Почему атеисты не верят в Бога, но спорят о нем. И надо ли вступать в дискуссии

Говорят, что о религии, как о вкусах и политике, лучше не спорить. Однако, как ни странно, в двадцать первом веке именно вопрос о существовании Бога вызывает необыкновенно жаркие дискуссии. По статистике, более 70 % населения нашей страны – православные христиане. Однако все чаще в обществе раздаются голоса тех, кто относит себя к «воинствующим атеистам».

Если они не верят в существование Господа, почему же так любят спорить о Нем? Стоит ли верующим вступать в эти споры? Верующему очень непросто дискутировать с людьми, убежденными в том, что Бога нет.

Вот слова священника Дмитрия Березина:

Как существование Бога, так и Его отсутствие недоказуемы в принципе в пределах естественнонаучных дисциплин, чем охотно пользуются атеисты. По всем законам логики Творец мира «из ничего» не должен быть составляющей частью этого мира, а следовательно, не должен подчиняться законам этого мира, а следовательно, не может быть определен в рамках естественнонаучных дисциплин.

Поэтому самой большой ошибкой было бы предпринимать попытки воздействовать на атеистические сознание, доказывая существование Господа научным путем.

Как же можно говорить о вере с неверующими? Изучению этого вопроса посвятили свои труды многие теологи. В нашей статье мы подобрали советы священников, ученых и публицистов о том, как нужно действовать, чтобы посеять зерна сомнения в душе среднестатистического атеиста.

Стоит ли спорить

Мнение священника Константина Пархоменко:

Ни в коем случае не сбивать лед: как спасти деревья от возвратных заморозков

Звезда «Последнего богатыря» рассказал, как и с кем провел период самоизоляции

В NASA придумали «вечные» шины для велосипеда. Их не надо подкачивать воздухом

Здесь вопрос вот в чем: если вы чувствуете в себе силы вести такой спор (хотя лучше не спор – он не продуктивен, а беседу), то вы можете говорить о вере. Если же чувствуете свою интеллектуальную слабость и боитесь, что не только не защитите веру, но и укрепите позиции ваших оппонентов, а то и сами смутитесь, лучше такой спор не вести.

В таком случае, считает батюшка, не будет зазорным смиренно сознаться в недостаточной осведомленности в вопросах веры и посоветовать обратиться к священнику или кому-нибудь более компетентному.

Во что верят атеисты

Атеисты — это люди, отрицающие существование души и любых нематериальных существ. Атеисты не верят не только в существование Бога, но и убеждены, что все религии на Земле имеют исключительно человеческое происхождение. Атеисты верят в следующее:

• математические методы и эксперименты всегда смогут раскрыть природную сущность таинственных явлений;
• рационализм сможет объяснить «сверхъестественное» с логической точки зрения;
• человек – это часть природного мира и благодаря разуму он занимает в нём особое место.

В настоящее время существует несколько предпосылок для распространения атеизма:

• люди не знакомы с религией и её сутью из-за отсутствия интереса к данной теме;
• люди считают, что наличие или отсутствие веры никак не влияет на течение самой жизни.

Какие можно привести аргументы

В споре с атеистами, как считает священник Дмитрий Березин, можно привести следующие доводы:

1. Наука все равно не может объяснить всего. Люди, берущиеся критиковать Библию, относятся к ней, как к учебнику физики, химии или биологии. Они никак не могут допустить, что она является Словом Божьим к людям, говорит батюшка. Им легче поверить в то, что, как считает наука, сначала было яйцо (или точка, или нечто неопределенное), взрыв которого привел к происхождению галактик, звезд и т. д. Но они никак не могут поверить, что в начале всего было Божье Слово. Однако, напоминает батюшка, у науки на сегодняшний день нет ответов на миллионы вопросов. Сумма всех знаний человека об устройстве мира является ничтожной песчинкой.

Восточная красавица: 4 супруга Равшаны Курковой, которых она искренне любила

Мэр Москвы в своем блоге рассказал о благоустройстве Красной Пресни

Любителям остренького на заметку: почему горчица вредит здоровью

2. Религия не имеет ничего против науки. Просто это два разных подхода к объяснению феномена существования вселенной.

По словам Галилея:

Библия учит тому, как взойти на небеса, а не тому, как они устроены.

