатскую диссертацию. Центральным предметом исследования этой работы стала Византийская церковная история.
В период с 1945 по 1951 год Александр Дмитриевич трудился в Свято-Сергиевском институте в должности преподавателя истории Церкви. Стремление глубоко преподать материал, сопровождаемое умением ясного и четкого изложения мысли, делали его объектом уважения как стороны студенческого коллектива, так и со стороны профессорско-преподавательского состава.
В январе 1943 года А. Шмеман связал себя браком с внучкой протоиерея Михаила Осоргина, Ульяной (Юлианой) Сергеевной. Брак получился счастливым. Их супружеский союз продолжался более сорока лет. В 1945 году Ульяна родила сына, Сергея. И дочерей: в 1944 дочь Анну, а в 1948 году Марию.
Рассмотрение важнейших вопросов
Центральная тематика произведений отца Александра — проблема духовного бытия для человека, а также способность различать истинное учение Христа от ложного. Религия, по словам протопресвитера Шмемана, есть одновременное проявление жажды божественного и способность принести жертву ради Небесного Царства.
- Создавая литературные труды, отец Александр неоднократно анализирует эпохи кризиса в православном сознании. Он связывает это падение с подменой истинной устремленности к Всевышнему Творцу псевдорелигиозность, показным благочестием, и неугасимым эгоцентризмом. Автор сравнивает подобные заблуждения с пространными и заносчивыми разговорами о «духовности», рабством и страхом.
Книги Александра Шмемана - Современное христианство чрезмерно погружается в пустословие и диалог о проблемах религии, при этом отказываясь от истинной радости знания. Народ стал воспринимать Церковь как обыкновенное религиозное учреждение, а не как свидетельство о существовании Бога. Автор воспринимает западное христианство как организацию, которая нацелена, в первую очередь, на педантичное исполнение всех положенных ритуалов. Это притупляет чувство божественности, идущей от самого Евангелие.
- Протопресвитер А. Шмеман с удивительной точностью подмечает, что настоящий религиозный мир легко обходится без знания о Едином Боге, но не может существовать без идолов, «богов», в которых постепенно превращаются термины «Церковь», «благочестие», «вера».
- Отец Александр заявляет: «Культура любой эпохи, словно зеркало, отражает религиозное отношение людей к собственной жизни». Христианин обязан рассмотреть свои поступки через призму хода истории. Религия же должна судить культуру настоящего века, обличать в ней греховность, а после — облагораживать, ведь христианское мировоззрение находится выше материалистических идей. Однако отрицание мировой культуры Православием он называет варварством, ведь Христос не отказывался от народа невежественного и заблудшего, но желал исцеления оного.
На заметку! Литературное наследие протопресвитера А. Шмемана дает читателям уникальный опыт духовного и морального осмысления личности, культурного фона, истории. В его трудах выделяется свидетельство о Мессии и Церкви, полученное путем индивидуального опыта.
Диаконское и священническое служение
В 1946 году Александр Дмитриевич удостоился возведения в сан диакона, а некоторое время спустя — в звание священника.
С этого же года он стал трудиться на должности помощника настоятеля Православного храма святых Константина и Елены, располагавшегося в Кламаре.
Пастырскую и научно-преподавательскую деятельность отец Александр сочетал с деятельностью редактора издания «Церковный вестник».
В 1951 году решением церковного начальства определен настоятелем храма Рождества Богородицы. Храм находился в Пти-Кламаре. Известность отца Александра как пламенного проповедника, способствовала привлечению под своды церкви (помимо местных прихожан) жителей из других областей.
В том же, 1951-м году, переселился, вместе с женой и детьми, в город Нью-Йорк и занял место доцента в Свято-Владимирской семинарии в США, при кафедре литургики и церковной истории. В силу сложившихся обстоятельств и личного желания самого священника А. Шмемана Северо-Американская митрополия приняла его под свою юрисдикцию.
