Священноисповедник Сергий (Правдолюбов) — протоиерей в Соловецком концлагере

Священноисповедник Сергий (Правдолюбов) — протоиерей в Соловецком концлагере

Завещание соловецкого узника и исповедника

«Жизненные удары, о которых говорится в завещании протоиерея Сергия Правдолюбова, были испытаны им в полной мере. Началось со страшного 1918 года, когда отец Сергий вместе с другими священниками, согнанными в лес, копал ров, будучи уверенным, что копает себе могилу. Тогда смерть прошла мимо, но ударила по самому дорогому и любимому – умер маленький сынок, младенец Владимир. Смерть еще двух сыновей отец Сергий пережил во время войны. Виктор и Сергей были убиты на фронте. Отец Сергий видел их во сне радостными, сияющими, в белых одеждах. Вот почему он так уверенно говорит о встрече с ними именно в Царстве Небесном.

Если вернуться в его жизнь на десять лет назад, можно увидеть, как эти жизненные удары настигали его один за другим и были приняты им как воля Божия, всеблагая и всесовершенная. В 1930 году – тюремное заключение в Касимове, в 1935 году – снова арест, вместе с братом Николаем и сыном Анатолием.

Икона и фотографии Сергия Касимовского, узника соловецкого

Тяжелейшие пять лет Соловецкого лагеря особого назначения и лесоповала на материке. Постоянная тревога о судьбе родных и близких. Тяжелее всего переживалась невозможность служить у престола Божия. А когда жизнь стала потихоньку налаживаться и появилась возможность служить – неожиданный вызов в военкомат и отправка на трудовой фронт, в каменоломни поселка Малеево (в десяти километрах от Касимова).

После всех этих испытаний, зная, что больное сердце скоро сведет его в могилу, не имея общения с родными, отец Сергий решает написать что-то очень важное детям и внукам, своеобразное завещание – духовное завещание. Это древнейший жанр, образцы которого рассыпаны в житиях святых, в византийской и русской литературе. И само слово каменоломни, и вид Малеевских каменоломен, и пережитые испытания, вероятно, не раз обращали мысленный взор отца Сергия к временам раннего христианства, к опыту стояния за веру древних подвижников. Невольно возвышается стиль, уплотняются слова, чеканятся фразы, страдания и скорбь пережитого придают словам необычайную силу, исповедническую энергию. Здесь нет никакого желания сказать что-то новое, оригинальное, никакой оглядки на постороннего читателя. Пишется только своим, настойчиво, тревожно, со строгой любовью и решительным требованием. С фанатизмом в лучшем смысле этого слова, ибо фанатос и есть смерть, – а слово смертника всегда имеет особую силу.

Бывают в жизни человека внезапные и сильные потрясения – удары. Течет благополучно жизнь, ничто не предвещает несчастья. Вдруг настигает человека ошеломляющий, неожиданный удар – и вся жизнь перевернулась: человек теряет равновесие от тяжких страданий… Трудно переносятся эти страдания, но когда проходят они, то оставляют в душе человека явственный след, свидетельствующий о том, что эти жизненные удары имеют силу очищать душу человека, приближать ее к Богу, а потому делать ее лучше, чище, возвышенней. Протоиерей Сергий Правдолюбов. Каменоломни Малеево. 11.1944.

После освобождения – запрещение служить в родном городе. Последний город, приютивший и давший могилу, – Лебедянь. До последнего вздоха – притеснения, гонения, непонимание. Смерть была освобождением – 18 декабря 1950 года упокоился исповедник.

Завещание, по слову дедушки Сергия, было переписано, читалось каждый год, бережно хранилось. У нас, внуков, оно всегда было на слуху. Первую его половину мы знали почти наизусть, вторая половина и читалась, и воспринималась в детстве труднее.

Мы знали Завещание дедушки Сергия по копиям, а оригинал вернулся в нашу семью лишь около десяти лет тому назад. С полной достоверностью установить его историю и пути продвижения нам не удалось, да и вряд ли это теперь возможно.

Будучи уверенным в том, что рукопись была неоднократно скопирована, я, рассмотрев ее, не стал сравнивать с существующими копиями. Это была ошибка. В тексте копий не хватало около восьми страниц! Кем-то, может быть детьми, правился и сильно редактировался текст. Все это в нынешнем издании исправлено и тексту возвращен первоначальный вид с самыми необходимыми поправками и редактированием.

