Митрополит Арсений: почему Екатерина II считала этого святого личным врагом?

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Арсений и фамилией Епифанов.

Биография

Родился в 1955 году в посёлке Востряково Московской области.

По окончании средней школы работал оператором на почтамте при Казанском вокзале в Москве, в 1973—1975 гг. проходил срочную службу в Вооружённых силах СССР.

По окончании службы был алтарником в Никольском храме в Бирюлёве (1975—1976), прихожанином которого был с 1970 года.

В 1976—1979 годы обучался в Московской духовной семинарии, а затем в Академии, которую окончил в 1983 году.

В 1983—1989 годы был референтом и личным секретарём митрополита Таллинского и Эстонского (с 1986 года — Ленинградского и Новгородского) Алексия (Ридигера).

В 1984 году был рукоположён в диакона, в 1986 году — во пресвитера и возведён в сан протоиерея. В 1988 году назначен клириком Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры.

Архиерейство

Постановлением Священного Синода от 13 сентября 1989 года назначен быть (по епископской хиротонии) епископом Ладожским, викарием Ленинградской епархии.

30 сентября того же года принял монашеский постриг с именем Арсений — в честь преподобного Арсения Коневского и возведён в сан архимандрита.

5 октября 1989 года в Троицком соборе Александро-Невской лавры хиротонисан во епископа; хиротонию возглавил митрополит Алексий (Ридигер) в сослужении архиепископа Горьковского и Арзамасского Николая (Кутепова), архиепископа Никона (Фомичёва), епископа Алма-Атинского и Казахстанского Евсевия (Саввина), епископа Тамбовского и Мичуринского Евгения (Ждана), епископа Ульяновского и Мелекесского Прокла (Хазова), епископа Ташкентского и Среднеазиатского Льва (Церпицкого).

20 июля 1990 года, на первом заседании Священного Синода под председательством новоизбранного Патриарха Алексия II, назначен епископом Истринским, викарием Московской епархии.

18 февраля 1997 года в первый день Архиерейского Собора Русской православной церкви 18-23 февраля 1997 года был избран в секретариат Собора[1].

25 февраля 1997 года возведён в сан архиепископа.

1 апреля 2009 года распоряжением Патриарха Кирилла утверждён первым викарием Московской епархии по городу Москве.[2]

Во исполнение решения Священного Синода от 27 декабря 2011 года[3] распоряжением Патриарха от 31 декабря 2011 года ему поручено окормлять приходские храмы на территории Центрального (Центральное, Сретенское, Богоявленское, Покровское, Москворецкое благочиния) и Южного (Даниловское благочиние) административных округов г. Москвы; был включён в состав Епархиального совета по должности.[4]

1 февраля 2014 года в храме Христа Спасителя был возведён в сан митрополита[5].

24 декабря 2015 года решением Священного Синода включён в состав Высшего Церковного Совета[6].

Митрополит Арсений: почему Екатерина II считала этого святого личным врагом?

Приблизительное время чтения: 4 мин.

За его долгую жизнь на российском престоле сменилось восемь царей и цариц. Одни к нему благоволили, другие смиренно терпели строптивого владыку, и лишь Екатерина Великая не снесла — нашла коса на камень.

Блестяще образованный выпускник Киевской духовной академии, участник второй камчатской экспедиции Беринга иеромонах Арсений во время регентства Анны Леопольдовны был рукоположен во епископа Сибирского и Тобольского с возведением в сан митрополита. Такая вот почетная ссылка – за то что отказался присягать герцогу Бирону, регенту малолетнего императора Иоанна Антоновича.

Портрет в Ревельской Николаевской церкви

Позже он отказался присягать и Елизавете Петровне — из-за слов присяги: «Исповедую же с клятвою крайняго судию духовныя сея коллегии быти самую Всероссийскую монархиню, Государыню нашу». Митрополит заявил, что выражение это неправильное, что единственный крайний судия и глава Церкви — это Христос. Набожная императрица с пониманием отнеслась к поступку владыки, и это не имело для него никаких последствий. А митрополит Арсений подал императрице записку «О благочинии церковном», где доказывал, что Синод не имеет канонической основы без патриарха. По сути это был первый открытый протест против синодальной системы.

На коронацию Екатерины II митрополит Арсений приглашен не был, хотя к тому времени занимал одну из самых значительных кафедр — Ростовскую и Ярославскую. С первых дней своего царствования новая государыня занесла Ростовского митрополита в число своих личных врагов. А тот считал своим долгом — пусть и без особой надежды на успех — ратовать за правду и стоять до конца за интересы Церкви. Один за другим подавал он в Синод протесты против отнятия у монастырей вотчин и вмешательства светских людей в духовные дела. А в Неделю Православия, когда предаются анафеме враги Церкви, к обычному чину прибавил «анафему обидчикам церквей и монастырей».

Портрет Екатерины Великой. Александр Рослин, 1776, wikimedia.org

Кончилось тем, что императрица потребовала, чтобы Синод осудил «своего сочлена, как злонамеренного и преступника». Митрополиту не позволили даже приложиться к мощам и иконам в соборе, спешно отправили в Москву и как государственного преступника заперли в Симонов монастырь. На допрос приехала сама императрица, но владыка говорил так резко, что Екатерина зажала себе уши, а самому возмутителю спокойствия «заклепали рот». Кончилось тем, что митрополита Арсения лишили сана и сослали под Архангельск в дальний Никольский монастырь «без права письменного и словесного общения».

Симонов монастырь. 1846 год

Правда, относились к нему в монастыре с почтением, считали мучеником, страдальцем за правду, монахи брали у него благословение, а настоятель почитал как архиерея.

Но нашлись два монаха — написали императрице донос, что ссыльный бранил Синод. Дело переквалифицировали в политическое, и приговор последовал соответствующий — расстричь, переодеть в мирскую одежду, переименовать в Андрея Враля и сослать на вечное заточение в Ревель (Таллин), в каземат башни Гросштанпорт, похожий на сырую каменную могилу размером два на три метра. Там долгие пять лет узник провел в полном одиночестве: к нему никого не допускали, а охране было строго-настрого запрещено с ним разговаривать — при попытке узника заговорить караульным было предписано вставлять ему пыточный кляп.

Арсений Мацеевич. Собрание проповедей. ЦАК

Но даже это не могло успокоить императрицу. А тут еще народная молва стала разносить слухи, что Андрей Враль по пути в Ревель упросил охрану остановиться у церкви, чтобы исповедоваться и причаститься, как был, в арестантской одежде, прошел прямо в алтарь, а конвоиры, когда посмотрели туда, оцепенели: вместо арестанта у престола причащался человек в сверкающим золотом архиерейском облачении. Слухи эти просвещенная императрица, конечно, всерьез не воспринимала, но народ-то верил.

И тогда Андрея Враля фактически заживо замуровали — заложили дверь его каземата кирпичами, оставив только окошечко, чтобы подавать пищу. Только в феврале 1772 года, перед смертью узника, Екатерина II разрешила допустить к нему священника, с которого взяли подписку, что он под страхом смерти потом никому ничего не расскажет. Дверь открыли, он вошел в камеру, но тут же в страхе выбежал — с криком, что там «архипастырь в полном облачении». Через несколько минут, придя в себя, он в сопровождении пристава снова вошел в каземат. На койке лежал арестант. Напутствовав страдальца, священник попросил у него благословения, и умирающий дал ему на память свой молитвенник с надписью: «Смиренный митрополит Ростовский Арсений».

Церковь Святителя Николая Чудотворца. Таллин, ул. Вене. CC BY-SA 3.0 wikimedia.org

Через день земные страдания митрополита Арсения окончились. В тот же день он был погребен в русской Никольской церкви как простой мирянин. И только Поместный собор 1917-1918 годов отменил решение Синода о лишении митрополита Арсения епископского сана.

Прошло еще больше восьмидесяти лет, и юбилейный Архиерейский собор 2000 года причислил владыку к лику святых как «ревностного святителя церкви, принявшего мученическую смерть за Христа и Его Церковь».

Служебные обязанности и деятельность

Митрополит Арсений курирует приходы, духовенство и приходские советы Москвы. Участвовал в работе комиссий по освидетельствованию возвращаемых Церкви и вновь обретаемых святых мощей: святого благоверного князя Александра Невского (1988); преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких (1990); преподобного Серафима Саровского (1991); святителя Иоасафа Белгородского (1991); святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России (1992); блаженной Матроны Никоновой (1998).

В 1994—1997 годах являлся председателем Научно-редакционного совета по изданию «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова).

С 1998 года, со дня основания, возглавляет Научно-редакционный совет по изданию «Православной энциклопедии».

Компромат.Ru ®

Правая рука Алексия II архиепископ Арсений

Гостиница на месте Марфо-Мариинской обители

***

Оригинал этого материала © «Московский Комсомолец», 27.07.2006, Несытое око владыки Арсения. Столичную обитель разорили епископы

Сергей Бычков

Есть персонажи, в том числе и среди епископата Русской церкви, которые готовы на все, только бы о них не забыли. Даже редкое упоминание о них на страницах столичных газет или мимолетное мелькание на экране телевизора приносит им чувство огромного удовлетворения. Архиепископ Истринский Арсений не исключение. Его похождения сравнимы только с подвигами его старшего собрата — митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева). Но он умудрился перещеголять Гундяева — недавно на сайте российских геев, которые признали Арсения за своего, появились описания его художеств.

Если бы он славился только “голубыми” подвигами — флаг ему в руки! Но владыка Арсений еще и правая рука Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и великий хозяйственник. Он викарный епископ Москвы, то есть помощник патриарха в деле управления всеми московскими приходами. Это благодаря его усилиям в Московском городском суде появилась часовня, в которой богобоязненные судьи всегда могут исповедаться в вольных и невольных грехах самому Арсению.

Никого не удивляет, что тяжкой данью обложены все 600 московских приходов. Что при назначении на должность настоятеля священник должен отстегнуть не менее 30 тысяч “зеленых”. Это, как заметил мне один московский чиновник, “по-божески”. Поскольку на хорошем приходе священник отбивает отданные деньги за год. А в чем-то Арсений довольно скромен — в Москве владеет всего-навсего тремя квартирами. Одной — на Олимпийском проспекте, другой — на Таганке, а третью, самую шикарную — 150 квадратных метров, отделывает на Старом Арбате. Для монаха, который при пострижении давал обет добровольной бедности, это не так уж и много.

Дело в том, что когда монах начинает копить деньгу, ему трудно остановиться. Вокруг столько соблазнов, что устоять невозможно. Особенно, когда любимые люди из ближайшего окружения бедствуют. К примеру, решил жениться сын одной из сподвижниц владыки Арсения — Андрей Королев. Владыка молодоженам подарил на Сивцевом Вражке скромную квартирку всего-навсего в 100 квадратных метров. БТИ оценила ее в полмиллиона рублей, но мы-то знаем ее подлинную стоимость. А накануне владыка приобрел для себя в Староконюшенном переулке квартирку пошикарнее — 150 квадратных метров, которую БТИ оценила так же скромно, как и на Сивцевом Вражке. А ведь один ремонт сколько стоит! Туда миллион “зеленых”, сюда миллион “зеленых”… Столько московские священники собрать не в силах. Необходимо искать побочные источники дохода. Близкий друг владыки, процветающий бизнесмен и церковный издатель Сергей Кравец, подсказал хорошую идею. Надо выстроить добротную гостиницу звезд на 5 в центре Москвы, но на церковной земле, чтобы не делиться с московскими чиновниками. И даже предложил свои услуги.

Поиски шли долго. Сначала хотели строить ее на церковной земле на Таганке. Но духовенство Болгарского подворья воспротивилось этой затее, поскольку их же землю грубо отнимали у них. Тогда несытое око владыки Арсения пало на Марфо-Мариинскую обитель. Еще бы — Ордынка, Замоскворечье, рядом Третьяковская галерея и все красоты столицы. Да сюда иностранный турист валом попрет! 15 лет назад Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил открытие Марфо-Мариинской обители и назначил настоятельницей монахиню Елизавету (Крючкову). В свое время она получила гуманитарное и психологическое образование в МГУ, работала журналистом. На новом поприще открылись новые таланты. Она сумела собрать общину, которая продолжила дело основательницы обители — великой княгини Елизаветы Федоровны, старшей сестры императрицы. После гибели мужа, великого князя Сергея Александровича, убитого террористом Каляевым, она основала обитель, которая жила не по монашескому уставу, а по уставу, который составила она сама. Синод упорно сопротивлялся, но благодаря помощи императора Николая II необычный устав все же был утвержден. Сестры не давали монашеских обетов, носили не черные одежды, а белые апостольники. Целью их жизни стала помощь обездоленным и бедным. Благо Хитровский рынок был рядом. Настоятельница выстроила больницу для бедных. Сестры обители ухаживали за ними. Возник и приют для детей-сирот. Все это постепенно восстанавливала новая настоятельница.

Центром обители стал детский приют. Сюда собирались не только дети-сироты, но и дети из неблагополучных семей. Кроме общеобразовательных дисциплин дети занимались хоровым и сольным пением, были созданы музыкальные ансамбли. Дети пели в храме. Занимались бальными танцами, поскольку многие из них страдали сколиозом. Слава о необычной обители переросла границы России. Дважды воспитанницы выезжали в Англию, где их принимал принц Чарльз. Валаамский монастырь подарил детям путевки в Святую землю. Нашлись московские спонсоры, которые регулярно помогали обители и даже купили для детей здравницу неподалеку от Севастополя. Было воссоздано училище сестер милосердия, в которое девочек подбирала сама матушка Елизавета. Младшие дети занимались домоводством, художественной лепкой, рисованием, вышиванием и даже верховой ездой. Все это не мешало заниматься и духовным воспитанием детей. В обители жила большая дружная семья. Дети относились к 70-летней матушке Елизавете как к матери.