Ученый отмечал, что, если Священное Писание трактовать буквально, можно допустить существование у Господа рук, эмоций и т. п.

В статье «Как отвечать на аргументы воинствущих атеистов…», которую автор, отец Дмитрий Березин, называет «энциклопедическим словарем верующего человека», приводятся еще и такие доводы, которые помогут разгромить в споре любого воинствующего атеиста, мирного атеиста и даже полного богохульника.

3. Суть веры — в вере, не нужно пытаться понять это.

4. Не надо воспринимать Библию совсем буквально, это многоплановый источник, состоящий из книг разных периодов.

«Это реально дорого»: Василиса Володина озвучила стоимость часа ее консультации

Как добиться естественного результата при мелировании волос: 5 лучших способов

Они стали бьюти-иконами в арабских странах: самые популярные блогеры Востока

5. Вера придает жизни смысл и дает людям утешение.

6. Христианство — это фундамент европейской культуры.

7. Религия делает человека лучше.

8. Войны и беды — это вразумление, которое нам посылает Бог.

9. Христианская вера изменила нашу цивилизацию, превратив животное в человека.

10. Разные религии в сегодняшнем мультикультурном обществе в России мирно сосуществуют и готовы к диалогу.

Надо сказать, что свои аргументы батюшка сопроводил оговоркой:

Да, мы пробовали. И получилось бы, если бы они умели мыслить логически.

Расшифровка Бог у атеистов

Как ученики Гегеля обнаружили, что Бог умер

Автор Артемий Магун

В XIX веке критика религии и развитие атеизма неизменно связаны с разви­тием революционного движения, общественного бунта. Христианство было официальной религией, поэтому выступать против нее означало то же самое, что в Советском Союзе написать что-то против Ленина. То есть это было оскор­бление существующих нравов, подрыв идеологических основ. Поэтому политическая и религиозная линия здесь шли вместе. Но поскольку бунт против авторитарных структур государства того времени нарастал — я говорил, что все началось с револю­ции, — то, соответственно, возникало все больше философов-бунтарей, которые осмеливались говорить что-то и против Бога, и даже против тех принципов добра, красоты и сострада­ния, на которых этот Бог, в общем-то, был построен.

Атеизм как таковой был, собственно, запрещен. И мы можем говорить о нем по-настоящему как о массовом феномене только в XIХ веке, то есть относи­тельно исторически недавно. В XIХ веке уже какие-то особо революционно настроенные люди говорили о том, что они не верят в Бога. Собственно, это началось с Француз­ской революции. Самый конец XVIII века, когда уже ради­кальные революционеры объявили кампанию дехристианизации. Возникла критика христианской религии как противоре­чащей демократии, здравому смыслу и так далее. Но тем не менее даже французские револю­ционеры считали, что какая-то форма религиозности, в общем-то, желательна.

Где-то в 1840-е годы немецкая интел­лигенция, последователи и ученики Геге­ля использовали его диалектику для опровержения религии, вообще самого принципа Бога. (При этом сам Гегель был очень христиански ориенти­рован­ный человек, он действительно думал, что разрабатывает христианскую философию.) Они были очень атеисти­чески настроены. Это и Бруно Бауэр, и Давид Штраус, и известный нам всем Карл Маркс. Самым известным атеистическим теологом среди них был Людвиг Фейербах, тоже последователь Гегеля. Очень интересный, сильный философ, на которого Маркс в какой-то момент нападал, поэтому у людей иногда карикатурное о нем представ­ление. Но на самом деле это важная философия.

Фейербах говорил две вещи. Во-первых, то, что мы приписываем Богу, — это качество людей, человека, челове­чества. Например, мы говорим: «Бог троичен» или «Бог есть любовь». Но любовь — это чувство, которое возникает между людьми. Троица тоже осмысляет способность людей к обще­нию. Но вместо того, чтобы людям больше общаться друг с другом, доверяться другим, они замыкаются, отчуждаются друг от друга и вместо это приписывают эти свои качества. Кому? Богу.