Текст, ранее опубликованный в «Журнале Московской Патриархии» (1985. № 12), не сверялся с рукописью. Нынешняя публикация – полная. (Протоиерей Сергий Правдолюбов, внук священноисповедника Сергия, настоятель храма Живоначальной Троицы в Троицком Голенищеве. Москва. 2007)

Мы получили письмо

«Здравствуйте! С удовольствием высылаю Вам необходимые материалы. Какие нужно — используйте. Акафист и Завещание мне любезно были предоставлены сыном Сергия Правдолюбова (Касимовского ) Владимиром Правдолюбовым. До хранит Вас Господь. С уважением, Алексей Сафронов».

Редакция «СоловкиЭнциклопедия» выражает глубокую благодарность Владимиру Правдолюбову и Алексею Сафронову за помощь в создании страниц, посвященных уникальной династии православных священников Правдолюбовых.

Священноисповедник протоиерей Сергий Правдолюбов (1890-1950), день памяти (кончина):

5 /18 декабря. Обретение св. мощей: 21 сент /4 октября 2001 года, г. Лебедянь. 1-е Перенесение св. мощей: 22 сент /5 октября 2001 года, из Лебедяни в Сынтул (с. Маккавеево). 2-е Перенесение св. мощей: 23 января / 5 февраля 2002 года, из Сынтула в Касимов. 3-е Перенесение св. мощей: 2 / 15 сентября 2002 года, из Никольского храма в новоосвященный Троицкий храм г. Касимова.

Место служения — Соловки

Священноисповедник Сергий был родом из Касимова. Проживал и служил в Сынтуле (с. Маккавеево), Киеве, Слободе Кукарке, Соловках, Малеево, Спасске и Лебедяни.