Зато как бревно в глазу обитель была для владыки Арсения. Переворот был совершен в начале этого года. Причем чужими руками. Приехал в обитель один из сподвижников владыки Арсения епископ Орехово-Зуевский Алексий (Фролов), который инспектирует российские монастыри. Он с ходу объявил об указе патриарха. Мол, прежняя настоятельница смещается, а на ее место назначается новая. Матушка Елизавета была в это время в больнице. Указа ей никто не показал (как, впрочем, и другим сестрам). А на ее место назначили 47-летнюю замужнюю женщину Наталью Молибога из окружения епископа Алексия. «Новая» метла сразу принялась мести по-новому. Строптивых детей начали укрощать. Детей, перенесших побои родителей, многочисленные издевательства, опять начали воспитывать при помощи брани и криков. Малолетнюю Ксению Шашкову Молибога начала выгонять из обители. Кончилось это истерическим припадком девочки, который перешел в приступ бронхиальной астмы. Пришлось вызывать “скорую”. Собак и кошек, которых прикормили дети, Молибога 27 мая велела усыпить. Для детей насильственная смерть их питомцев стала настоящей трагедией.

Учительская была превращена в офис. Теперь здесь трудятся бывший работник ДЕЗа и юрист. Арсению важно провести ревизию четырех кирпичных зданий. На втором этаже сердобольная Молибога выделила своей 27-летней дочери отдельную комнату. Помещение, где располагалась швейная мастерская, Молибога сдала студии аудиозаписи. А мастерскую перевела в здание бывшей поликлиники, в кабинет, где раньше находился рентгеновский аппарат. Я пытался выяснить, какими же важными достоинствами обладает Наталья Молибога, что ей оказали двое владык такую высокую честь, назначив ее и.о. настоятельницы. Человек без высшего образования, агрессивный, не имеющий представления, как следует работать с детьми-сиротами. Пустует здравница для детей в Севастополе. Зато, видимо, Арсений и Алексий высоко оценили ее волевую способность расчистить Марфо-Мариинскую обитель и превратить ее в строительную площадку, на которой наконец-то вырастет 5-звездочная церковная гостиница.

Это не первая моя статья о перипетиях Марфо-Мариинской обители. Читатели задают один и тот же вопрос: “Неужели патриарх ничего не знает о безобразиях, которые творятся за его спиной? Почему ничего не предпринимает управляющий делами, митрополит Калужский и Боровский Климент?” Думаю, что вряд ли патриарх знает о трагедии Марфо-Мариинской обители. Под предлогом охранения его здоровья ближайшее окружение оберегает его от новостей, которые могут уложить его в постель. Владыка Климент вынужден сам обороняться от подкопов владыки Арсения. Сегодня архиепископ Арсений, в отличие от владыки Климента, не только церковный, но и политический “тяжеловес”, сосредоточивший в своих руках необъятную власть. Должно произойти нечто необычайное, чтобы Арсений лишился своего места.

Недавно Президент России Владимир Путин вручил в Кремле Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II государственную премию. Патриарх стал вторым человеком в Русской церкви, который удостоился такой высокой награды. Первым лауреатом Госпремии в середине 90-х годов стал известный иконописец архимандрит Зинон (Теодор). В ответной речи патриарх заявил, что свою премию он передаст детским приютам. Если эти деньги получит Наталья Молибога, то церковная гостиница вырастет на месте Марфо-Мариинской обители в мгновение ока.

Награды

Церковные:

• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира III степени
• Орден святого благоверного князя Даниила Московского II степени
• Орден преподобного Сергия Радонежского II степени
• Орден преподобного Серафима Саровского II степени (8 марта 2015 года) — во внимание к усердным архипастырским трудам и в связи с 60-летием со дня рождения
  [7]
• Орден святителя Иннокентия Московского II степени
• Ордена и медали поместных Православных Церквей
• Памятная панагия (28 августа 2014 года) — во внимание к усердным архипастырским трудам и в связи с 30-летием служения в священном сане
  [8]

Государственные:

• Орден Дружбы
• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
• Медаль «В память 850-летия Москвы»

Святитель Арсений, епископ Тверской

Святой Арсений 1родился в городе Твери от благочестивых, благородных и зажиточных родителей. Ни год его рождения, ни имена родителей неизвестны. Испросив у Бога себе сына, родители блаженного всего более заботились о том, чтобы насадить в сердце его страх Божий. Спустя несколько времени они отдали отрока для обучения грамоте. С Божией помощью он скоро обнаружил такие успехи, что превзошел всех своих сверстников. Арсений был юн возрастом, но хорошо понимал, что все блага сей жизни непостоянны и скоропроходящи. Он помышлял и заботился лишь о том, чтобы угодить Богу и спасти свою душу. По прошествии некоторого времени родители преподобного скончались, перед кончиной заповедав сыну жить свято и богоугодно, твердо хранить заповеди Господни и соблюдать веру христианскую, и оставили ему все свое имение. Предав погребению своих родителей, святой еще чаще стал помышлять о спасении своей души. Он думал:

– Знаю, что я пришлец и странник на земле. Кратка и недолговременна жизнь здесь, а будущая жизнь бесконечна. Большое имение оставили мне родители, но душа моя не радуется о том. Ибо сказано в Писании: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16:26.)

Размышляя так, он стал раздавать свое имение бедным: одевал нагих, посещал больных, помогал вдовам и сиротам, заступался за обиженных. Но завистник рода человеческого, видя благочестивую жизнь святого Арсения, воздвиг на него брань. Он вложил некоторым сродникам блаженного мысль, что юноша не хорошо делает, щедро раздавая родительское имение. Сродники святого то советовали ему вступить в брак, то поносили и укоряли его, говоря:

– Смотрите, этот святоша разорил весь дом родительский и без дела проводит свою жизнь.

Но такие слова не смущали благочестивого юношу. Господь вложил ему мысль – отправиться в Печорскую обитель, где некогда подвизались и просияли своими добродетелями преподобные Антоний и Феодосий. Отпустив на волю всех рабов и раздав нищим свое имение, юный подвижник тайно покинул родной город и направился в Киеве-Печорскую обитель, куда его звал голос, услышанный им во сне. Придя в монастырь, святой упал на колена пред настоятелем и просил его:

– Помилуй меня, отче, помилуй грешного. Не удаляй меня из святой обители; вспомни, что и Христос не отвергает кающихся грешников.

Так усердно просил святой игумена Печерского. Игумен удивился и спросил его:

– Почему, чадо, ты так сильно сокрушаешься о грехах своих, ведь ты еще молод возрастом?

– Я великий грешник, – отвечал святой Арсений, – ибо нет человека, кто бы не согрешил, если даже он прожил всего один день. Помилуй меня, отче, и не отгоняй от святой обители. Знаю, что и мне некогда предстоит явиться на страшное судилище Христово, – какой ответ я дам тогда нелицеприятному Судье?

Удивился игумен ответу юноши. Он прозрел своими духовными очами, что на отроке почивает особенная благодать Божия. Но видя, что Арсений еще молод, игумен Печерский сказал ему:

– Трудна жизнь иноческая, много в ней лишений и скорбей. Нелегко тебе будет в таких молодых годах переносить все подвиги монашеские. Но много стезей указал Господь для спасения людей. Избери себе другой путь, более легкий.

– Не страшусь я трудов иноческих, – отвечал святой, – сладки и приятны они для меня. Об одном прошу тебя: сделай меня последним рабом в святой обители и с благодарностью я буду исполнять все. Бог да будет моим покровителем и да помогут мне твои святые молитвы. Твердо помню я слова Писания: «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк.9:62). Только прими меня, отче.

Удивленный благочестием юноши, игумен принял Арсения в монастырь и облек его в иноческое одеяние. Новоначальный инок был отдан для руководства добродетельному старцу, опытному в духовных подвигах.

Много подвижников, как яркие звезды, сияли только в Киево-Печерской обители. Добрый пример показывали они благочестивому юноше: один отличался твердой верой, другой на Единого Господа возлагал все свое упование, тот процветал безмолвием и послушанием, иной вел победоносную брань с своей плотью и покорял ее духу. Святой Арсений видел эти подвиги благочестия и начал подражать каждому из них, стараясь не оставлять ни одного доброго примера. С величайшим смирением он исполнял все поведения игумена и других иноков, непрестанно работал, не пропускал ни одной Божественной службы, довольствовался самой скудной пищей, лишь на самое короткое время забывался сном.

В Печерской обители было принято, чтобы всякий инок проходил все степени послушания, начиная с самых низших до более высоких. Подобно прочим, и святой Арсений исполнял все послушания, и проходил он их с великой ревностью. День и ночь трудился, не оставляя рук своих в праздности ни на один час: готовил пищу для братии, колол дрова и носил воду; никто никогда не слыхал от него слова ропотного или праздного. Он так украсил себя добродетелями, что был выше всех иноков в обители. Братия удивлялись его усердным трудам и незлобию.

В Киеве тогда проживал святой Киприан, будущий святитель Московский2. Увидев, что Арсений отличается острым разумом и преуспевает в добродетелях, он приблизил к себе и полюбил молодого инока, часто беседовал с ним, наставляя его в заповедях Божьих. И когда святой Киприан занял престол Московской митрополии, он не пожелал разлучаться со святым Арсением. Святитель взял его с собою в Москву, поставил во архидиаконы и поручил ему заведовать письмоводством3. Сначала святой Арсений просил не налагать на него бремени, говорил, что хотел бы в тишине молиться и подвизаться в добродетелях. Но потом, убежденный святителем, он согласился, – только просил не возводить его на высшие степени священства.

Между тем на родине блаженного Арсения, в Твери, возникли нестроения. Тверской епископ Евфимий4 внес немалое смущение в свою паству; отличаясь неуступчивым характером, вступался он в мирские дела; не имея смирения христианского, он отличался великою гордостью и тщеславным высокоумием. Своим поведением епископ вооружил против себя не только князя и бояр, но и духовенство, монахов и простых мирян. Тверской князь Михаил Александрович5, видя, что раздор умножается, отправил в Москву посольство и звал митрополита Киприана приехать в Тверь, чтобы рассудить дело. Святой митрополит Киприан отправился в Тверь, пригласив с собою двух греческих митрополитов, Михаила и Никандра, святого Стефана, епископа Пермского, епископа Смоленского Михаила, взял святого Арсения, многих архимандритов и игуменов. Когда освященный собор приближался к Твери, сам князь Михаил со множеством народа вышел ему навстречу и с честью принял прибывших. Лишь только Киприан с прочими отцами достиг города, тотчас же отправился в церковь во имя честного и славного Преображения совершить здесь сначала молебен, потом Божественную литургию и преподал всем свое благословение.

Четыре дня спустя митрополит со всем освященным собором разбирал дело Тверского епископа. Евфимий сначала защищался. Но отцы собора обличили его неправые деяния; его лишили сана и послали на заточение в Московский Чудов монастырь.

Уже давно в Твери знали о добродетельной жизни святого Арсения. Теперь же князь Михаил просил митрополита поставить его епископом в свой город.

– Я думаю, что Арсений может утвердить мир и тишину в нашем городе, – говорил князь митрополиту. – Другого мужа, более добродетельного и более достойного, я не знаю. К тому же он и родился здесь. Не только я, но многие граждане знают его и его благочестивых родителей.

Преосвященный Киприан одобрил намерение князя и призвал Арсения. Когда святой услышал о желании князя, он решительно отказался:

– Простите мне, господа мои, я человек грешный и недостоин такого сана. Призываю Господа в свидетели, что я никогда не имел и ныне не имею другого желания, кроме того, чтобы в уединении оплакивать грехи свои. Посему я и ранее отказался от сана пресвитерского, об епископстве же мне грешно и помышлять.

Долго еще отказывался святой, но, наконец, князь и митрополит сказали ему:

– Если не хочешь повиноваться нашей воле, то мы с освященным собором имеем власть наложить на тебя запрещение.

Святой Арсений не захотел более противиться и дал свое согласие. Так он был избран епископом (24 июля 1390 г.), но страшился бремени управления, боялся раздоров и мятежей, которые не успели утихнуть в Твери после удаления епископа Евфимия, и всей душой желал подвизаться наедине. Посему, спустя некоторое время, святой Арсений вторично обратился с просьбой к митрополиту Киприану, чтобы снял с него столь тяжелое бремя. Но митрополит ободрил и снова уговорил его. Видя в сем Промысл Божий, Арсений покорился воле митрополита и 15 августа 1390 года был рукоположен в епископа Тверского.

Вступив на архипастырский престол, святой Арсений более всего старался утвердить мир и согласие в своем духовном стаде, истребить мятеж. Ревностно проповедовал он слово Божие: всех, кто приходил к нему, святой Арсений поучал, как чадолюбивый отец; в храме Божьем назидал свою паству, как заботливый пастырь. Он всегда помнил слова пророка Иезекииля: «И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня» (Иез.33:7). Так поучал всех святитель и своим словом привлекал к себе всех. Граждане тверские с великим усердием стремились слушать своего учительного пастыря. В самой своей жизни святой Арсений подавал всем добрый пример: со вступлением на престол он стал вести еще более суровую и строгую жизнь, совершенно подчинил плоть свою духу. Все удивлялись чистоте его жизни и непрестанному бдению. Строгий к самому себе, он кротко обращался с другими и был милостив к бедным: защищал притесняемых, раздавал одеяния и пищу неимущим, выкупал рабов и пленных. Слава о его добродетельной жизни далеко распространялась повсюду; многие приходили издалека, прося его молитв и благословения.

За свою добрую жизнь святой удостоился восприять от Господа дар чудотворений. Много народа стекалось к нему; все, кто был одержим каким-либо недугом, обращались к святому, и, по милости Божей, он подавал различные исцеления. На одних больных возлагал руки, над другими читал молитвы, иных благословлял и окроплял святой водой или помазывал елеем – всех исцелял он усердной молитвой к Господу.