То есть религия — это отчуждение сугубо чело­веческих свойств. Понятно, что в каждом из нас действительно эти свойства не развиты в полной мере. То есть мы говорим: «Бог добр», «Бог — это любовь». В нас эти качества, конечно, не развиты полностью, мы пом­ним, что Бог — это в каком-то смысле идеал. С точки зрения Фейербаха, между человеком и Богом существует отчуждение. Бог — это фигура отчуждения. Берутся челове­ческие качества, такие как лю­бовь, добро, справедливость, счастье, приписываются Богу, а человек их как бы не так должен тогда культиви­ровать . В результате Богу приписывается лю­бовь, а люди тихо друг друга ненавидят в буржуазном обществе, замыкаются друг от друга; Богу приписы­вается доброта, а в буржуазном обществе царит принцип эгоизма и чистогана. Но при этом Богу молятся. Инстанция Бога работает вот таким отчуждающим образом.

Соответственно, здесь есть еще очень важ­ный момент того, что такое Бог. Во-первых, его нет как субъекта, как личной фигуры. А то, что мы назы­ваем Богом, на самом деле качество человека. Заметьте, не сам человек. Иногда Фейербаха неправильно понимают: мол, Бог — это на самом деле человек. Нет, не человек, а каче­ство человека. В логических терминах качество Бога — это качество человека, и, соответственно, сам Бог — это качество. Бог — это преди­кат, а не субъ­ект. Сказуемое, а не подлежащее. И мы ошибочно приписываем предикатам, которые действительно выходят за рамки человека как такового, свойства этого конкретного человека. Качества человека превос­ходят его. В них заложены идеальность, стремление к совершенству, к чему-то исключитель­ному. Это правда. Это характерная черта людей, челове­ческого. Но это не зна­чит, что за этими предикатами стоит некий Бог. За ними никто не стоит. Это очень на самом деле сложная и интересная теория, которая предвосхищает многое уже в ХХ веке.

Еще один более поздний последователь, в общем-то, той самой младоге­гельян­ской школы, которая в 1840-х годах критиковала христианство, — это немецкий философ Фридрих Ницше. Он жил позже, работал в 1870–80-е годы. Но повторяю, идейно он близок к этой упомянутой школе.

Про Ницше вы, наверно, знаете. Как минимум вы слышали, что «Бог умер». И не только «Бог умер», но «Мы его убили». Ницше действи­тельно говорит эту фразу, и он много чего говорит нелицеприятного про христиан­ство. Называет его, в частности, платонизмом для народа, то есть критикует его и за платони­зирующий идеализм, морализм, и за плебейство, которое ему там видится как раз в разговорах про жалость, милость и важность сострада­ния к слабому. Это все Ницше не нра­вится. Но вот что значит «Бог умер»? Это не значит, что религия была ошибкой и мы теперь переходим к атеизму. Возможно, Ницше и согласился бы, что нужно переходить к чему-то другому, но смысл тут не в этом. Смысл в том, что в нашей с вами культуре, да даже и религии, Бог присутствует, но присутствует в качестве мертвого. Бог вписан во все наши институты. Я уже говорил, что без Бога трудно представить современ­ную науку, современную политику, по крайней мере политическую теорию. Не говоря уже о морали, которая на момент XIX века оставалась достаточно строгой и аскетичной. Это все существует, и как бы существует и Бог. Но Бог перестал быть фактом живой веры, говорит Ницше. Бог умер в том смысле, что он является просто отсылкой, фигурой. Мало кто действи­тельно будет общать­ся с Богом, молиться ему как реально существую­щему индивиду. Бог потерял вот эту свою живую реальность в мире, который слишком увлекся светской жизнью, экономикой, политикой.

Он умер в том смысле, что структурно он есть, он должен быть, но отдает мертвечинкой. Как у другого современ­ника Ницше, Достоевского, вдруг тело святого начинает вонять. Достоевский, правда, сохраняет все равно свою веру, а Ницше нет. Соответственно, совре­мен­ная Ницше ситуация — это бюрокра­тия, культ наживы и чистогана, денег, которые становятся таким эрзац-Богом. Это как раз институты мертвого Бога. Правда, Ницше считает, что бомба замедленного действия — мертвый Бог — была заложена в самом христианстве, поскольку в христиан­стве, как вы знаете, Бог тоже умирает, но не полностью, потом он воскресает. Но тем не менее идея смерти Бога там есть. Поэтому его лирический герой вопрошает, что такое эти церкви вокруг меня, как не над­гробие Бога. То есть христианство уже похоронило Бога, просто какое-то время он еще функционировал, а теперь мы имеем постпостхристианство, в котором смерть Христа произошла уже абсо­лютно и бесповоротно. Царит бюрократия, и, кстати, царит еще плач. Человек, лишившийся Бога, даже если его никогда раньше и не было, все равно переживает, и современность нахо­дится под гнетом очень-очень серьезной депрессии, меланхолии, негатив­ности, впрыснутой как раз в нее христианством.