Поделиться в социальных сетях

Исповедник Се́ргий Правдолюбов, Касимовский, пресвитер

Свя­щен­но­ис­по­вед­ник про­то­и­е­рей Сер­гий Прав­до­лю­бов ро­дил­ся в 1890 го­ду в се­ле Мак­ка­ве­е­во в Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье учи­те­ля Ка­си­мов­ско­го ду­хов­но­го учи­ли­ща (впо­след­ствии про­то­и­е­рея Успен­ской церк­ви г. Ка­си­мо­ва, священномученика) Ана­то­лия Прав­до­лю­бо­ва. Род Прав­до­лю­бо­вых был свя­щен­ни­че­ским с се­ре­ди­ны XVII ве­ка. Сер­гий Прав­до­лю­бов за­кон­чил Ря­зан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и Ки­ев­скую Ду­хов­ную ака­де­мию, же­нил­ся и в 1915 го­ду был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к Спас­ской церк­ви в сло­бо­де Ку­кар­ка в Вят­ской гу­бер­нии (впо­след­ствии го­род Со­ветск). В 1919 го­ду он был на­зна­чен на­сто­я­те­лем Тро­иц­ко­го со­бо­ра в Ку­кар­ке. Здесь ему сра­зу же вы­па­ло тя­же­лое ис­пы­та­ние. В го­род при­шел ка­ра­тель­ный от­ряд ла­тыш­ских стрел­ков, но­чью они про­шли с рей­дом по го­ро­ду, аре­сто­вы­вая и рас­стре­ли­вая на хо­ду са­мых вли­я­тель­ных лю­дей го­ро­да. По­до­шли к Тро­иц­ко­му со­бо­ру и, раз­бу­див сто­ро­жа, по­тре­бо­ва­ли ска­зать, в ка­ком до­ме жи­вет «глав­ный поп». Сто­рож по­ка­зал не на дом бла­го­чин­но­го и на­сто­я­те­ля со­бо­ра от­ца Сер­гия, а на дом преж­не­го на­сто­я­те­ля, ко­то­рый был в пре­клон­ных ле­тах и на­хо­дил­ся на по­кое, но для сто­ро­жа по мно­го­лет­ней при­выч­ке и был «глав­ным по­пом». Ста­ро­го свя­щен­ни­ка раз­бу­ди­ли, вы­ве­ли из до­ма и тут же рас­стре­ля­ли. Отец Сер­гий все­гда пом­нил этот слу­чай и все­гда мо­лил­ся о рас­стре­лян­ном вме­сто него ста­ром свя­щен­ни­ке. Еще раз в том же го­ду отец Сер­гий из­бе­жал смер­ти. Всех свя­щен­ни­ков го­ро­да Ка­си­мо­ва, в том чис­ле и от­ца Сер­гия, аре­сто­ва­ли, свез­ли в лес и ве­ле­ли ко­пать боль­шой ров неда­ле­ко от же­лез­но­до­рож­ной вет­ки. Все ду­хо­вен­ство бы­ло уве­ре­но, что ко­па­ют мо­ги­лу для се­бя. Пла­ка­ли, мо­ли­лись. По­том подъ­е­хал то­вар­ный со­став, и на­чаль­ник про­кри­чал: «Вам, по­пам, не при­вы­кать к по­кой­ниц­кой во­ни! Вот мы и при­гна­ли вас сю­да раз­гру­зить и за­ко­пать 4 ва­го­на тух­лой ры­бы. По­сле это­го, по мо­ей ко­ман­де, мо­же­те быть сво­бод­ны». Во вре­мя то­го, как отец Сер­гий ко­пал ров, ду­мая, что ро­ет се­бе мо­ги­лу, умер его сын, мла­де­нец Вла­ди­мир. В 1923 го­ду отец Сер­гий с се­мьей (же­ной и пя­тью детьми) пе­ре­ехал на ро­ди­ну, в Ка­си­мов, где был на­зна­чен на­сто­я­те­лем Тро­иц­кой церк­ви. В 1929 го­ду он был аре­сто­ван вме­сте со мно­ги­ми дру­ги­ми свя­щен­но­слу­жи­те­ля­ми го­ро­да и рай­о­на и при­го­во­рен к двум го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды. При­хо­жане не оста­ви­ли его, по­сто­ян­но хло­по­та­ли об осво­бож­де­нии сво­е­го пас­ты­ря, и к Па­схе 1930 го­да отец Сер­гий был осво­бож­ден. Сле­ду­ю­щий арест по­сле­до­вал в 1935 го­ду, вме­сте с бра­том, иере­ем Ни­ко­ла­ем Прав­до­лю­бо­вым, и сы­ном Ана­то­ли­ем от­ца Сер­гия аре­сто­ва­ли по «Де­лу Мат­ро­ны Ане­мня­сев­ской». Его при­го­во­ри­ли к 5 го­дам за­клю­че­ния и вме­сте с сы­ном от­пра­ви­ли в Со­ло­вец­кий ла­герь осо­бо­го на­зна­че­ния, а через 2 го­да в Мед­ве­жье­гор­склаг в Ка­ре­лии. Осво­бо­дил­ся отец Сер­гий в 1943 го­ду, он вер­нул­ся в Ка­си­мов, но Тро­иц­кая цер­ковь бы­ла за­кры­та, и дру­гих свя­щен­ни­че­ских мест не бы­ло. Отец Сер­гий со сво­ей се­мьей су­ще­ство­вал слу­чай­ны­ми тре­ба­ми и вре­мен­ным слу­же­ни­ем в том или ином хра­ме во вре­мя бо­лез­ни штат­ных свя­щен­ни­ков. Ма­туш­ка Ли­дия Дмит­ри­ев­на ра­бо­та­ла и по­мо­га­ла про­кор­мить се­мью. В де­каб­ре 1943 го­да про­то­и­е­рей Сер­гий Прав­до­лю­бов был мо­би­ли­зо­ван на тру­до­вой фронт в ка­ме­но­лом­ни в по­сел­ке Ма­ле­е­во в Ря­зан­ской об­ла­сти. В те­че­ние 3-х лет он ра­бо­тал там в ка­че­стве сто­ро­жа. Эти ка­ме­но­лом­ни по до­бы­че бе­ло­го кам­ня ра­нее яв­ля­лись ме­стом ра­бо­ты за­клю­чен­ных. Здо­ро­вье от­ца Сер­гия бы­ло на­до­рва­но, он дол­го не ви­дел­ся с род­ны­ми, и в 1944 го­ду он на­пи­сал ду­хов­ное за­ве­ща­ние, ко­то­рое на­зы­ва­лось «Мо­им де­тям и вну­кам. О том, как про­во­дить по­сты и го­то­вить­ся к ис­по­ве­ди и при­об­ще­нию Свя­тых Хри­сто­вых Тайн». В 1946 го­ду отец Сер­гий был на­зна­чен на­сто­я­те­лем Спас­ской церк­ви в го­ро­де Спас­ске в Ря­зан­ской об­ла­сти. В сле­ду­ю­щем го­ду его сын Ана­то­лий был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к этой церк­ви, а вско­ре стал свя­щен­ни­ком и ее но­вым на­сто­я­те­лем, а его отец уехал жить в се­ло Ле­бе­дянь, и до кон­ца дней слу­жил в мест­ном хра­ме. Скон­чал­ся про­то­и­е­рей Сер­гий Прав­до­лю­бов в 1950 го­ду в воз­расте 60 лет. Его по­хо­ро­ни­ли в Ка­си­мо­ве, в Тро­иц­кой церк­ви.