Находясь в Твери, святой Арсений не забывал и обители Печерской, где положил начало своим иноческим трудам, и постоянно памятовал о жизни ее преподобных основателей – Антония и Феодосия. Святитель помыслил основать свой монастырь, напоминающий ему Печерский, и желал, чтобы в нем было положено его тело. О своем намерении святой Арсений сказал князю тверскому. Князь похвалил доброе желание святителя и сам обещался помогать ему во время постройки монастыря, снабдить его земельными угодиями, необходимыми для его содержания. Тогда святитель избрал на реке Тмаке, в 4 верстах от города Твери, одно место, которое ему сильно понравилось. Оно называлось Желтиково. Призвав Божье благословение, он повелел построить здесь деревянную церковь во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских, своих великих наставников. Устроив келии, святой собрал братию, поставил им игумена. Это произошло в 1394 году. Спустя десять лет, святитель заложил в Желтиковом монастыре каменный храм и освятил его во имя Пречистой Богоматери, честного и славного Ея Успения, конечно, помня Успенский храм Печерского монастыря. Церковь освящена 30 августа 1405 года; она была благолепно украшена и расписана живописью. Великий князь тверской исполнил свое обещание – пожертвовал монастырю несколько вотчин. Святитель часто приезжал в свою обитель и принимал участие в трудах братии, показывая всем пример монашеской жизни. Он не искал среди братии чести и славы, но в монастыре, устроенном им самим, желал быть простым иноком. Великий своими добродетелями, он наставлял и просвещал всю братию: как месяц сияет между звездами, так и святой Арсений блистал своим благочестием среди иноков обители. Желтиков монастырь святитель желал сделать местом своего упокоения. Своими руками он вытесал себе здесь из белого камня гробницу, а из другого крышку к Желая, чтобы иноки новой обители всегда назидались подвигами Печерских отцов, святой Арсений повелел списать древний Патерик Печерский – книгу, в которой изложены были подвиги и великие труды святых Киево-Печерских подвижников6. Отсюда видно, что святитель старался и делом, и словом, и назидательными писаниями просвещать и поучать свою паству; он непрестанно носил в своем сердце слова Писания: «Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым» (2Тим.2:24). Таким пастырем и был святой Арсений. Немало церквей Божьих построил он в самом городе и в его окрестностях; он же возобновил и главный Спасо-Преображенский собор в Твери.

Князь тверской Михаил искренно уважал достойного пастыря. Он часто беседовал со святым Арсением и получал немалую душевную пользу от сих бесед. Кроткие слова святителя глубоко западали в сердце князя. Наставляемый святителем, великий князь строил храмы Божии, творил дела милосердия, помогал неимущим в своем княжестве и посылал милостыню в Царьград. Чувствуя приближение своей кончины, князь изъявил желание воспринять иноческий образ. Святой Арсений одобрил его благое намерение, постриг князя, причем нарек его в иночества Матфеем, и вскоре после того, напутствуемый святителем, инок-князь отошел из сей временной жизни. Любя мир, святой Арсений старался всегда примирять враждовавших. В то время часто происходили раздоры между князьями, и святитель всегда старался положить конец княжеским распрям. С Божией помощию ему удалось в 1403 году примирить тверского князя Иоанна Михайловича с братом его, Кашинским князем Василием Михайловичем, которого тверской князь обидел. Но спустя некоторое время вражда между князьями-братьями снова возгорелась. Тогда святитель, грозя страшным Божиим гневом и вечным осуждением, положил конец сей вражде в день праздника Животворящей Троицы 1406 года.

Примиряя враждующих, святитель старался обходиться со всеми тихо и кротко: никого не позволял обидеть, всякий приходивший к нему находил защиту и прибежище; святой был защитником сирот и вдов, с любовью обходился с нищими и убогими, ободрял ослабевших, всем помогал добрым советом, деньгами или отеческим наставлением. Подражая Небесному Пастырю Христу, он всегда заботился о заблуждавшихся овцах своего стада и вводил их в ограду покаяния.

Святитель Киприан не раз вызывал святого Арсения в Москву для соборных совещаний.

Блаженная кончина святителя Арсения последовала великим постом 1409 года. К сборному воскресенью духовенство Тверской епархии съехалось в Тверь на обычный, ежегодный собор7. В воскресенье оно приветствовало своего владыку; во вторник святой Арсений произносил поучение к пастырям, наставлял их в делах пастырского служения и решал дела; в тот же день он благословил собравшихся пастырей, простился с ними и распустил собор. В четверг второй седмицы святитель тяжко заболел и лишился языка. Утром в пяток (1 марта) пришел к нему великий князь Иоанн Михайлович8 с братиею и боярами; он созвал архимандритов, игуменов и священников, чтобы совершить елеосвящение над заболевшим святителем. У одра больного сидели десять чернецов, которые желали услышать от своего епископа прощальное слово. Но он был безмолвен. Следующею ночью святой Арсений скончался. 19 лет и 7 месяцев с великой ревностью он пас врученное ему Богом словесное стадо. Услышав о кончине праведного святителя, князь Иоанн Михайлович со множеством народа пришел к его мощам. Все скорбели и плакали: «померкло солнце наше, лишились мы доброго пастыря и отца».

На другой день мощи святого Арсения были вынесены из архиерейского дома в соборную церковь, где граждане тверские прощались со своим пастырем, и погребены в Желтиковом монастыре, в притворе правого придела Успенской церкви (во имя Нерукотворенного образа), в той самой каменной гробнице, которую святитель изготовил своими руками. При погребении его было много недужных. Они просили святого об исцелении и получали облегчение от своих недугов. Таково было житие святого Арсения, такова была его блаженная кончина; ныне же он предстоит пред престолом Господним вместе с ангелами, славя Пресвятую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа.

По смерти святого Арсения, граждане не переставали чтить его память. Видя чудеса, проистекавшие от его гроба, благочестивые жители Твери призывали в молитвах святителя Арсения и получали помощь и заступление в бедах. По истечении 74 лет после его преставления (в 1483 году) епископ Тверской Вассиан9, по повелению царя Иоанна Васильевича, восхотел открыть его мощи. Собрав собор со множеством народа, он направился к Желтикову монастырю. Гроб, в котором почивали мощи угодника Божьего, был вынут из земли и внесен в соборный храм. Когда открыли крышку, вся церковь наполнилась благоуханием. Тление не коснулось мощей святого Арсения, даже самые ризы оставались совершенно целыми. Тогда епископ повелел снова покрыть гроб крышкой, приказал написать образ святого (он цел и доныне) и поставил его у Гроба на поклонение приходящим. На гроб был возложен покров с изображением чудотворца. По благословению епископа Вассиана составлена была и служба святому Арсению. Тогда было установлено местное празднование ему в Желтиковом монастыре. С того времени еще более чудес стало совершаться при его гробе. Местное празднование святителя Арсения в Твери установлено Московским собором 1547 года.

Наиболее замечательное и разительное из чудес святого Арсения произошло в 1566 году. В то время в Твери проживал один рыболов, по имени Терентий. Сначала он имел великую веру ко святому Арсению, а потом впал в неверие и подвергся исступлению ума. Родители привезли его в Желтикову обитель, надеясь, что сын их здесь получит исцеление. Но он умер. Спустя два дня внесли его тело в храм Пречистой Богородицы, где почивали святые мощи. Родители сильно скорбили, даже роптали на святителя: – Мы надеялись получить от тебя милость, а сын наш умер. Погасает у нас усердие к тебе, и вера наша оскудевает.

Не потерпел Господь таких укорительных речей на Своего угодника. Во время чтения Евангелия мертвец вдруг поднялся и стал горько плакать о своем прегрешении. Каялись и родители Терентия в своем ропоте на святого.

Акакий, бывший тогда епископом Тверским10, муж праведный и благочестивый, сам видел воскресшего и удостоверился в действительности происшествия.

В 1606 году, когда Русская земля страдала от нашествия поляков и литовцев, неприятели силою опустошили многие области русского государства, и в том числе Тверскую обитель. Не пощадили враги и Желтиковой обители. Они ворвались в нее, думая найти много сокровищ. Но иноки заблаговременно успели скрыть монастырские сокровища и сами удалились в Тверь. Только на мощах святого оставался шитый золотом покров с его изображением. Не найдя ничего в обители, враги были сильно обмануты в своих ожиданиях. Один из неприятелей, досадуя на неудачу, схватил с мощей святого покров и положил на своего коня. Но лишь только он сел на лошадь, как вдруг неведомой силой лошадь и всадник были приподняты на воздух, потом низвергнуты на землю. От сильного удара они умерли, а покров дивным образом поднялся на крышу Успенского храма. Покров этот и доныне сохраняется в монастыре.

В 1637 году в обители строили новый соборный каменный храм. Посему мощи святителя были перенесены на время в деревянную церковь преподобных Антония и Феодосия Печерских. Один из братии, по имени Гермоген, в нетрезвом состоянии зашел после вечерни в церковь и заснул недалеко от мощей святителя. Проснувшись ночью, он был поражен дивным видением. Храм был ярко освещен; святой Арсений приподнялся и сел на своей каменной гробнице. Гермоген, объятый ужасом, хотел было бежать. Но святой Арсений, взглянув на него, грозно сказал:

– Зачем ты, дерзновенный, нетрезвым вошел в храм Божий?

Гермоген упал, как мертвый. Долго лежал он, но потом, придя в себя, с большим трудом вышел из храма северными дверями, которые запирались изнутри. После того долго был он болен. Но святитель хотел только вразумить неразумного и избавить от порока. Когда Гермоген, чистосердечно исповедав пред всеми свой грех, просил у святителя прощения, он получил исцеление от своего недуга пред мощами святого Арсения.

Часто святой угодник Божий являл страждущим свою дивную помощь и по его молитвам болящие получали исцеление. Из многих чудотворений упомянем о следующем.

В Твери проживал отрок Герасим, сын священника Василия. На свадебном пиру Герасима напоили вином, смешанным с ядовитым зельем. Он сильно заболел и уже помышлял о смерти. Страдая, Герасим обратился к безмездному целителю – святому Арсению, пришел к его мощам в день его памяти (2 марта), усердно молился, и угодник Божий дивным образом исцелил болящего отрока.

Спустя много лет Герасим, сделавшись клириком, переселился на жительство в Москву. В его доме проживала племянница его, Дарья, которая долго страдала болезнью глаз. Чем больше проходило времени, тем более болезнь усиливалась, так что Дарья не могла даже спать по ночам и все время стонала. Смотреть на свет она была не в силах. Наконец, в день памяти святого Арсения священник из храма, посвященного его имени, пришел в дом Герасима со святою водою и омыл ею глаза Дарьи. Она тотчас исцелилась. Велико было изумление Герасима, когда он увидел свою племянницу здоровой. И ранее питал он благодарность к своему небесному заступнику. Видя же новую милость его, Герасим пожелал иметь у себя дома службу и житие его. Но в Москве жития святого Арсения не нашлось. По просьбе Герасима, архимандрит Желтиковой обители прислал ему житие и канон святителя и просил, по прочтении, обратно прислать их в монастырь. Герасим поспешно начал переписывать житие. Но с ним случилось несчастие. Когда перед началом своей работы он молился, то, поклонившись в землю, попал правым глазом на торчавший на полу гвоздь. Он едва мог подняться на ноги и громко возопил:] – О Владыко, Господи, смилуйся надо мной грешным!

В доме Герасима проживали тогда иноки из Желтиковой обители Иона и Феофил, которые привезли житие святого Арсения. Видя мучение Герасима, они стали обтирать кровь, струившуюся из раны, и советовали Герасиму помолиться Арсению. Лишь только Герасим стал просить святителя о своем исцелении, кровь тотчас же перестала течь. Тогда все увидели, что Герасим раздробил себе веко и бровь, но самый глаз по милости Божей остался цел. Вскоре рана зажила совершенно, и Герасим с благодарностью и умиленным сердцем дописал житие святителя, по молитвам которого так скоро получил исцеление. При архимандрите Савватии11 произошло следующее дивное чудо. Один крестьянин, живший близ обители святого Арсения, закопал в лесу свое сокровище, желая сохранить его. Спустя несколько времени сей человек пришел опять туда, где были спрятаны его деньги, начал отыскивать их, но не мог найти. Крестьянин впал в великую скорбь, начал тужить и плакать. Он хотел даже повеситься и уже накинул петлю на дерево. Вдруг пред ним предстал благообразный муж и сказал:

– Зачем ты, чадо, умыслил злое в сердце своем? Зачем хочешь ты погубить свою душу и обречь себя на вечное мучение?

На крестьянина напал трепет: он начал плакать. На вопрос дивного мужа, почему он так горько плачет, крестьянин сказал, что он спрятал свои деньги и не может отыскать. Благообразный муж ударил жезлом в землю и сказал:

– В сем месте ты найдешь то, что ищешь.

Крестьянин, раскопав землю, нашел свое сокровище. Пораженный этим, он стал благодарить явившегося и спросил его:

– Откуда ты, честный отче, и как твое имя, чтобы я мог возблагодарить тебя за свое спасение и за нахождение сокровища!

– Я – Арсений и живу в обители, построенной моими трудами. Ступай туда и воздай достойное благодарение Богу.

Крестьянин хотел было пасть на колени пред старцем, но он стал невидим. Тогда крестьянин понял, что благообразный муж был сам святой Арсений; придя в Желтикову обитель, он благодарил Бога и Его угодника и рассказал все, что с ним произошло.

В 1657 году у раки святого Арсения произошло новое чудо. В Желтиковой обители проживал тогда диакон Иоанн. Наущаемый диаволом, он замыслил украсть серебряную и золотую утварь из храма, где почивали мощи святителя. Однажды в полдень он испросил у пономаря ключи от храма, вошел в церковь и взял всю утварь серебряную и золотую, которая стояла недалеко от раки преподобного. Побуждаемый жадностью, он хотел еще взять с мощей и серебряную панагию, которую святой носил на себе во время своей жизни. Вдруг неведомой силой вора так далеко отбросило от святых мощей, что он ударился о церковный помост и лишился чувств. Через несколько времени вошедшие в храм иноки увидели, что Иоанн лежит посреди церкви как мертвый. Поняв случившееся, они вынесли его из церкви, отправили в Тверь к архиепископу Иоасафу12 и рассказали все, что видели. Сам же Иоанн ничего не мог говорить: не владел языком и весь был расслаблен. По повелению епископа, расслабленного диакона опять отвезли в монастырь и затем приводили в церковь. Мало-помалу он начал приходить в себя и, наконец, раскаявшись, совершенно выздоровел.

Много других чудотворений проистекало от святых мощей славного святителя и пастыря стада Христова по благодати Господа нашего Иисуса Христа13. Слава Богу во веки. Аминь.