Высокий образовательный уровень и популярность способствовали присвоению ему звания почетного доктора церковных наук целым рядом учебно-образовательных учреждений: Нью-Йоркской Генеральной богословской семинарией, Бостонским богословским институтом Святого Креста, Истонским колледжем Лафайет.
В 1953 году отец Александр был возведен в звание протоиерея.
В 1959 году успешно защитил диссертацию на соискание докторской степени. Содержание работы отображало исследование в сфере литургического богословия.
В 1962 году ему был доверен ответственный пост руководителя Свято-Владимирской семинарии. На этом месте он проработал до конца земной жизни. За время его деятельности был предпринят ряд продуктивных мер, повысивших качество семинарского образования и уровень внутренней дисциплины.
Кроме научной, пастырской и писательской деятельности, принимал участие в работе радио «Свобода», где вел специальную просветительскую религиозную программу.
С 1964 года состоял в членстве Митрополичьего совета. Пребывая на этом посту играл важную роль в формировании основ и признании автокефалии Православной Церкви в Америке.
В 1970 году по решению церковного руководства возведен в протопресвитера.
Смерть отца Александра наступила, когда он находился в Нью-Йорке, 13 декабря 1983 года.
воззрения
Capax Dei
И наконец, последний опыт – опыт Искупления, которое Бог совершает, пребывая посреди Своего творения во времени и истории, и которое, освобождая человека, делая его capax Dei – способным к новой жизни, – есть спасение всего мира. Ибо как только мир отвергнет – в человеке и через человека – свою самодостаточность, как только он перестанет быть самоцелью и, как это подобает „миру сему“, миром „дня“, он станет таким, каким задуман от сотворения и каким воистину становится во Христе: объектом и орудием освящения, приобщения и приведения человека к вечному Царству Божию[2]:92.
Человек – существо духовное, это значит: существо не только питающееся, и даже не только думающее, но и существо, предназначенное к обладанию духовными ценностями. Что это за ценности? По старинке их можно перечислить так – истина, добро, красота. Ценности совсем не обязательно прагматические, но которые несут и являют счастье в самих себе[3]:70.
Душа = телу
«Спиритуализировав» себя, Христианство превратилось в «одну из религий», обслуживающих людей и их «духовные нужды», тогда как вошло оно в «мир сей» как победное благовестие Царства Божьего, разрушения смерти и спасения, созданного Богом мира. Как и другие «спиритуалистические» религии, христианство сосредоточило все внимание свое на «душе», противопоставив ее «телу»[4]:42-43.
О. Александр Шмеман обличает «как ложное, как противоречащее христианской вере противопоставление, отделение друг от друга „души“ и „тела“, „духовного“ и „материального“, „священного“ и „профанного“, „религиозного“ и „мирского“. Весь человек освящен и помазан, чтобы во всей полноте быть храмом Божиим, служением Богу и миру»[4]:72.
Всё «материальное» претворено и одухотворено, а всё духовное наделено властью осуществлять это претворение[2]:202.
Capax Dei, Антитеоретизм, Атеистический монизм, Богословие (в модернизме), Видимое являет невидимое, Встреча с Богом, Душа = телу, Естественное сверхъестественное, Литургия (в модернизме), Мир как таинство, Мир этот = мир иной, Мистика полноты, Мистика процесса, Монизм, Не событие, Отнесенность, Против разделения Церкви на учащую и учимую, Самоискупление, Светская святость, Симпатии, Синергия, Совпадение противоположностей, Средство-цель, Третья реальность, Универсальный символизм, Христианство — религия поражения, Церковь (в гностицизме), Человек-священник, Чудо (посюстороннее)
авторитетные авторы
Афанасьев Николай Николаевич • Ботт Бернар • Бубер Мартин • Буйе Луи • Вейль Симона • Геллинк Жозеф де • Дагмор Клиффорд Уильям • Даниэлу Жан • Делеэ Ипполит • Дикс Грегори • Достоевский Федор Михайлович • Желудков Сергий Алексеевич • Зандер Лев Александрович • Казель Одо • Каллист (Уэр) • Кассиан (Безобразов) • Киприан (Керн) • Конгар Ив • Кульманн Оскар • Лосский Владимир Николаевич • Луази Альфред • Парш Пий • Руссо Оливье • Флоровский Георгий Васильевич.