Конечно, у Ницше очень сильные аргу­менты. И они были очень популярны также и в ХХ веке. Но отчасти ему можно возразить. Мы помним, что Бог в христианстве — это не просто инстан­ция. И это не просто констатация смерти, конечно. Смерть — это только момент. Бог здесь является не вещью, здесь прав Фейербах, но он своеоб­разная динамическая структура, я бы сказал, некоторый ритм, который передается во все части мира. Что, если мы будем Бога мыслить как событие божественности, как вброс в сущее, в мироздание, типа Большого взрыва. Только Большой взрыв — это физи­ческая концепция, а здесь речь идет о метафизической идее. Христиан­ство бы, наверное, ответило на упре­ки Фейербаха и Ницше таким образом. Причем это ритм, который вклю­чает в себя как торжество жизни, энергии, так и торжество смерти и сла­бости, поражения.

В христианстве есть та здравая идея, что если мы постоянно наполняем себя или других энергией, то не очень понятно, зачем это делается, если она уже есть. А на самом деле есть некото­рое отношение, некоторый ритм. Энергия то вбрасывается, то рассеи­вается, охлаждается, и мы чувствуем пустоту. В Боге есть негативность, как говорят философы, то есть момент преодоления себя, момент трансцен­денции — выхода за собственные пределы, момент даже разрушения. Это Ницше правильно видит, но в этом нет ничего плохого. Это как раз здравая идея в теологии. Надо сказать, что мно­гие теологи начиная как раз с периода позднего Средневековья и вплоть до XIX века замечали это. Замечали, что по-настоящему, если мы будем мыс­лить Бога, то он не только первоприн­цип и высшее добро, но в Боге есть еще и этот нулевой меридиан, точка взлета, которая должна быть ничьей, никакой. Зоной отчуждения. Отчу­ждения в данном случае уже в хорошем смысле. Такой мистик, как Майстер Экхарт, немецкий средневековый теолог, говорил, что Бог, по сути дела, — по крайней мере божественность в Боге — это ничто, пустота. Бог не сво­дится к ничто. Бог дальше на это ничто опирается и творит. Но в нем есть эта под­основа. И гораздо позже, уже в Новое время, в XIX веке, к таким же выводам приходит Фридрих Шел­линг — знаменитый немецкий идеа­лист, друг Гегеля. Шеллинг, утвержда­ет, что в Боге есть так называемая основа. Эта основа нереализованная, подвешенная, такая предшествующая еще всякому бытию сущность, без которой в Боге не было бы свободы и свободы не было бы и в мире. Это некоторая абсолютная возможность. И Шеллингу в этот рациона­листиче­ский век такой Бог нужен, Бог потенциальности, Бог свободы. 

Так как же все-таки верующим спорить с атеистами?

Всем, кого интересует это вопрос, стоит познакомиться с трудом современного теолога, доктора философских наук Юрия Черноморца. Его статья называется «Публичный диспут с атеистами: главные аспекты теории и практики». Она является печатной версией тренинга, не так давно проведенного Ю. Черноморцем в Киеве. Подсказками ученого каждый верующий может воспользоваться в собственных беседах с неверующими коллегами, родственниками, приятелями и так далее).

По мнению ученого, христианина, готового вступить в дискуссию, должен интересовать прежде всего собеседник, пусть даже он является атеистом. Для того чтобы его убедить, необходимо понимать, каких он придерживается позиций в дискутируемом вопросе. Необходимо изучить мировоззрение каждого типа, чтобы понимать, как выстраивать с ними публичное общение. От типа оппонента зависит выбор стиля ведения спора с ним.