Тропарь, глас 8: Благочестно пожив во святительстве, люди просветил еси учением твоим, и о храме пречистыя вельми подвизався, и любитель монахов быв: сего ради от Христа паствы твоея венец приял еси. Темже яко апостольского престола наместника, и святителя великаго чтуще тя молим, чада твоя блаженне: от всех бед избави нас, яже ко Христу молитвами твоими, святителю Христов Арсение отче наш.

Кондак, глас 8: Восприемши радостно честныя твоя мощи, пречистая церковь, в нюже честно вносимы множеством священномонахов, и князи благоверными, и яже приемше яко сокровище многоценное. Темже и мы ныне твоея ограды словесныя овцы, окрест раки твоея предстояще, любезно вопием ти: не забуди чад твоих отче, ихже мудре собрал и возлюбил еси, яко да зовем ти: радуйся святителю Арсение, пастырю и учителю наш.

_____________________________ Древнее житие святого Арсения написано в конце XV в. иноком Феодосием. Чудеса святителя описаны во второй половине XVI и в XVII стол.Назад Св. Киприан поставлен митрополитом Киевским и всея Руси 2 декабря 1375 г. В Киев он приехал в следующем, 1376 году, и проживал здесь до утверждения на Московской кафедре в мае 1381г. Назад Другими словами: митр. Киприан сделал св. Арсения своим секретарем. Назад Евфимий (по прозванию Вислень) поставлен епископом Тверским 9 марта 1374 года. Назад Михаил Александрович был великим князем тверским с 1339 по 1399 г. Пред смертью он принял иночество с именем Матфея. Назад Слово «Патерик» значит «Отечник», т.е. книга об отцах. Книга Патерик представляет собрание кратких рассказов о подвижниках или их изречении. В состав Печерского Патерика, списанного по повелению святого Арсения, входят: Житие преп. Феодосия Печерского, написанное преп. Нестором, Сказание летописи об основании Печерского монастыря; Собрание сказаний Симона, епископа Владимирского, и Поликарпа, инока Печерского, о печерских подвижниках. Назад «Сборным воскресеньем» (или короче – «сбор», «честной сбор») в древности называлось воскресенье после первой седмицы великого поста, неделя православия и это потому, что в этот день ежегодно съезжались к епископу священники и составляли епархиальный собор. Назад Иоанн Михайлович был великим князем тверским с 1499 по 1525 г. Пред кончиной принял иноческое пострижение с именем Иова. Назад Епископ Вассиан (в мире князь Стригин – Оболенский) управлял Тверской епархией с 1477 по 1508 г. Назад Епископ Акакий управлял Тверской епархией с 1522 по 1567 г. Назад Архимандритов с именем Савватия известно два: первый поступил в 1566 г., второй упоминается в 1650 г. Здесь разумеется второй. Назад Архиепископ Иоасаф управлял Тверской епархией с 1657 по 1676 г. Назад После обретения мощи святого Арсения лежали в белокаменной гробнице, вытесанной его руками; потом при патриархе Никоне в 1655 г. они были переложены в раку святого Филиппа и на этот праздник составлена была служба. В1734 году тверские граждане Иван и Максим Янковские и Василий Волчанинов устроили для мощей чудотворца серебряную раку, в которой они почивают и доныне. Назад

Примечания

1. [mospat.ru/archive/1997/05/sobor_10/ АРХИЕРЕЙСКИЙ СОБОР РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ, 18-23 ФЕВРАЛЯ 1997 : Русская Православная Церковь]
2. [www.patriarchia.ru/db/text/603336.html Святейший Патриарх Кирилл издал распоряжение об изменении структуры Московской Патриархии] Патриархия.Ru, 2 апреля 2009.
3. [www.patriarchia.ru/db/text/1909320.html «Положение о епархиальных викариатствах Русской Православной Церкви»]. // Патриархия.Ru
4. [www.patriarchia.ru/db/text/1915460.html Распоряжением Святейшего Патриарха Кирилла назначены управляющие епархиальными викариатствами г. Москвы.] // Патриархия.Ru, 31 декабря 2011.
5. [www.patriarchia.ru/db/text/3550755.html В пятую годовщину интронизации Святейшего Патриарха Кирилла в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя совершена Божественная литургия] // Патриархия.Ru, 1 февраля 2014.
6. [www.patriarchia.ru/db/text/4304773.html Журналы заседания Священного Синода от 24 декабря 2015 года.] Журнал № 89. // Патриархия.Ru
7. [www.patriarchia.ru/db/text/4009202.html В Неделю 2-ю Великого поста Предстоятель Русской Церкви совершил Литургию в Покровском монастыре г. Москвы и возглавил хиротонию архимандрита Иоанна (Мошнегуцу) во епископа Сорокского, викария Кишиневской епархии.] // Патриархия.Ru
8. [www.patriarchia.ru/db/text/3710895.html В праздник Успения Божией Матери Предстоятель Русской Церкви совершил Литургию в Успенском соборе Московского Кремля.] // Патриархия.Ru

Епископ Арсений (Жадановский) Серпуховской – У Руси одно призвание: быть Святой

Русь Святая! Так называли нашу дорогую Родину в старину. В народных песнях, рассказах, повестях, исторических сказаниях мы встречаем сие название. Что оно означает? Действительно ли русские люди так хорошо, нравственно живут или, по крайней мере, жили, что и сама наша родина стала называться «Русью Святою». Да, в старину на Руси, действительно, процветало благочестие, которому удивлялись даже иностранцы. Но рядом с этим, конечно, немало было и пороков. Святой, в подлинном смысле этого слова, Русь никогда не была, но ее призвание – именно быть святой.

Призвание. Как каждый человек наделяется от Творца мира тем или другим дарованием, призванием, так и отдельные народы должны выполнить в истории жизни своей ту или другую задачу, цель. И вот Руси надлежит быт святой. Откуда это видно, по каким признакам мы можем распознать, что именно «святость» – призвание нашей отчизны? Прежде всего Руси вверено хранение Православия. Не одни мы, но и другие народы исповедуют Православную веру, но те народы или порабощены исламом, или же утратили свою самостоятельность, а то и просто утратили свое Православие, не дорожат им, не берегут его. Одна Русь блистает Православием, как небо блистает солнцем. А ведь в Православии заключена сила духовного совершенствования, духовной мощи и крепости. Только Православие может делать людей святыми в подлинном смысле слова.

Далее, Господь поселил русских людей на необозримых равнинах, среди лесов, полей и лугов, среди природы. А ведь близость природы делает человека смиренным, простым и богобоязенным. Выйдет наш крестьянин на свою ниву, посмотрит он на свод небесный и невольно вспомнит он своего Творца и Промыслителя. А эта красота природы – зеленеющие луга с извиващимися по ним реками, эти вечно зеленые хвойные леса, благорастворение воздуха от полевых цветов, разве это не заставляет переноситься мыслию к вечной красоте – Богу и прославлять Его величие?

Наконец, Господь дал русскому человеку Самодержавного Царя. Как не может быть в семье двух отцов, так и в большой семье – государстве должен быть один отец. Как уважение к отцу, доверие и любовь к нему явлаяются ручательством за мир и порядок в семье, так и в государстве – преданность Престолу хранит само государство. Для нас, русских, в особенности нужен Самодержавный Царь. У русских множество врагов Веры и Отечества. Кто же нас, православных людей, поддержит, кто защитит, кто постоит за наши исконные права веры и национальности, как не русский православный Царь.

Но если Господь дает какое-либо дарование, какое-либо призвание, то Он вместе с этим ожидает и того, чтобы мы это призвание осуществляли на деле, развивали бы его. Всем известная Евангельская притча о талантах. Господь наделил талантами каждого против силы его, но потом потребовал и отчета. Всех, умноживших свой талант, Он помиловал, наградил и только раба, закопавшего свой талант, поставил с неверными неключимыми рабами, ввергнув его в геену огненную.

Пред нами история народов и по преимуществу еврейского, этого Богоизбранного народа, наделенного от Творца мира особыми полномочиями, талантами, призваниями. Посмотрите, ограничился ли Господь только тем, что избрал этот народ? Нет! Он с высоты Горнего Престола всегда взирал, как этот народ осуществляет свое призвание. Как Мудрый Промыслитель, то ниспосланием благ земных – мира и благоденствия, то наказаниями и прещениями направлял его к предназначенной ему цели. «Как много раз, – говорит Господь, – Я собирал тебя, Израиль, как собирает птица птенцы своя, но ты не восхотел, поэтому оставляется дом твой пуст»! Конец народу еврейскому – отвержение.

Особенно Промысл Божий бдит и над русским народом, народом Богоизбранным. Господь следит за тем, как и мы, русские, осуществляем свое призвание. И вот: то дарованием нам мирного покойного времени, умножением плодов земных – Он хочет нас привязать к Себе; то усилением нашего государства могуществом, победами над врагами внушает нам, что мы также могущественно и сильно должны стоять за устои веры и своей государственности; то, наконец, за наше нерадение, наше расслабление, наше нравственное падение посылает скорби, болезни и тяжелые испытания. Так случилось это и сейчас. Переживаемая война несомненно ниспосланное нам испытание. Это мы и должны осознать. Упадок веры и национального чувства, растление нравов, поворот в сторону язычества – привели нас к столь великому испытанию. За наше отклонение от своего призвание ниспослано нам Господом и столько великое испытание, такое испытание, под которым некоторые начинают падать и малодушествовать.

Как смотреть на это малодушие? Нехороший признак это малодушие. Оно одной пробы, одного свойства с безверием, забвением Бога. Нет, если мы желаем правильно понести ниспосланное нам Господом испытание, то мы должны быть исполнены покорности воле Божией, иметь терпение, бодрость духа и непоколебиму надежду на то, что Господь непременно нам поможет. Пусть враги внешние до времени имеют успех, пусть и внутренние враги, которые, к великому прискорбию, стали заявлять о себе, смущают общество всякой вредной для нас пропагандой, – мы, истинно русские люди, пролив слезу покаяния пред Господом Богом о своих согрешениях, личных и общественных, должны быть непоколебимо уверенными, что Господь не оставит нас, что мы с помощью Божией непременно сокрушим врага и в такой уверенности, не падая духом, не покладая рук, будем смело смотреть на наше будущее, действовать и не малодушествовать.

Духовная Беседа, 1915 г.

* * *

Русь Святая. Не в том смысле, что она по жизни высока, а, как говорит славянофил Хомяков, «ее идеал быть святой». И действительно, если обратить внимание на черты, свойства, характер русского человека, его смирение, кротость, терпение, простоту, принять в расчет, что Русь православная, то делается понятным название ее святой. В исторических своих судьбах Русь многое осуществила и продолжает осуществлять из своего идеала святости. Как поэтому ей нужно дорожить всеми заветами предков, хранить свои основы жизни, держаться святой православной веры, ибо потерять все это – значит потерять и свой идеал – святость.

Духовный Дневник.

Об авторе. Епископ Серпуховский Арсений (Жадановский) родился в 1874 г. в с. Писаревка Волчанского уезда Харьковской губ. в семье протоиерея. В 1888 г. окончил Харьковское духовное училище, а в 1894 г. – Харьковскую Духовную Семинарию. С 1894 г. на должности учителя Осиновской церковноприходской школы. В период с 1896 по 1899 гг. на должности надзирателя-репетитора Сумского Духовного училища, а с 1899 г. по 1903 г. в Московской Духовной Академии. 5 августа 1903 назначен преподавателем гомилетики и соединённых с ней предметов Тифлисский Духовной Семинарии. По совету св. прав. о. Иоанна Кронштадтского 17 июля 1899 г. в Святогорской Успенской пустыни принимает монашеский постриг с именем Арсений. В 1911 г. архимандритом Арсением при Чудовом монастыре был открыт Московский отдел Камчатского миссионерского Братства. 8 июня 1914 г. в Алексеевском храме Чудова монастыря рукоположен во епископа с оставлением в должности наместника Чудова монастыря. До 1923 г. – Епископ Серпуховский, викарий Московской епархии. Особую известность приобрёл как духовный писатель, в 1912-1916 гг. издавал журнал «Голос Церкви».

В 1926 г. арестован. Не ранее марта 1926 г. в административном порядке выслан в Нижегородскую губ. До 1927 г. проживал в Серафимо-Понетаевском Скорбященском монастыре. С 1927 г. по 1928 г. – в Арзамасе. После выхода Декларации не имел литургического общения с единомысленными митр. Сергию архиереями и священнослужителями и не принимал новых назначений на кафедры. Одни историки причисляют Вл.Арсения к мечевской группе непоминающих, другие – к даниловцам.

В 1931 г. арестован и осуждён, освобождён через два месяца после ареста. Вторично арестован в 1932 г. До 10-11 июня 1932 г. находился во внутреннем изоляторе ОГПУ. Осуждён 27 мая 1933 г. 14 августа 1933 г. приговор решено считать условным. По имеющимся сведениям в 1934 г. Вл.Арсений находился в лагере «Медрога». По другим – с осени 1933 г. по апрель 1937 г. он проживал в с. Котельники Ухтомского р-на Московской обл. в доме, приобретённом на средства духовных чад. Еп. Арсений возглавил группу священнослужителей для организации тайных церквей в домах православных христиан. 14 апреля 1937 г. Вл. Арсений в Московской обл. арестован и помещён в Бутырскую тюрьму. Согласно протоколу допроса от 28 мая 1937 г. признал, что совершал тайные богослужения и являлся главой контрреволюционной организации церковников-нелегалов. 26 сентября 1937 г. тройкой по обвинению: «руководство и организация контрреволюционной нелегальной монархической организацией церковников — последователей ИПЦ», приговорён к высшей мере наказания — расстрелу. 27 сентября 1937 г. на «Бутовском полигоне» Вл. Арсений был расстрелян.