Мартин Бубер
Истинное назначение Духа Святого — связывать и соединять, но не по образу «объективной» связи, а через откровение и обнаружение сокровенной внутренности всего сущего, через восстановление и претворение «объекта» в «субъект» («оно» в «ты», если воспользоваться терминологией Мартина Бубера).[5]
Сочинения
- Церковь и церковное устройство. — Париж, 1949. 24 с.
- Таинство крещения. — Париж: Издание «Церковного Вестника», 1951. 31 с. (2-е издание — М.; Париж: Крутицкое подворье; YMCA-Press; Русский путь, 1996. 46 с.).
- Исторический путь православия. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. 388 с. (2-е издание — Париж: YMCA-Press, 1985; 3-е издание — Париж: YMCA-Press, 1989; 4-е издание, репринт — М.: Паломник, 1993) (Английский перевод — London: Harvill Press, 1963. 359 p.).
- Введение в литургическое богословие. — Париж, 1961. 247 с. (2-е издание — М.: Крутицкое подворье, 1996. 247 с.) (Английский перевод (London; Portland (Me.): The Faith Press; The American Orthodox Press, 1966. 170 p.); 2-е издание (Leighton Buzzard (Beds.): The Faith Press; New York: St. Vladimir’s Seminary Press, 1975. 170 p.)).
- For the Life of the World. — New York, 1963 (Русский перевод — За жизнь мира. — Нью-Йорк: Religious Books for Russia, 1983. 103 с.; 2-е издание — Вильнюс: Весть, [199_]. — 103 с.; 3-е издание — Электросталь: Полиграмм, 2001. 89 с.).
- Ultimate Questions: An Anthology of Modern Russian Religious Thought. — New York etc.: Holt, Rinehart and Winston, 1965. 310 p. (составление, вступительная статья).
- Таинства и православие. — Нью-Йорк, 1965 (Английский перевод — The World as Sacrament. — London, 1965. 142 p.).
- Great Lent. — Crestwood (N. Y.): St. Vladimir Seminary Press, 1969. 124 p. (Русский перевод — Великий Пост. — М.: Московский рабочий, 1993. — 111 с.) (Французский (Le Grand Careme. — Begrolles-en-Mauges: Bellefontaine, 1974), голландский (1976) переводы).
- Of Water and the Spirit: A Liturgical Study of Baptism. — Crestwood (N. Y.): St. Vladimir Seminary Press, 1974 (London: SPCK, 1976. 169 p.) (Водою и Духом: О таинстве крещения / Пер. — М.: Гнозис; Паломник, 1993. — 224 с.; 2-е издание — М.: Свято-Тихоновский богословский институт, 2000. 199 с.; 3-е издание — М.: Паломникъ, 2001. -223 с.). (Французский перевод — D’Eau et d’Esprit. — Paris: Desclee de Brouwer, 1988. 212 p.).
- Евхаристия: Таинство Царства. — Paris: УМСА-Press, 1984. 304 с. (2-е издание, репринт — М.: Паломник, 1992; 3-е издание — М.: Паломникъ, 2001). (Французский (L’Eucharistie, sacrement du Royaume. — Paris: УМСА-Press; O.E.I.L., 1985. 276 p.), английский переводы).
- Церковь, мир, миссия: Мысли о православии на Западе / Перевод с английского. -М.: Свято-Тихоновский богословский институт, 1996. -267 с.
- Проповеди и беседы. -М.: Паломникъ, 2000. -207 с.
- Введение в богословие: Курс лекций по догматическому богословию. — М.; Париж: Православный Свято-Тихоновский богословский институт; Православный Свято-Сергиевский богословский институт; 1993. 48 с. (2-е издание — Клин: Христианская жизнь, 2001. 62 с.).