Убираем все вещи из машины: безопасные способы парковки с защитой от взлома

Чашка кофе, до работы пешком: изменения в распорядке дня снижают риск деменции

И конфеты тоже можно: диетолог рассказал, что из сладкого не вредно есть утром

О типах атеистов

По мнению автора статьи, сегодня их существует три:

1. Постсоветский философ-атеист воспитан на Марксе, прекрасно знает Гегеля и вобрал в себя советскую философскую культуру.

2. Атеист-постмодернист. Вот как определяет этот тип автор:

Постмодернизм отрицает всякую истину и возможность истины вообще. Постмодернисты отвергают христианство на тех же основаниях, на каких они отвергают модернизм с его научным рационализмом. Христиане и модернисты верят в истину. Постмодернисты – нет. Что окажется более терпимым к христианству – модернизм или постмодернизм, остается загадкой.

Таких можно найти среди культурологов, пишет философ. Диспут с ними требует особой стратегии.

3. Атеист-ученый. Такие, по мнению автора, встречаются на каждом шагу среди так называемых «технарей» — биологов, физиков и т. д., установки которых частично пересекаются с мировоззрением первых двух типов. Спор с ними особенно труден по причине того, что у них отсутствует четкая философская позиция.

Как дискутировать

Как считает автор статьи, в споре с постсоветским философом атеистического толка программой-минимумом будет добиться признания, что вера в Бога имеет право на существование. О беседе с постмодернистским типом автор говорит следующее:

Наше дело – свидетельствовать, что христианство знает все так называемые истины постмодернизма о человеке и его ситуации, но тем не менее настаивает на существовании Бога, на существовании абсолютных норм добра и зла, справедливости и несправедливости, красоты и безобразия, благодати и «прелести». Христианство знает, что все это есть, несмотря на то что мир и человек погрязли во зле полностью, и кажется, что погрязли безнадежно…

Спорить с атеистом-ученым труднее всего. Ведь по его научному мировоззрению истинное знание – то, которое подтверждается экспериментально.

Мы можем свидетельствовать ученым о нашем чувстве красоты мира, о нашем понимании неслучайности этой красоты. И можем свидетельствовать, что мир прекрасен, несмотря ни на что. Единственное, что гнусно в мире и чего не должно быть, – это человеческие грехи. Единственное, что обезображивает красоту мира, – это человеческие преступления.

История атеизма

Термин «атеизм» появился во Франции в XVI веке, но его идеи начали зарождаться ещё во времена Древнего Шумера, Античности и Древнего Египта. Около 2100 года до н.э. в Древнем Египте слагается «Песнь Арфиста», которая критикует религиозный взгляд на мир. Она ставит под сомнение существование загробного мира и призывает людей ценить земную жизнь.

Диагор был известен не только как поэт, но и как «первый атеист» в Древней Греции, критикующий религию и мистицизм. Другой древнегреческий философ Эпикур оспаривал жизнь после смерти, а римский поэт Лукреций считал, что если боги и существуют, то им безразличны люди и их жизни.

Самыми знаменитыми критиками эпохи Возрождения были Леонардо да Винчи и Макиавелли. Леонардо считал, что не «божественное откровение», а опыт и эксперимент являются источником познания. Что не религия снимает покров с природных тайн, а научное исследование. Для него жизненный процесс — это непрерывная естественная смена рождения и умирания.

Карл Маркс пытался научно обосновать атеизм, поэтому писал, что «зарождение религии является результатом зависимости человека от стихийных сил природы и невозможность её изменить».

Карл Маркс старался объяснить атеизм с научной точки зрения

В XX веке атеизм приобрел большую популярность во многих странах, а особенно в СССР, где активно поддерживался государством. СССР не ограничивался одной лишь пропагандой: в 1920-х — 1930-х годах проходили массовые аресты и уголовное преследование духовенства.

В настоящее время в «западной цивилизации» наблюдается падение интереса к религии: люди всё реже посещают храмы и проводят религиозные обряды. Социолог Роберт Инглхарт уверен, что чем богаче становится страна, тем быстрее её жители отказываются от веры и наоборот. В книге «Внезапный упадок религии: почему он произошел и что будет дальше?» он рассуждает, что пока люди живут плохо — они молятся и веруют, но стоит появиться достатку, считают, что это только их заслуга, а не божья.