• ← Архіеп. Аверкій (Таушевъ) – НА ПУТЯХЪ КОМПРОМИССА СО ЗЛОМЪ (Какъ МП исправила однажды службу Всѣмъ Святымъ въ Землѣ Русской Просіявшимъ).
• Архиепископ Аверкий (Таушев) – «БОЖЕ, МИЛОСТИВ БУДИ НАМ, ГРЕШНЫМ!» →

Отрывок, характеризующий Арсений (Епифанов)

– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать? – Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь. – Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?… – Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном. Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил. Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств. Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него. – Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он. Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся. – Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному. Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому. Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю. Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским. – Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды. – Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов. – Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость. – Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека. – Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский. – Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей. – Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза. – Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l’honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.] Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною. – Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l’honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l’honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его. Доводы его были сжаты, просты и ясны. Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d’honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество. – Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение. – Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы. Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге. С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне. Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал. Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея. Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.

Архиепископ Истринский Арсений: Возлюби Бога и ближнего своего

В памяти любого человека детство оставляет неизгладимый след, а воспоминания событий, приведших ребенка в храм, становятся канвой всей жизни. О своем жизненном пути, о судьбоносных встречах, о преданности Богу и любви к людям нам рассказывает опытный пастырь и интереснейший собеседник архиепископ Арсений Истринский, первый викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.

Владыка, Арсений, расскажите, пожалуйста, о своем детстве, родителях.

Для каждого ребенка родители — святые. Но, как бы мы их ни любили, к бабушкам и дедушкам мы относились с гораздо большей нежностью, они были нашими «главными» родителями. Так уж повелось, что в русских семьях детей воспитывали, в основном, они, а родителей мы видели только в вечернее время, когда они были уже уставшими, или в воскресные дни, суббота раньше была рабочей. Воспитание принимали от бабушек с дедушками, и уж, какие вышли — такие вышли, но Родину и Церковь любим.

Кем были Ваши родители?

Мама была почтовым работником на железной дороге и до своего замужества на почтовых вагонах развозила корреспонденцию. А после того, как вышла замуж и появился я, она перешла работать на Казанский вокзал и проработала там до пенсии. Получила знак почета за свой труд и сто тридцать два рубля пенсии, в то время как отец получал сто тридцать и никак не мог с этим смириться (смеется.) Мой отец служил в пограничных войсках в звании сержанта, а после увольнения профессионально играл в футбольной команде «Торпедо». Из-за травмы ноги ему пришлось уйти из спорта, надо сказать, что до конца дней в одном из ящиков шкафа лежали его гетры и бутсы. Во время футбольного матча он и умер. В 1993 году 23 мая греки играли с нашими, и мы им проигрывали. Отец так переживал, что ему стало плохо с сердцем. Случилось это на даче, вызвали поселковую скорую помощь, и приехавший фельдшер сказал отцу: «Я не могу ничего сделать, у вас закрывается сердечный клапан, вы скоро умрете». А отец отвечает: «А я не хочу умирать». Но через несколько минут на глазах у матери и фельдшера на восьмидесятом году жизни отец отошел в вечность.

Владыка Арсений, расскажите, как Вас воспитывала бабушка?

Ну, у бабушек талант! Они и разгон дадут, и помилуют, и накормят. По маминой линии бабушку звали Анна — это главный дирижер моей жизни. Она была строгой, поэтому особо было не побаловаться, но мы с двоюродной сестрой ее очень любили. Бабушка дала мне понятие Церкви, поста, религиозной литературы. Она была из рязанских крестьян, а когда вышла замуж, работала в Москве дворником. Дедушка тоже был из рязанских, жили в Сыромятническом переулке, у них в 1920-х годах было шесть коров. Вот объясните мне, как женщина могла управляться с двумя детьми, шестью коровами, работать и хлопотать по дому?! Это был удивительный пример женского трудолюбия! Мой отец пошел к ней в зятья. Мама и отец до женитьбы жили в одном поселке Востряково, сейчас он называется Взлетный. Отец жил ближе к речке Гнилуше, а мамина семья жила ближе к центру поселка. И отец рассказывал, что как-то увидел маму на платформе, приударил за ней, и вышла у них любовь.

Остались ли у Вас какие-то детские воспоминания от посещения храма?

Конечно, мне вам это не передать! Во-первых, это было очень интересно. Меня ставили у загородочки, которая отделяет солею. Помню, какая там была атмосфера. Еще мне почему-то запомнилось, что старшее поколение часто говорило об антихристе и ждало, что он не сегодня-завтра придет. Ну, а что я, трехлетний, мог понять? В храме, куда мы ходили, был такой чтец Евгений Иванович, у него был огромный рот, большое квадратное лицо и брови, как у Брежнева. И вот однажды он вышел читать Апостол, и надо мной раздался такой рык, что я подумал: «Наверное, это и есть антихрист». Я его очень боялся. А дома после службы повязывал мамин фартук — это была моя фелонь, брал из комода какую-нибудь самую затрепанную книгу и ходил с ней вокруг стола, произнося: «Вонмем» или «Премудрость», а каждение я совершал детским телефоном. Когда я учился в седьмом или восьмом классе, самостоятельно выучил церковно-славянский язык — настолько мне захотелось его понимать. У бабушки было Евангелие с русским и славянским текстами, по нему я и занимался. Но начал с акафиста святителю Николаю, читал церковно-славянские слова и додумывался, что они обозначают. И помню, однажды летом я был один дома и громко в голос начал читать акафист святителю Николаю, мне так захотелось.

С благодарностью вспоминаю учителей, которые добивались, чтобы их ученики хорошо понимали предмет. У меня туговато шел русский язык, так завуч школы Ольга Гавриловна приходила за час до уроков и «подтаскивала» нас по русскому языку. Какого учителя сейчас заставишь заниматься с детьми за «спасибо»?

Помню учительницу по литературе, мы звали ее «ЗИС» — Зоя Ивановна Смирнова, мы ее страшно не любили, считали ее злой, но принципиальной. И вот однажды она нам подала идею поставить спектакль по рассказу Тургенева «Бежин луг». Мы сдвинули столы, закрыли материей земляного цвета, в центре поставили лампочку, накрыв ее красной материей — это был костер, достали старые шаровары, лапти, разлеглись на этих столах и начали играть композицию «Бежина луга» о конце света. Это произведение я неоднократно вспоминал в своих проповедях в связи с начавшимися разговорами о конце света и прочих вещах подобного характера. Надо быть реалистами и помнить, что когда это будет, не знают даже Ангелы Божии. И вот в этом спектакле мы показывали комичность того, как люди в рассказе Тургенева ждали прихода антихриста.

Владыка, по Вашим рассказам чувствуется, что Вы не сторонник огульного осуждения советской власти?

Нет, не сторонник. Плохая сторона проявлялась в том, что если ты свою религиозность всем показывал, к тебе начинали приставать — это точно. Но если знали о том, что ты верующий, но подспудно, то тебя не трогали. В 1970 году в Великую Субботу учительница по химии Анастасия Дмитриевна Извольская, Царствие ей Небесное, говорит: «Тому, кто сегодня пойдет святить куличи, по химии за год поставлю двойку!» Сказала и смотрит на меня. Я это рассказал своей крестной. А она и говорит: «Да как же это? Она же дочка священника, записки мне на поминовение приносит». Но вот чем я был поражен: за год или два до кончины Извольская с другого конца деревни пришла в наш дом и говорит: «Я бы хотела найти Юру и извиниться перед ним». Представляете, учитель, которому девяносто с чем-то лет, уже чувствуя приближение своей кончины, по-видимому, вспомнила этот случай, изнемогая прошла через большую часть поселка и, не застав меня, передала извинения через мою сестру. Я был потрясен.

Владыка Арсений, как Вы выбрали свой жизненный путь?

Мне даже трудно объяснить, как это произошло. Это случилось в 1970 году в пасхальную ночь. Учитывая, что в то время административное давление было достаточно велико, особенно в Великую Субботу и пасхальную ночь, дружинники старались не допускать молодежь в церковь. И чтоб туда попасть, мы с бабушкой пошли в храм в четыре часа вечера, но не в Бирюлево, куда мы ездили по обыкновению, а в Ермолино, недалеко от города Видное, там есть церковь в честь святителя Николая. И вот мы приехали туда в шесть часов вечера и до пяти часов утра из церкви уже не выходили — боялись, что обратно в храм не пустят. На крестный ход я не пошел, чтобы не рисковать, и остался в церкви. А на этом приходе был такой обычай: они на крестном ходу помимо свечей зажигали еще бенгальские огни и пускали ракеты. И из окон было видно, как среди темной ночи загорается то синяя ракета, то зеленая, то красная, горят свечи, бенгальские огни, поют «Воскресение Твое, Христе Спасе». Было так красиво! Даже когда меня нарекали во епископа, я рассказал на исповеди о случае, который произошел со мной в ту ночь. Я сам не мог понять, что со мной случилось. Тогда на службе во время каждения я увидел, как из алтаря вылетел огненный шар и завис над открытыми Царскими Вратами, потом пошел вправо, как раз в мою сторону, дошел по амвону до угла и начал движение ко мне, подступил вплотную и вошел в меня. И внутри началось такое горение! Я не мог понять, что со мной происходит. После этого случая я не пропустил ни одной субботней всенощной и ни одной воскресной Литургии, и вот тогда началось мое открытое исповедание веры, меня невероятно тянуло на службу. Я прятал одежду для храма в малине, чтобы не увидел отец. Иной раз попадешься ему на глаза, и приходилось что-нибудь придумывать для отговорки, летом можно было сказать, что ушел гулять во двор, а зимой приходилось ждать, когда отец выйдет во двор покурить, и в этот момент я мигом одевался и убегал. Тогда мне было 15 лет. В 1971 году из-за этого мы с отцом серьезно «пошумели», но он успокоился. Потом им с мамой дали квартиру и они уехали в Люберцы, а мы остались жить с бабушкой. А вскоре меня забрали в армию, в Кантемировскую дивизию под Нарофоминском.

Владыка, расскажите, кто для Вас является духовным авторитетом и любимым святым?

Преподобный батюшка Серафим. У нас в поселке жила Вера Харламова, сухонькая такая старушка. У нее была еще дореволюционная книга с житием преподобного Серафима Саровского, и она дала нам с бабушкой ее почитать на две недели. Я тогда влюбился в это житие. А среди современников духовными авторитетами для меня были покойный протоиерей Василий Моисеев — настоятель Бирюлевского храма, и отец Алексий Майков. Среди мирян была Анна Ивановна Прибылова, Царствие ей Небесное, и Иван Васильевич Сосунов. Эти люди меня поражали своей религиозностью, начитанностью и пониманием. Анна Ивановна никогда не была замужем и производила на меня сильное впечатление тем, что не терпела, если в ее присутствии начинали о каком-то человеке говорить плохо. Она могла говорить на различные темы, но если начиналось осуждение, она просто вставала и уходила. Она не получала пенсию, ей помогал брат, держала козочек, а летом продавала ягоды.

А когда меня посвящали во епископы, я спросил у митрополита Алексия, с кого мне брать пример, и он назвал имя владыки Арсения Стогницкого.

Владыка Арсений, расскажите, пожалуйста, о своей первой встрече со Святейшим Патриархом Алексием II.

Это был 1978 год, Лазарева суббота, в Московских духовных школах искали студентика, которого можно было послать в Таллинн к митрополиту Алексию (будущему Патриарху) на иподиаконство. Ну, кого искали, того не нашли, а я на дороге попался, меня и схватили. Чтобы меня забрать, получили благословение у инспектора семинарии архимандрита Александра (Тимофеева). А я уже был отпущен на каникулы и сказал, что завтра уезжаю на свой приход и больше ничего не знаю. Но приехавшие за мной были настойчивы, никуда не деться. Ну, думаю: «Попал!» А старший иподиакон митрополита Алексия говорит: «Да мы тебя только на две службы берем. Вот отслужишь и поедешь обратно». Ну, я и согласился. Правда, я никогда не иподиаконствовал и ничего не знал.

Хорошо, что в библиотеке нашел машинопись монографии иподиаконских обязанностей. Я эту книгу изучил, переписал все, что мне нужно было знать. Настал назначенный день, мы встретились со старшим иподиаконом, доехали до Ленинградского вокзала, стоим на перроне, ждем. К нам подходят две женщины, по обличию церковные. Теперь эти две женщины — игумения Филарета и монахиня Питирима, матушки Пюхтицкого монастыря, тогда они несли послушание у митрополита Алексия в Московской резиденции. И вот таким составом сидим, ждем. А я то: куртка блестящая, ботинки лакированные, шляпа — вырядился. Через некоторое время подъезжает машина «Волга», оттуда выходит владыка в скуфье, в рясе с посохом, по боковой лесенке поднимается на платформу, матушки пошли брать благословение, а я не знаю, как себя и вести, одно дело — батюшка, а тут — митрополит. Он увидел мое замешательство, а тут еще ветер подул, и моя шляпа полетела, тут я совсем растерялся: не то к владыке бежать, не то за шляпой. И он мне говорит: «Лови, лови, лови!» Ну, я поймал шляпу и потом взял у владыки благословение. Сели в поезд и поехали. Митрополит Алексий ехал в одном купе, а мы все в другом. Потом матушки к нему ушли, старший иподиакон тоже, а владыка Алексий говорит: «Ну, мальчика-то позовите!» Ой! Я присел, но поза моя была настолько скованной, что он мне сказал: «Сядьте нормально, молодой человек». Какое там «нормально»?! У меня от страха ничего не двигается, не работает, шелохнуться не могу. Митрополит Алексий тогда приехал с какой-то международной конференции и начал показывать фотографии, но у меня было такое перенапряжение, что я их и не видел. После этого он стал меня о чем-то расспрашивать, и я, как мог, ему отвечал. Потом меня отпустили из купе — «Иди, посиди. Чай будем пить — придешь». И когда принесли чай, мы немного покушали и уже разговорились. Утром приехали в Таллинн, собрали необходимые облачения, отвезли их в кафедральный собор благоверного Александра Невского, потом немного прогулялись по городу перед службой, пообедали, отслужили службу. На утро отслужили Литургию, я, слава Богу, нигде не сбился, никого не расстроил. И вот, за обедом митрополит говорит: «Я вот в Пюхтицкий монастырь поеду. Буду постригать матушек, которые с нами ехали. Ты никогда там не был?» — «Нет», — говорю. И митрополит предложил поехать с ним в Пюхтицы, потом вернуться в Таллинн, послужить службу чтением двенадцати Евангелий, а потом уж ехать обратно. Я согласился. В четверг отслужили вечернее богослужение, а владыка опять мне говорит: «Ну, чего уж ты сегодня поедешь? Давай уж завтра Плащаницу вынесем, потом и поедешь». Ну, так я и остался до Христова Воскресения. После этого митрополит Алексий предложил мне иподиаконствовать у него во время его приездов в Москву. Но я сказал, что мне необходимо разрешение инспектора.