- The Journals of Father Alexander Schmemann: 1973-1983. — Crestwood: St. Vladimir’s Seminary Press, 2002 (Русское издание, расширенное и дополненное — Дневники: 1973-1983. — М.: Русский Путь, 2005. — 717 с.).
О нем
- Р. Вершилло. Мировоззрение о. Александра Шмемана
- На сайте “Два града”
- о. М. Помазанский. Экуменика на фоне православной литургики
- о. Рафаил (Карелин). О монашеском авангардизме
- П. Рак. Водою и Духом, или о разбавленном Христианстве
- Р. Вершилло. Идеология о. Александра Шмемана
- Р. Вершилло. Романтизм, пантеизм или атеизм?
- Р. Вершилло. Мироздание и мифосознание
- Р. Вершилло. Быт или не быть?
- Р. Вершилло. Имейте веру Божию
Родственники
Шмеман Александр Дмитриевич происходил из знатной семьи, которая была вынуждена покинуть Российскую империю после революции.
- Дед Николай Эдуардович Шмеман (1850—1928) являлся членом Государственной думы.
- Отец Дмитрий Николаевич Шмеман (1893—1958) был офицером царской армии.
- Мать Анна Тихоновна Шишкова (1895—1981) происходила из знатной семьи.
Александр Шмеман был не единственным ребенком в семье. Брат-близнец Андрей Дмитриевич (1921—2008) исполнял обязанности старосты храма в честь образа Божией Матери «Знамение». Кроме этого, возглавлял общество русских кадетов в эмиграции. Работал в митрополии Западно-Восточного экзархата Константинопольского патриархата, исполняя обязанности секретаря епархии и референта представителя Константинопольской Патриархии.
Сестра Елена Дмитриевна (1919—1926) умерла в раннем детстве, не пережив различных трудностей жизни эмигранта.
Очаровательный русский акцент
Обложки книг протопресвитера Александра Шмемана «Дневники. 1973-1983» и «Литургия смерти и современная культура»
– Какая из книг отца Александра для Вас лично – самая важная? Все же «Дневники»?
– «Дневники» и «Литургия смерти». В моем сознании они очень связаны.
– А есть какие-то вещи в текстах отца Александра, с которыми Вы не согласны?
– Он сам был с собой порой не согласен, – это да. Но там нет вещей, которые у меня вызывают принципиальное неприятие.
Дело в том, что он никогда не изображал из себя «солнце без пятен», и в «Дневниках» это прекрасно видно. Он был человек, со своими слабостями, временами впадал в уныние, как и мы все. При этом он был невероятно обаятельным, очень добрым. У него было замечательное чувство юмора.
– Но в «Дневниках» отец Александр не раз пишет, что его тяготят «задушевные разговоры», попытки людей найти в нём духовника. Что он не любит исповедовать. Знали ли об этом знали его прихожане, семинаристы?
– Так получилось, что лично я ни разу в жизни у него не исповедовалась. Но отец Александр никогда не показывал, что человек ему неприятен. Он мог при необходимости прервать говорящего, но никогда не делал это грубо, у него была колоссальная выдержка. В таких семьях, как у Шмеманов, этому учили с детства.
Он не любил так называемого «душевного стриптиза» и вообще «духовных разговоров», его пугало желание человека «иметь духовника», но он всегда выслушивал людей, старался помочь.
«Учение Шмемана»
Отец Александр Шмеман на службе. Фото schmemann.org
– Когда Вы вернулись в Россию в 1993 году, не было сложно адаптироваться к местной церковной жизни? Вы не жалели, что уехали из Америки?
– Мы ни разу не пожалели, что вернулись. Тем более, что очень скоро в Москве появилось подворье Православной Церкви в Америке, куда приехал служить наш любимый священник, отец Даниил Губяк (проторесвитер Даниил Губяк (1926–2021), клирик Православной Церкви в Америке, первый настоятель московского подворья Православной Церкви в Америке (1994–2001) – прим.ред.).