Первая служба в Москве, на которой я иподиаконствовал у митрополита Алексия, была 1 мая на гробнице Святейшего Патриарха Тихона, после нее я стал иподиаконствовать часто. На Успение владыка митрополит взял меня в Пюхтицы, потом взял с собой на отдых на юг. Мы путешествовали на корабле, и он вспоминал, где еще священником бывал с родителями. Для меня это была знаменательная поездка. А 21 апреля 1978-го года меня назначили постоянным иподиаконом митрополита Алексия.

А как Вы стали епископом?

Митрополит Алексий ничего не говорил о своих планах в отношении меня. Мы приехали из Ленинграда в Москву, владыка был занят на Синоде, а я бегал в Совет по делам религий, получал визы, паспорта, потому что наша делегация должна была ехать в Сиэтл. После того, как получилось оформить документы в срок, я зашел в кинотеатр, где показывали религиозный фильм «За други своя». Там было много московского духовенства. В этом фильме я впервые услышал телеграмму святителя Луки (Войно-Ясенецкого), адресованную Сталину. Меня тогда потрясла эта телеграмма. После этого фильма мы с отцом Александром Дасаевым дошли до станции метро «Смоленская», проговорив всю дорогу, и после того, как мы расстались, я из автомата позвонил владыке с докладом о том, что все выполнено. А он мне в трубку: «Поздравляю тебя, владыка Ладожский!» Я опешил. А владыка повторяет: «Я тебе говорю, что ты владыка Ладожский». Я опять ничего не понимаю, он мне снова: «Я тебе говорю, что ты теперь викарным епископом будешь!» И вот тут у меня в голове что-то отключилось, владыка митрополит мне что-то говорит, а я сообразить не могу. После этого разговора я долго курсировал взад-вперед по Арбату — забыл, как домой ехать. В таком состоянии я был примерно два часа, и только потом с трудом вспомнил, что каким-то образом мне нужно попасть на Павелецкий вокзал. Домой я, конечно, приехал поздно. И бабушка на меня: «Вот носит тебя с твоим митрополитом!» В этот же вечер пришла моя крестная и говорит: «Ты архиереем-то скоро будешь или нет?» Я отвечаю: «А что, если стану?» Она говорит: «Ты не забудь мне сказать, я обязательно приеду на твою хиротонию». «Ну, хорошо, — говорю, — я тебя скоро извещу об этом». И по приезде в Америку владыка Климент Калужский, бывший там же, купил мне епископские кресты, а владыка Феодосий — отрез на облачение. Из него тогда сшили очень красивое серебристо-голубое облачение. Сам я купил себе черное, в мелкий крестик, потратил суточные, которые оставались. Это облачение я и сейчас иногда надеваю, оно мне особенно дорого.

Владыка, работая секретарем, Вы видели многих священников. Есть ли главные отличия советских священников от современных?

Для тех священников главное было — служение, о хлебе они не думали. Мы даже никогда не думали, что нам будут платить, главное было — служить, быть полезным Церкви и Христу. Но мы в свое время пришли в семинарию уже готовыми к деятельной жизни молодыми мужчинами, которые привыкли к дисциплине и порядку. После службы в армии. А сегодня в семинарию приходят прямо со школьной скамьи. И нередко это единственное чадо любящих родителей, их золотце, на которое они надышаться не могут. А в нем самолюбия столько, что не знаешь, как с ним быть. И нет привычки к дисциплине.

С чем, на Ваш взгляд, это связано?

Сейчас произошла реорганизация армии и сокращение воинских частей и теперь разрешено поступать в семинарию сразу после школы, то есть без всякого жизненного опыта. И это не всегда оправдывается. Порой молодые люди, закончившие обучение в двадцать с небольшим лет, не готовы еще служить, не готовы к семейной жизни, не принимают сан, а на должности псаломщика вознаграждение такое, что концы с концами не сведешь. Бывает, такие выпускники уходят в светскую жизнь.

В то же время, Господь не оставляет Свою Церковь. Последние десятилетия прошлого века и первые десятилетия нынешнего дали столько благочестивых мирян, которые, имея светское образование, все оставили и стали священно­служителями. Это настолько поражает! Я часто вспоминаю отца Андрея Горячева. Этот человек десять лет работал скальпелем, был хирургом. И когда стал священником, его благословили выучить сурдоперевод и заниматься с глухонемыми людьми. Отец Андрей настолько полюбил их, что отдает себя им полностью. Его просят приехать для того, чтобы просто поговорить с ним, со всех областей. И я вынужден был его ограничить в деятельности, потому что он попросту начал «таять». Кто бы мог подумать, что священниками станут известные спортсмены с мировым именем, ученые, врачи. Вот в Курской епархии священником стал депутат Верховного Совета, врач по образованию.

Возможно, духовная активность людей связана с приходской жизнью, проблемы в которой — одни из самых очевидных?

Понимаете, приходская жизнь везде строится по-разному. Все общество сразу религиозным не сделаешь. Человеку силком веру не навяжешь. Он привык выполнять обряд: окрестить, в лучшем случае, повенчаться, обязательно отпеть, свечку на канун поставить, помянуть о здравии. А большего мы от него требовать не можем.

Многие прихожане приходят в храм и после службы сразу расходятся, не знают друг друга. Часто на приходе нет никакого объединения. Именно этот вопрос сейчас и стоит перед всем духовенством, а также перед всем активом приходов. Святейший требует, чтобы в многоштатных приходах были дежурные священники. Однако современные священнослужители очень заняты, кроме того, большинство из них — многодетные отцы, поэтому поставлен вопрос об активности мирян.

Владыка, какими качествами должны обладать современные священники?

Священник должен следить за тем, как развивается жизнь, и отвечать на ее проблематику. Конечно, законником быть легче всего: «Вот там написано — не делай», «вот там написано — не ешь». А как быть в ситуации, когда человек не может этого выполнить? Я вспоминаю такой случай. В 1970-е годы мы с отцом Александром Дасаевым пришли в дом к одной старушке, чтобы ее причастить. А старушку в эту ночь парализовало, она была одинокая и лежала в нечистотах, запах был не очень приятный. И он меня спрашивает: «Юр, что будем делать?» Я говорю: «Понимаешь, она готовилась к этому дню, и не ее вина, что с ней такое случилось. Но если ей не преподать Тело и Кровь Христовы даже в таком состоянии, завтра она уже, может, без напутствия отойдет в мир иной». И отец Александр исповедовал и причастил ее. Хотя по правилам нельзя было этого делать, пока ее не приведут в порядок, но с другой стороны, она ушла бы без напутствия, и все. Или возьмем такую ситуацию. Отец Андрей Шумилов из Пироговских клиник служит в туберкулезном диспансере. И вот он приходит ко мне и говорит: «Что мне делать, они брезгуют причащаться с одной лжицы?» И мы решили купить несколько маленьких Чаш, и теперь он причащает каждого из отдельной. Потом священник их замывает. Он каждый раз соприкасается с опасной болезнью, но с ним ничего не происходит. Просто он имеет силу веры. Мы даем им Тело и Кровь Христовы, исповедуем, беседуем, пытаемся возвратить в Церковь. И что — это преступление? Нет. Или, например, ко мне приходит человек и начинает исповедовать страшный грех. По закону, я должен отлучить его на много лет от Причастия. Да может он с собой долго-долго боролся для того, чтобы переступить порог церкви! А я ему скажу: «Знаешь, у нас так нельзя, и все». Нет! Вот когда он станет моим духовным чадом, я буду знать его жизнь, и он этот грех опять допустит, вот тогда я, может быть, закон и употреблю. И скажу ему: «Ты мое духовное чадо, ты об этом знал, но ты это совершил, вот тебе такое-то наказание». А если человек только пришел в Церковь, хочет узнать о Церкви, всего боится. Ему нельзя так сразу законом или правилом наотмашь. Нет, нельзя так подходить к человеку.

Владыка, сейчас семья, в особенности молодая, переживает жестокий кризис. В обществе развиваются тенденции к тому, чтобы семья была временным учреждением. И то, что Церковь разрешает разводы, не препятствует ли укреплению института семьи?

Во-первых, я могу сказать, что чем больше будут популяризовать артистический мир, который по семьдесят семь раз женится, тем больше это будет процветать в обществе. Во-вторых, как правило, сейчас браки заключаются не по решению взрослых людей, родителей, а по воле молодых. Тогда, когда играют роль очарование и страсть. А после того, как наступает реальность, молодые люди не выдерживают своих обстоятельств. Причина кроется еще и в том, что большинство семей состоит из мужа, жены и одного ребенка, который вырастает эгоистом. Он не приучен к терпению и снисхождению. В-третьих, молодые люди, создавая семью, ориентируются на богатство, престиж и высокую занимаемую должность. Еще немаловажную роль играют и родители. Вот молодые люди поженились, мало ли какие разногласия между ними могут быть, но тут появляется шептун — это мама: «Ах, он такой-сякой!», то же самое с другой стороны. Для меня было очень удивительно, когда один знакомый священник женился и сказал супруге: «Дорогая, наши родители очень хорошие люди, но они к нам приезжают только в гости, а мы с тобой живем одни, давай договоримся так». И у их родителей не было таких понятий, как «мой сын» и «моя дочь», а было понятие «дети». А еще один знакомый протодиакон давал такой совет: «Молодежь, жить, не имея никаких размолвок, практически невозможно, но о них никто, кроме вас, не должен знать. И если вы поссорились, поставьте на середину комнаты табуретку, разойдитесь в разные углы и выговорите в свой угол все плохое, что вы сейчас испытываете по отношению друг к другу. И когда все плохое уже будет высказано, и больше вспомнить будет нечего, начинайте вспоминать хорошее, и с каждым воспоминанием делайте шаг назад, в сторону табуретки, и кто из вас сядет на табурет первым, тому на колени сядет второй, тогда обниметесь, поцелуетесь, и все любовью покроется».

Владыка, зашел разговор о терпимости и умении уступать. Мы понимаем, что человек входит в традиции, не создавая их, а уже имея готовую культурную среду. Как нам относиться к тому, что исламская традиция сейчас так активно входит на каноническую территорию православной веры?

Не надо забывать, что мы воспитаны в Советском Союзе, где все народы были равны, все народы были друзьями и жили в мире. Я вырос в поселке, где жило много мусульман, и никогда не возникало никаких разногласий ни на национальной почве, ни на религиозной. У нас не было храма, у них не было мечети. Мулла жил напротив нашего дома, и мне было не зазорно попить у них чаю. Правда, моя семья запрещала мне прикасаться в их доме к мясному, а булки были очень вкусными. И если мулле, а они с супругой были уже пожилыми, привезут дров, то мы целой ватагой ребят их разгружали. Но проблема сейчас в том, что переселяясь сюда, мусульмане не хотят перенимать нашу культуру. Ведь меньшинство всегда принимает культуру и традиции большинства, модернизируя свои традиции. А они не хотят этого делать и живут так, как это принято у них. И ведут себя по этой причине некорректно. В этом вопросе должно быть разумение наших правящих властей.

Владыка Арсений, что бы Вы посоветовали читательницам журнала «Славянка»?

Если они читательницы православного журнала, то это уже добрый показатель. Значит, они не потеряли интерес к жизни, обладают чувством любви, снисхождения и сострадания. И второе, что я хочу сказать: как бы общество ни превозносило женщину, как бы оно ее ни величало, женщина должна помнить, что она женщина, и те качества и свойства, которыми она наделена, должны употребляться во благо семьи и общества, но не ради удовлетворения страстей. Женщина должна чувствовать, что она мать, а не скульптура, которой можно только любоваться.

Беседовал Сергей Тимченко

Епископ Арсений

На домодедовской земле в Серафимо-Знаменском скиту (монастыре) в 1912-1924 годах часто и подолгу жил Серпуховский епископ Арсений (Жадановский). Игуменией Ювеналией (с 1916 года схиигумения Фамарь) в Серафимо-Знаменском монастыре был построен домик, названный «киновия», в котором жили и служили приезжавшие в скит епископ Арсений и его друг архимандрит Серафим. В годы гражданской войны епископ Арсений жил в Серафимо-Знаменском монастыре в полном уединении полтора года. Летом и осенью 1918 года владыка Арсений и архимандрит Серафим (будущий епископ Дмитровский) безвыездно жили в Серафимо-Знаменском монастыре по благословению Святейшего Патриарха Тихона. Владыка Арсений жил в скиту в полузатворе до конца 1919 года, руководя духовной жизнью скитских сестер, ежедневно совершая Божественную литургию. В 1884 году десятилетний Александр Жадановский был отдан родителями в Харьковское духовное училище. А в 1888 году он поступил в Харьковскую духовную семинарию. 21 ноября (ст.ст.) 1893 года он был рукоположен в иподиакона в мужском архиерейском Покровском монастыре города Харькова. По окончании семинарии Александр Жадановский стал преподавать Закон Божий в приходской школе вместо своего отца, а затем стал надзирателем в Сумском духовном училище. В своих «Воспоминаниях» Александр Жадановский писал: «С раннего детства «Нравилась мне одна девица-сверстница: на ней сосредоточилось мое внимание… С мнимой же невестой, которая жила и воспитывалась далеко, я виделся раза два в год на каникулах, ждал встречи с ней с нетерпением, но своих чувств никогда ей не высказывал. Но пока таким образом медлил, знакомая девушка ускользнула из моих глаз… После еще раза два присматривался к невестам, но безрезультатно. Тем мое искание подруги жизни кончилось… Одновременно меня не покидала мысль о монашестве; каждая жизненная неудача давала в этом отношении толчок вперед, а тут еще пришлось побывать с родными в богомолье в Киево-Печерской лавре. До сего времени я не был близко знаком с монастырями и монахами, а тянулся к ним как-то безотчетно». Александр Жадановский в письме от 17 января 1899 года к отцу Иоанну Кронштадтскому просил у него совета. После ответа праведного отца Иоанна у Александра появилось непреклонное решение принять монашество. Смотритель училища отец Аркадий прошение Александра Жадановского немедленно (а было это в Великую субботу 1899 года) отослал к архиепископу Харьковскому Амвросию (Ключареву). Архипастырь посоветовал Жадановскому съездить в Санкт-Петербург к товарищу оберпрокурора Священного Синода. Жадановский, пригласив своего друга, отправился с ним из города Сумы в путешествие; Москва-Кремль, Чудов монастырь; Свято-Троицкая лавра; Санкт-Петербург; Александро-Невская лавра и Валаам. С Валаама Александр Жадановский прибыл в Священный Синод, где он был принят с прошением для принятия в монашество с дальнейшим «обещанием продолжать образование в академии». Вернувшись в Харьков Александр Жадановский был принят владыкой Амвросием, и без задержки им было разрешено пострижение Жадановского в иноки. После чего он был направлен на жительство в Святогорскую пустынь, находившуюся в Изюмском уезде Харьковскои губернии. Здесь 17 июля 1899 года, на следующий день после праздника Святогорской иконы Божией Матери, состоялось пострижение Александра в монахи с именем Арсений. К дню Успения Божией Матери в Святогорскую пустынь приехал архиепископ Амвросий, а 15 августа 1899 года после обеда владыка рукоположил Арсения в иеродиаконы, а затем благословил отправиться в Москву, в Троице-Сергиеву лавру, в академию. Епископ Арсений писал: «Господь судил мне проходить курс академии в иноческом звании. Должен, однако, сознаться, что трудно совмещать студенчество с монашеством… Устанешь ли нравственно или физически, случится какая-нибудь скорбь — пойдешь к честным мощам, помолишься от души, и легко станет на сердце… Да, рака Преподобного, овеянная многими воздыханиями и слезами русских людей, является благодатным источником утешения… Большой простор, далее, в лавре для священнодействия. Каждый день совершается одиннадцать литургий, вот и выбирай любую: в три часа утра — в церкви Святого Духа, в четыре часа — у преподобного Никона, в пять часов — внизу под Успенским собором, а затем в храмах Смоленском, Зосимы и Савватия и других. Господь сподобил меня в сане иеродиакона послужить во всех указанных церквях. Любил я еще ходить буднями в Троицкий собор к вечерне — послушать пение стихир с канонархом. Чудное, стройное исполнение их могучим хором доставляло мне наивысшее духовное наслаждение. Не только ученые монахи, но и все студенты академии ясно чувствовали над собой покров Преподобного Сергия…» Епископ Арсений обладал прекрасным литературным даром. Великолепный лирик, он в конце своей жизни написал «Воспоминания» о многих великих подвижкиках Православия: о святом праведном Иоанне Кронштадтском, о московском митропопите Макарии (Невском), о старцах Зосимовой пустыни схиигумене Германе и иеросхимонахе Алексии, о схиигумении Фамари, о выдающихся пастырях церкви отце Алексии Мечеве, отце Николае Смирнове (Кадашевском), отце Василии Постникове и отце Александре Стефановском. Епископ Арсений вспоминал, как однажды старец иеромонах Варнава «…в беседе со мной в этот раз предвещал: «Будешь неподалеку от Москвы архиереем, маленьким архиереем». Теперь пророчество исполнилось». В Гефсиманском скиту Жадановский заходил к отцу Исидору, который за три дня до смерти, прощаясь, сказал ему: «Примите в назидание и утешение себе последние мои слова: крестная сила и размышления о страданиях Господа спасают христианина от всяких бед, воспоминания же о язвах Спасителя предохраняют от скорбей». Пребывая в Духовной академии, студент Арсений оставался в течение трех лет диаконом и только на четвертый год обучения стал священником. 9 мая 1902 года его рукоположили в иеромонахи. На последнем экзамене в Духовной академии по догматическому богословию присутствовал московский митрополит Владимир (Богоявленский), предложивший священнику Арсению место казначея в Чудовом монастыре. В Москву, на место нового служения в Чудов монастырь, иеромонах Арсений прибыл 3 августа 1903 года. Приложившись к мощам святителя Алексия, Арсений явился к наместнику монастыря архимандриту Иннокентию, который отвел иеромонаха в казначейскую квартиру. Казначеем иеромонах Арсений пробыл всего пять месяцев. Наместник монастыря архимандрит Иннокентий, хиротонисанный во епископа Аляскинского, уехал в Америку. На место наместника Чудова монастыря был назначен иеромонах Арсений (Жадановский). А 24 марта (ст. ст.) 1904 года, в Великую субботу, иеромонах Арсений был посвящен в сан архимандрита. В 1906 году 11 октября умерла мать архимандрита Арсения, а через месяц, 11 ноября, умер его отец. В роду Жадановских несколько поколений были в духовном звании. Священниками были прапрадед Афанасий, прадед Стефан, дед Андрей и отец — протоиерей Иоанн. Все вместе они служили более ста лет в городе Чугуеве в Рождество-Богородичной церкви. Епископ Арсений писал: «С кончиною отца и матери утратился интерес к родине, исчезло желание и стремление бывать там». В 1913 году архимандрит Арсений вместе с иеромонахом Серафимом (Звездинским) совершают паломничество в Святую Землю. Хиротония архимандрита Арсения во епископа Серпуховского состоялась 8 июня (ст.ст.) 1914 года в Алексеевском храме Чудова монастыря, в котором он был оставлен служить по решению московского митрополита Макария и Святейшего Синода. Епископ Арсений принимал участие в устроении женской обители «Гефсимании» близ города Зарайска под Москвой и женской обители «Серафимо-Знаменский скит» близ станции Востряково Павелецкой железной дороги на домодедовской земле. Владыке Арсению была уготована новая нива — быть духовником и старцем схиигумении Фамари (Марджановой) и сестер созданного ею Серафимо-Знаменского скита. Схиигумения Фамарь построила близ скита киновий с домовой церковью во имя преподобного Арсения, куда владыка временами удалялся для собирания духовных сил., отдыха и молитвенных трудов. В послеоктябрьскую 1917 года эпоху гонений на Христову Церковь и веру владыка Арсений нес подвиги исповедничества и мученичества в течение двух десятков лет. Летом и осенью 1918 года владыка Арсений со своим духовным другом архимандритом Серафимом (Звездинским), будущим Дмитровским епископом, живут в подмосковном Серафимо-Знаменском скиту. Схиигумения Фамарь выполняла послушание Святейшего Патриарха Тихона сохранить в безопасности жизнь епископов в своей малоизвестной, тихой и скромной обители. В годы послереволюционного лихолетья владыка Арсений ежедневно совершал Божественные литургии в киновийном храме. Он в уединении изучал церковное пение, музыку, живопись, медицину и занимался иконописанием. Тогда же владыка делал записи, которые легли потом в книгу «Воспоминания». В скитском храме перед игуменским местом помещался образ Спаса Нерукотворного, написанный епископом Арсением. До 1923 года продолжалась служба владыки Арсения в городе Серпухове как епископа. В городе Серпухове был древнейший Высоцкий монастырь, основанный в 1374 году серпуховским князем Владимиром Андреевичем. До революции в городе Серпухове было несколько десятков церквей, после революции многие церкви были закрыты. Из Серпухова в Серафимо-Знаменский скит прибыли многие насельницы. Местом уединенных подвигов владыки Арсения был Серафимо-Знаменский скит вплоть до 1924 года — года закрытия скита. О Серафимо-Знаменском ските епископ Арсений оставил такие строки: «В маленьком храме Серафимо-Знаменского скита при высоком религиозном воодушевлении строительницы и сестер происходило большое привлечение и сосредоточение благодатной силы. Тут Сам Господь приосенял сердца молящихся и особенно поющих; тут вблизи каждого, радуясь и веселясь, находился ангел-хранитель — оттого так глубоко запечатлелось освящение этой чудной церквочки в памяти насельниц скита… Наступает день. Скитянки на послушаниях. Одни из них работают поодиночке: кто в саду, кто при пчелах, кто очищает рощу от сухого листа, — другие совместно косят траву, сушат сено, пасут коров, возделывают огороды. Всем заповедано непрестанно творить молитву Иисусову, петь псалмы, читать акафисты, и они ненарушимо, свято исполняют это правило: трудятся и молятся». А с бугорка, что у Серафимо-Знаменского скита на правом берегу реки Рожайи, епископ наблюдал такую картину: «Смотришь вправо и видишь сквозь кусты и редкие деревья мельницу. Прислушиваешься и слышишь шум ее колес, чего раньше, увлеченный красотой природы, как бы не замечал. И удивительное дело! Ничто, кажется, так не украшает берег реки, как водяная мельница, будто именно она является его существенной принадлежностью, отвоевав вечное право на это место… Если пойдешь вдоль по бережку, мимо мельницы и дальше, то дойдешь до крутого подъема. Взойдешь на горку и очутишься так высоко, что невольно подумаешь: недаром скитянки называют это место «Кавказом». Внизу по камушкам бежит ручей, образовавшийся из знакомой уже нам реки после преграждения ее плотиной. Течет он мерно, непрерывно, приятно журчит, успокоительно действует на нервы… Окинешь потом взором пройденное, оставшееся позади тебя пространство и увидишь где-то далеко-далеко и реку, и луг, и мельницу, больше того, кругозор настолько расширяется, что замечаешь за бугром село с церковью, а там бесконечные поля». Как изумительно точно описал местную природу епископ Арсений! Эти благословенные места любимы мною с детских лет: и Воскресенская церковь села Битягово с древним кладбищем, на котором покоятся мои предки, и чудная мельница с домиком мельника, существовавшая до середины пятидесятых годов нашего века, и Саввинский (Заборьевский) овраг с горой, получившей у местных жителей название «Монашенка», с которой в детстве мы катались на лыжах, и эти таинственные курганы, и, конечно же, милая речка Рожайя с ее некогда родниковой водой. Какое множество раз я, много лет не ведая о том, ходил по тем же дорожкам, по которым еще до моего рождения ходил епископ Арсений. О, сила печатного слова! В 1924 году епископ Арсении переехал в село Кузьменки под Серпухов и жил в доме настоятеля местного храма протоиерея Михаила. За владыкой последовали две келейные сестры — инокини Александра и Матрона из числа насельниц Серафимо Знаменского скита. В половине дома священника была устроена домовая церковь в которой епископ служил с 1924 года. После закрытия Серафимо-Знаменского скита Кузьменки приезжали жившие в то время в Марфо-Мариинской обители схиигумения Фамарь и сестры из скита. В 1925 — 1928 годах владыку несколько раз высылали за пределы Москвы и Подмосковья. Он жил в те годы то в Серафимо-Понетаевском монастыре, то в Арзамасе. B 1928 году епископ Арсений приезжал в Перхушково, где в то время на отдельной даче поселились схиигумения Фамарь, иеромонах Филарет (Постников) и десять сестер. По данным биографа епископа, «очевидно, в первой половине 1928 года и была написана владыкой Арсением в основном книга «Воспоминания» (М., Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, Братство во имя Всемилостивого Спаса, 1995 г.). После окончания срока высылки епископ Арсений вернулся и поселился в Котельниках, недалеко от станции Люберцы Казанской железной дороги. В трудные для Православной Церкви годы владыка говорил: «Иерархи отвечают перед Собором, паства должна идти в русле Церкви. Нельзя делать расколов». В период новой волны арестов (1929-1931 годы) были репрессированы схиигумения Фамарь с некоторыми своими сестрами и иеромонахом Филаретом. Забота о владыке Арсении не оставляла матушку Фамарь и в далекой сибирской ссылке. Она в письме высказывала пожелание устроить владыку в Малоярославце. Жизнь епископа Арсения в тридцатые годы вплоть до его ареста и мученической кончины — неизвестна. По некоторым воспоминаниям, епископ Арсений жил то в Котельниках, то, по другим данным, в домике на станции Удельная. Епископ Арсений был арестован в Котельниках 13 апреля 1937 года. «Епископ был обвинен в организации и руководстве контрреволюционной нелегальной монархической организацией церковников». В праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня — 27 сентября 1937 года, епископ Арсений и все арестованные с ним священнослужители, монашествующие и миряне были расстреляны в поселке Бутово под Москвой. Таково краткое жизнеописание Серпуховского епископа Арсения, почерпнутое в автобиографии епископа и в воспоминаниях о нем. У владыки Арсения по его молитвенным подвигам были высшие духовные дары: прозрения и рассуждения. Естественно, он предвидел свою мученическую кончину и возносил молитвы ко Господу в свои последние предсмертные часы. По своей кончине епископ Арсений являлся в сонном видении своим духовным детям, предупреждая их о грядущих событиях в годы Великой Отечественной войны. Известный русский писатель Петр Паламарчук, автор четырехтомной книги «Сорок сороков», пишет: «Занимаясь историей русских храмов и монастырей, мне довелось не раз сталкиваться с такими чудесами новейших времен. Ведь в безбожных гонениях ХХ века Русь Малая, Великая и Белая явили одних новомучеников больше, чем во все предыдущие два тысячелетия христианства!» Русская Православная Церковь подведет итоги двадцатого века и напишет все имена русских новомучеников, пострадавших за веру и Христа.

© краевед Николай Чулков. Из цикла «История края в лицах»

Архангельская епархия

Священномученик Арсений, митрополит Ростовский

1697 – 1772

Память – 28 февраля/12 марта

История земного жития священномученика Арсения (Мацеевича) напоминает судьбы двух северных святых, о которых рассказывалось выше, – преподобного Иова Соловецкого и святителя Филиппа Московского. «В продолжение своей жизни и деятельности он носил три имени: при рождении его назвали Александром; известным он стал и в духовном и в светском мире, как в России, так и вне ее, под монашеским именем Арсения; умер же он под именем расстриги Андрея Враля» (73, 13), пострадав за Церковь Христову.