Я долго привыкала к церковно-славянскому, не могла понять, почему Евангелие священники читают, повернувшись в людям спиной, и вообще где-то там, далеко. И почему Царские врата закрыты.
Когда я обнаружила, что перед каждым причастием надо исповедоваться, даже если мне нечего на исповеди сказать, я от этого тоже приуныла. Это казалось каким-то анахронизмом. Но, слава Богу, я нашла приход, где мне очень хорошо.
– В одном из своих интервью Вы сказали, что если раньше Вас тревожило враждебное отношение к отцу Александру Шмеману, то теперь Вас скорее тревожит его популярность. Почему?
– Потому что я вижу, что его ставят на пьедестал и воспринимают как какую-то максиму. Я однажды услышала, что на некоем коллоквиуме собираются обсуждать «учение Шмемана о..», – у меня просто в глазах потемнело! От такого выражения сам Шмеман, наверное, сто раз в гробу перевернулся. Хотя умом я понимаю, что это нормально, – видимо, так людям понятнее. Они же не знали его лично и воспринимают только через тексты.
– Когда Вы готовили его «Дневники» к публикации, у Вас не было каких-то сомнений, колебаний – стоит ли это публиковать? Правильно ли публиковать их прямо сейчас?
– Идея публикации исходила от вдовы отца Александра Ульяны Сергеевны и от Никиты Александровича Струве (главный редактор журнала «Вестник Русского христианского движения»), а меня просто привлекли к работе над изданием – я ранее расшифровывала эти дневники из тетрадок, печатала их на машинке.
Лично я всегда считала, что их надо когда-нибудь опубликовать, потому что содержательно это нечто грандиозное.
– Вы сразу это поняли, когда начали работать с рукописями? А вообще этот текст при первом прочтении стал для вас откровением?
– Конечно, это было потрясение и откровение: «Господи, какое счастье, что я была с ним знакома!» И дальше многое, что было в «Дневниках», формировало мою жизнь и в Церкви, и в мире.
Это и соотносилось с отцом Александром, которого я знала, и открывало какие-то глубины, которые я (по молодости и глупости) просто не могла разглядеть раньше.
Другое дело, что я не думала, что они будут настолько популярны в России. Вот совсем не думала! То, что эта книга так разошлась,оказалось для меня полнейшим сюрпризом. Более того, эта книга стала популярна не только в церковной среде. Я знаю людей вообще нецерковных, даже неверующих, для которых эта книга – настольная.
– «Дневники» ведь до сих пор издаются и расходятся?
– Да, мы готовим уже шестое переиздание! Все предыдущие издания полностью распроданы.
– Неужели остались люди, у которых этой книги нет?
– Так ведь много времени прошло с 2005 года, когда они вышли на русском языке впервые.
По-моему, «Дневники» читают все! И старые, и молодые. И церковные, и нецерковные.
Думаю, читателей привлекает сам образ отца Александра, очень свободного, очень открытого… Не старца с бородой, а понятного им человека, для которого нет противоречия между культурой и верой, между культурой и Церковью.
Кстати, одну из самых лучших статей о «Дневниках» написала, на мой взгляд, Елена Невзглядова – супруга поэта Александра Кушнера, совершенно светский человек (Невзглядова Е. Радость, которая твёрдо держится в душе – прим.ред.).
– Как вы думаете, повлияли ли труды отца Александра на новое поколение священников Русской Православной Церкви?
– Думаю, такое влияние есть, и выражается оно в свободе, культуре, стремлении сделать литургию понятной, доступной для верующих. Чтобы литургия была общим делом (в переводе с греческого λῃτουργία буквально означает «общее дело», – прим.ред.), а не только делом одного священника, запертого в алтаре. Чтобы весь церковный народ осознал себя «царственным священством».
Литературное наследие
Наследие этого ученного притягивает к себе внимание не только отечественных читателей, но и является интересным источником для западного человека, ведь знакомит последнего с восточной аскетической традицией, которая имеет свои корни в пустыни и восходит к древним анахоретам.