Священномученик Арсений происходил из польской шляхты (73, 14) и «был сыном священника из Владимиро-Волынской епархии. Учился в Львовской школе, затем в Киевской академии» (71, 424). В 1716 году в возрасте девятнадцати лет он принял монашеский постриг и получил должность проповедника и учителя латыни в Новгород-Северском Спасском монастыре. Спустя два года он был рукоположен в иеромонаха. В 1729 году по поручению сибирского митрополита Антония (Стаховского) иеромонах Арсений отправился в Сибирь «для проповедования Слова Божия» и провел там два года (73, 15). На обратном пути он совершил паломничество в Соловецкий монастырь, где с энтузиазмом, характерным для него, пытался переубедить игумена по имени Иоасаф, сосланного туда за переход в старообрядчество и «некоторые дерзновенно важные слова» (72, 316). Арсений не только спорил с Иоасафом, но даже написал для него специальное «Увещание». К сожалению, все его старания оказались безуспешными – упорствующий игумен «ревновал не по разуму» не столько за Православную веру, сколько за старый обряд…

В 1734 году по благословению архиепископа Архангельского и Холмогорского Германа (Копцевича) святой Арсений в качестве судового священника участвовал в четырех морских экспедициях на Камчатку, но в 1737 году по причине развившейся у него цинги вынужден был оставить службу на флоте. Он стал заниматься преподавательской деятельностью, законоучительствовал в кадетском корпусе, а также в гимназии при Академии наук (73, 17 – 18). Святой Арсений был и «экзаменатором ставленников. Он должен был испытывать лиц, которым предстояло посвящение в священники или диаконы, в знании ими всего нужного для этого сана. Живого, пылкого характера, твердый и настойчивый, он выказал в этой должности большую строгость» (69, 110).

Не менее строг и принципиален был святитель Арсений, когда дело касалось защиты интересов Православной Церкви. Так, в 1740 году, присягая малолетнему Иоанну IV Антоновичу, он отказался присягать его матери как регентше, ибо она оставалась протестанткой» (71, 424). Безусловно, что, идя на этот шаг, святитель Арсений был готов понести всю полноту ответственности за свой поступок. К счастью для него, из-за кратковременности царствования Иоанна Антоновича, его смелый поступок обошелся без последствий. В 1741 году Арсений, уже имевший к тому времени сан архимандрита, был назначен митрополитом Тобольским. Давая присягу на архиерейство, он совершил весьма смелый по тем временам поступок, сделав приписку, текст которой мы приведем ниже.

Митрополит Арсений смело заступался перед светской властью не только за священнослужителей, которых местные воеводы и чиновники брали под арест и судили, а также за крещеных коренных жителей Сибири, даже за крепостных. При этом он говорил о том, что произвол чиновников, которые «бедное священство гонят и бьют», подрывает доверие к Православной вере среди местных жителей, в связи с чем «церкви пустуют, а новокрещеные наставления лишаются не от нашего нерадения, но от гонения нерассудных светских командиров» (73, 22). Защищая свою паству, он обращался с просьбами о поддержке не только к Синоду, но и к самой императрице. Возможно, именно с этим было связано то, что на Тобольской кафедре святой Арсений пробыл всего два месяца, после чего был поставлен митрополитом Ростовским и сделан членом Синода.

В то время императрицей была дочь Петра I Елизавета Петровна, которую Е. Поселянин характеризует как «искренне набожную и искренне преданную Церкви». Она доброжелательно относилась к митрополиту Арсению, вероятно, понимая, что за его поступками, казавшимися современникам весьма смелыми и даже дерзкими, стоят глубокая вера и ревность по Боге. Так, митрополит Арсений отказался принести присягу, которую давали члены Синода со времени Петра I, а также являться в Синод. Он объяснил это тем, что находит несогласными с требованиями своей совести следующие слова, входившие в присягу: «Исповедаю же с клятвою крайнего судию духовныя сея коллегии быти самую Всероссийскую Монархиню, Государыню нашу». «Митрополит указывал, что выражение это неправильное, так как единственный Глава Церкви есть Христос» (69, 111 – 112). Причины своего отказа принести присягу и заседать в Синоде святой Арсений объяснил императрице, и, как видно, она сочла их уважительными, оставив его поступок без последствий. Однако среди членов Синода возникла затаенная неприязнь к смелому архиерею. Когда вскоре после этого в бумагах Синода был обнаружен текст архиерейской присяги «с припиской», которую дал митрополит Арсений, вступая на Тобольскую кафедру, от него потребовали объяснить, на каком основании он посмел сделать в ней изменения. В тексте присяги митрополита Арсения вместо последних строк, процитированных нами, были следующие: «Исповедую с клятвою Крайнего Судию и законоположителя своего духовного правительства быти Самого Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, полномощного Главу Церкви и Великого Архиерея и Царя, всеми владычествующего и всем имущего судити живым и мертвым». Несмотря на то, что разбирательство дела об этой присяге продолжалось три месяца, оно окончилось без последствий для митрополита Арсения.

Возглавляя Ростовскую епархию, святой Арсений уделял много внимания не только ее административным делам, но и вопросам образования. «В семинарии, которую он перевел из Ростова в Ярославль, было уже 500 воспитанников» (69, 113). В области образования он был сторонником того, чтобы преподавание велось не на латыни, как это было тогда принято, а на понятном любому школяру русском языке. Он доказывал свою правоту тем, что в православных храмах богослужение совершается не на чужеземных наречиях, а на родном языке. Он также много проповедовал: «в библиотеке ярославской семинарии хранились три тома рукописных его проповедей» (69, 112).

Среди жителей Ростова он оставил по себе «глубокую память как святитель распорядительный, строгий, но вместе с тем и снисходительный. С нарушителями церковного благочиния этот «великий господин», как именовали его в официальных бумагах, обращался сурово и без всякого послабления. Виновные подвергались у него строгим взысканиям, какие применялись всеми архиереями». Как и в Тобольске, он защищал своих подчиненных перед «сильными мира сего». Существовало предание, что один чванливый и жестокий помещик, желая унизить священника из своего села, заставил его в праздник Рождества Христова славить Христа в хлеву. Когда митрополит Арсений узнал об этом, он вызвал к себе помещика и приказал выпороть его плетьми (73, 32 – 35). Современному человеку такой поступок святителя может показаться жестоким, однако следует вспомнить, что телесные наказания для священнослужителей и монахов были отменены только в царствование Екатерины II (69, 142) и заступиться за бесправного священника перед всесильным барином во времена святителя Арсения мог только очень смелый человек.

Безусловно, что митрополит Арсений временами был жесток и бескомпромиссен. Однако он умел оказывать и «милость к падшим». Так, он оказывал помощь Бирону, некогда грозному и всесильному фавориту императрицы Анны Иоанновны, находившемуся в ссылке в Ярославле. «Впоследствии Бирон при всяком случае выражал Арсению свою благодарность» (73, 35).

Не менее противоречив был владыка Арсений и в личной жизни. Он отличался хозяйственностью, увлекался коневодством. Табуны, принадлежавшие архиерейскому дому, насчитывали до шестисот голов лошадей. Породистые лошади с конных заводов Ростовского митрополита доставлялись даже к царскому двору (73, 70). В то же время святой Арсений щедро раздавал милостыню. После двадцатилетнего управления богатейшей Ростовской епархией «у него не оказалось ни роскошной одежды, ни хорошей посуды, ни денег, ни богатых запасов, исключая десяти пудов сахара, который подарили ему купцы» (73, 34).

В 1764 году был издан указ императрицы Екатерины II об отобрании в казну имений монастырей и введения штатов. Один из биографов святителя Арсения, Е. Поселянин, определил этот указ как «самое грустное проявление церковной политики Екатерины». В своем сборнике «Русская Церковь и русские подвижники XVIII века» он приводит некоторые цифры, подтверждающие это. По сведениям Поселянина, «до введения штатов в Великороссии было 732 монастыря мужских и 222 женских. Штатами же положен 161 монастырь мужской и 39 женских. Из 954 раньше существовавших монастырей росчерком пера было уничтожено 754, оставалось двести, лишь пятая часть русских монастырей! Тогда же было запрещено без разрешения императрицы открывать новые монастыри. Реформа дала государству по 3 млн в год дохода, но громадная часть монастырских имений была роздана Екатериной в дар своим фаворитам, так что государство получило от отобрания их недолгую пользу. Было обещано при отобрании имений обеспечить духовные школы и духовенство, но это обещание забыто» (69, 107 – 108).

Митрополит Арсений посчитал своим долгом выступить против этого указа, хотя, безусловно, знал, что смелое выступление за правду Христову, в защиту Церкви Православной принесет ему мученический венец. Владыка Арсений подал в Синод несколько протестов, а в Неделю Торжества Православия, когда предаются анафеме враги Церкви, велел произнести анафему «обидчикам церквей и монастырей» (69, 117). Вслед за этим, по известному выражению писателя Н.С. Лескова, для митрополита Арсения «кончилась жизнь, началось житие». Житие, полное страданий.

В марте 1763 года святой Арсений был арестован. По преданию, за несколько часов до ареста он сказал келейнику: «Гости будут ко мне за полночь». Действительно, в полночь за ним приехал гвардейский офицер по фамилии Дурново, чтобы отвезти опального митрополита на суд в Москву. Владыка отказался благословить офицера: «Я уже не архиерей»,  – сказал он. Действительно, на суде, состоявшемся 14 апреля того же года, митрополита Арсения приговорили к лишению архиерейского сана и монашества и отдаче под суд светской власти. Однако императрица смягчила приговор: владыка был лишен сана и как простой монах подлежал отправке в ссылку в один из северных монастырей. Местом его ссылки стал Николо-Корельский монастырь.

Упомянем еще об одном примере прозорливости Арсения. Когда его лишали сана, он предсказал трем членам Синода, участвовавшим в этой процедуре, их печальную судьбу. Его предсказание сбылось: один из этих архиереев был убит, другой умер в пути, добираясь до своей епархии, третий умер в страшных мучениях от опухоли языка (69, 120).

В ссылке святой Арсений пробыл четыре года. «Чернил, бумаги и перьев ему не давали. Никого к нему не допускали, а выходить, и то под караулом, позволяли лишь в церковь, и непременно в часы богослужения» (69, 121). Три раза в неделю его водили «на черные работы». Один из охранявших его людей, офицер Маврин, «рассказывал потом, как Арсений рубил дрова, таскал воду, подметал и мыл пол. «Как святой»,  – прибавлял он» (71, 468). Братия монастыря отказывалась видеть в нем преступника, заслужившего наказание; напротив, его почитали как страдальца за правду. Несмотря на то, что святой Арсений был лишен сана, иноки, в том числе настоятель монастыря, брали у него благословение. «Настоятель часто посещал ссыльного, и они вели беседу и о духовных предметах, и о внешних событиях, касаясь и политики. Часто в беседе принимал участие и подпрапорщик Алексеевский, приставленный к Арсению» (69, 122).

Содержание одной из этих бесед стало предметом доноса на митрополита Арсения и обвинения его в государственном преступлении. В декабре 1767 года над ним состоялся новый суд. На этот раз приговор был крайне жесток  – его лишили монашеского чина, переименовали в Андрея Враля и отправили в пожизненное заключение в Ревельскую крепость. Императрица Екатерина лично сообщила коменданту крепости о том, как следует содержать ссыльного: «У вас в крепкой клетке есть важная птичка. Береги, чтоб не улетела! Надеюсь, что не подведете себя под большой ответ. Народ очень почитает его исстари и привык считать святым, а он больше ничего, как превеликий плут и лицемер» (69, 123).

Свое последнее испытание святитель Арсений принял безропотно, смирившись перед волей Господа. В заключении он много молился, читал Священное Писание. После его смерти на стене камеры, где он содержался, нашли сделанную им надпись: «Благо мня, яко смирил мя еси». «Другие читали: «благословен смиривый мя» (71, 479). Умирая от голода и лишений в тюремной камере, святой Арсений благословлял Господа и тех, кто послужил невольными орудиями Его всесвятой воли – так, как делал это в далекие времена другой страдалец – праведный Иов. Во множестве скорбей, постигших его в одночасье, единственными его словами были: «Господь дал, Господь и взял, как было угодно Господу, так и сделалось, да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1, 21).

В каземате одной из башен Ревельской крепости 28 февраля 1772 года завершилась полная страданий жизнь священномученика Арсения. Существует предание, что перед смертью к нему был послан священник, чтобы исповедать и причастить умирающего арестанта. Однако, войдя в камеру, священник в ужасе выбежал оттуда и сказал: «Вы мне говорили, что надо исповедать и причастить преступника. А предо мною стоит на коленях архипастырь в полном облачении» (69, 125). Разумеется, на заключенном не было архиерейского облачения. Его тюремной одеждой после расстрижения был крестьянский армяк. Этим видением Господь показал священнику, что перед ним не преступник, а святой.

Народное почитание святого Арсения началось еще при его жизни. «Народ, чуткий в различении людей, в особенности же  – Божиих людей, признал его великим страдальцем» (69, 110). Изображения его в каземате, одетого в крестьянскую одежду, с надписью внизу: «Андрей страдалец» были распространены в народе. В дореволюционные годы один из его почитателей, помещик из Орловской губернии Лопухин, поставил ему памятник в своем имении, а «в Николо-Корельском монастыре богомольцы стали посещать подвальную келию Арсения и молиться там, как в святом месте» (71, 479).

Господь прославил своего угодника после его преставления. В 1821 году во время перестройки Никольской церкви, рядом с которой был погребен святой Арсений, его могила была обнаружена «под солеей около Царских врат». В Сибири жители окрестностей города Верхнеудинска ежегодно совершали панихиды у могилы местночтимого подвижника, которого они отождествляли со священномучеником Арсением (71, 479).
Святой Арсений был реабилитирован 15 августа 1918 года. На Поместном соборе Русской Православной Церкви было принято определение о признании недействительности лишения сана священнослужителей по политическим мотивам (74, 46). Определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви от 13 – 16 августа 2000 года священномученик Арсений, «принявший мученическую смерть за Христа и Его Церковь», был причислен к лику святых. К списку