Бесспорно, что западная ветвь христианства, католицизм, а вслед за ним и протестантизм утратили эту связь, поддавшись различным секулярным тенденциям, потеряли связующую нить между мистической жизнью церкви и повседневными реалиями. Об этом говорил и Александр Шмеман.
Книги, над которыми он трудился, в большей мере посвящены литургическим вопросам, потому что именно в литургии и евхаристии происходит наибольшее соприкосновение человека с богом, а потому именно это должно привлекать христианина и становится центром его мировоззрения.
В своих трудах Александр Дмитриевич разбирается в процессе эволюции христианского культа. От подражания литургическим формулам ессеев и ферапевтов до унификации литургической жизни в VIII веке лежит целая пропасть различных попыток сформировать единообразие и выверенные догматические формулы в таинстве. Рассматривает структуру христианства в своих книгах Александр Шмеман. «Великий пост» — сочинение, посвященное исключительно мистическому переосмыслению христианской жизни, вызвало множество различных мнений в ученном сообществе.
Как раз этот исторический процесс и является одним из основных пунктов ученой деятельности Александра Шмемана. Анализ литургических памятников может помочь нынешним христианам понять современное богослужение и проникнуться мистическим смыслом данного действия.
Негативное отношение
Бесспорно, что позиция Александра Шмемана по отношению к Советскому Союзу была довольно недружелюбной. В своих докладах и радиопередачах он неоднократно обвинял руководителей страны в негативном отношении к Русской православной церкви. Необходимо отметить, что ситуация между РПЦ и ЗРПЦ была довольно шаткой. Поэтому труды автора не могли попасть в СССР.
Ситуация не поменялась и после распада Советского Союза. Ряд епископов Православной церкви, принадлежащих к наиболее консервативной партии, считают протопресвитера Александра Шмемана еретиком и запрещают читать его научные сочинения.
Наиболее ярким примером является запрет на чтение его трудов в Екатеринбургском духовном училище. Правящий архиерей Никон предал Александра Шмемана анафеме и запретил студентам читать его сочинения. Повод, который послужил к принятию такого решения, до сих пор остается неизвестным. Несмотря ни на что, Александр Шмеман, биография которого остается образцом пастырского служения, является эталоном жизни священнослужителя.
Библиография
- Нивьер, Антуан. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920—1995. Биографический справочник. —М.—Париж, 2007. — С. 551—552. — ISBN 978-5-85887-206-1
- Балакшина, Ю. В.
Искусство как воскрешение времени: литургические аспекты интерпретации русской поэзии в дневниках протоиерея Александра Шмемана // Научные труды. В. 28. Проблемы развития отеч. иск-ва / РАХ; Санкт-Петербургский гос. акад. ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина; науч. ред. В. А. Леняшин, сост. О. А. Резницкая, А. И. Шаманькова. — СПб., янв. — март 2014. — С. 236—244.
Публикация дневников
В 1973 году была сделана первая запись в большой тетради. Протопресвитер Александр Шмеман сделал ее после того, как прочитал сочинение Достоевского Ф.М. «Братья Карамазовы». В своих дневниках он не только описывает свои переживания относительно различных происшествий в личной жизни, но также рассказывает про события, происходящие в церковной жизни того непростого периода. Бесспорно, что многие церковные деятели нашли свое место в его записях.
Кроме всего этого, в опубликованных трудах находятся размышления, посвященные событиям, которые пережила семья Шмемана после эмиграции из России. Публикация его дневников состоялась в 2002 году на английском языке, и только в 2005 году его записи были переведены на русский язык.
«Слово «община» мы тогда не употребляли»
Прихожане Карпатско-Русской православной Церкви в Детройте слушают протопресвитера Александра Шмемана. Март 1962 года. Фото orthodoxhistory.org
– Какой вообще была община отца Александра?
– Слово «община» мы тогда не употребляли. Это слово и всю эту тему «общинности» я узнала уже здесь, в России. Там, в Америке, а там у нас были приходы. Отец Александр ведь, строго говоря, служил в семинарском храме. Его приход составляли семинаристы и их семьи. Конечно, приходили туда и просто люди, которые рядом жили. Но общиной это всё нельзя было назвать.
– А в чем для вас разница между общиной и приходом?
– Главное для меня – личные отношения с Христом, отсюда все вытекает. Мы вместе в церкви, мы вместе у Чаши, мы помогаем друг другу, внимательны, доброжелательны, осознаем свою общность как народа Божьего. В конкретной церкви мы – члены одного прихода, переезжаем и ходим в другую – становимся членами другого прихода, со всеми вытекающими обязанностями, в частности материальными.
При этом у всех нас разные, свои личные отношения с Богом, свой круг общения за порогом церкви. Тем интереснее и ценнее составлять один приход.
– Вы ведь были новыми эмигрантами, только приехавшими из СССР. Как на вас смотрели в окружении отца Александра? Не было ли какого-то снобизма, мол, мы аристократы, а вы – из «совка»?
– Нет, ни в коем случае! Во-первых, не все в окружении отца Александра были такие уж аристократы, и сам он к аристократам относился несколько иронично… Принимали нас совершенно чудесно – помогали, заботились, обо всём расспрашивали.
– Известно, что в кругу зарубежников (членов Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ)) к отцу Александру порой относились критически – все эти, как сейчас говорят, «мемы» про «богословие с сигаретой в зубах». Как отец Александр воспринимал это? Расстраивался? Обижался?
– А уж как мы о них шутили – я даже не буду повторять! В основном он отшучивался. Но, конечно, когда Православная Церковь в Америке получила томос об автокефалии от Москвы (10 апреля 1970 года – прим.ред.), для него наступили очень тяжёлые времена. Звучали ведь не просто шутки, а обвинения. Его обвиняли в продажности, в сергианстве. Было очень много агрессии, ночные звонки с угрозами. Ему было тогда очень обидно и больно.
Нам всем было тяжело видеть этот раскол. Даже когда отец Александр умер, на его отпевании было множество священников из разных церквей – и антиохийцы, и греки… А из РПЦЗ был всего один человек, – отец Александр Киселёв.
– А от чего зависело, какую церковь выбирал тот или иной человек в США – Православную Церковь в Америке или РПЦЗ?
– Думаю, от психотипа: те, кто искали в Церкви «продолжения России», как правило, шли в РПЦЗ. А отец Александр пытался построить не национальную Церковь, а поместную.
Кроме того, Америка – страна большая. Если есть рядом только одна церковь – ну, значит, в неё ты и идёшь.
– Как по-вашему, это ему удалось?
– Не очень удалось. Он мечтал объединить все православные юрисдикции в одну поместную Церковь, что было бы, на мой взгляд, абсолютно правильно. Понятно, что богатые греки и антиохийцы на это не пошли. Но в ПЦА есть румыны, болгары, есть мексиканская епархия (отец Александр ездил в Мексику и очень интересно об этом пишет в «Дневниках»). И все же ПЦА существует как свободная надэтническая Церковь, это чрезвычайно отрадно и ценно, и я надеюсь, что это не изменится.
«Русское» православие в Америке: конфликты и примирение
Русская Православная Церковь заграницей (РПЦЗ) разорвала богослужебное общение с Московским Патриархатом в 1927 году. В том же году о своей автокефалии объявила Североамериканская митрополия Московского Патриархата. В последующие десятилетия отношения между тремя этими юрисдикциями оставались напряженными. В 1970 году, благодаря в первую очередь усилиям протопресвитера Александра Шмемана, Московский Патриархат восстановил общение с Североамериканской митрополией и даровал ей автокефалию (полную церковную независимость), провозгласив Православной Церковью в Америке. РПЦЗ воссоединилась с Московским Патриархатом только в 2007 году; часть клириков этого шага не приняла.