Ис­точ­ник: https://www.grad-petrov.ru

LiveInternetLiveInternet

Почему так важно преодолеть себя для правильной духовной жизни? И что именно в себе надо преодолеть? Связано ли преуспеяние в спасении с темпераментом человека, чертами его характера? Стоит ли «подбивать» себя под какие-то шаблоны? Как настроиться на «нужную волну» в саморазвитии и как не впасть в прелесть? С этими вопросами мы приехали к протоиерею Сергию Правдолюбову.

– Добрый день, это программа «Сретение». Сегодня мы в гостях у протоиерея Сергия Правдолюбова, настоятеля храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве. Здравствуйте, отец Сергий.

– Христос воскресе!

– Воистину воскресе! Спасибо большое, что согласились ответить на вопросы портала «Православие.ру». Тема, которую мы хотели бы сегодня обсудить, – «Преодоление себя». Отец Сергий, с чего должна начаться работа по преодолению себя?

– Преодоление себя во всех случаях необходимо, потому что «если кто хочет идти за Мною, – говорит Господь, – пусть возьмет крест свой и идет за Мной» (ср.: Мф. 16: 24; Мк. 8: 34). Вот это и есть преодоление себя. А крест… ну, мы к этому относимся очень благодушно и как-то спокойно. А в Древнем Риме слово «crucifixus» было страшным словом, люди вздрагивали, услышав его. Взять крест свой – это очень тяжело. Поэтому преодоление себя – это не вздрогнуть, когда тебе говорят: «Всё, ты уезжаешь из дома, мы тебя арестовываем. Поедешь в лагерь… в тюрьму… может быть, на расстрел». В этот момент надо преодолеть себя. Это тот самый крест, о котором говорил Господь.

Преодоление себя может быть и в самых простых случаях, когда чего-то не хочется. Я знаю одного батюшку, который так утомлялся на Страстной седмице, что, когда ему надо было вставать на Пасхальную утреню, он не мог – доходило до слёз. А как он может на Пасху оставить храм? Никак. И вставал. И это преодоление себя. И подобное в жизни бывает.

Любой человек, и священник тоже, может расслабиться, может, когда ему надо прочитать правило или помолиться, говорить себе: «Сегодня не могу, тяжело», – но преодолеть себя и выполнить то, что требуется, – для того, чтобы выполнить благословение духовника. И чтобы выполнить благословение отца или матери, приходится преодолевать себя. Мне кажется, это совершенно естественное и постоянное состояние человека. И не только простого человека, но даже и подвижника: он тоже должен преодолевать себя.

– Батюшка, можно ли преодолевать себя, стать лучше, но при этом без Бога?

Мы как-то удивительно автономно живем, даже верующие. Для нас Бог далеко. А Бог очень близко!

– Можно, конечно, заниматься аутотренингом, тренировать себя в какой-то другой вере или в другой философской системе. Люди занимаются этим. К примеру, древние стоики в этом упражнялись. Есть очень яркие примеры тому, как люди очень хорошо себя преодолевали. Но без Бога, без Господа Иисуса Христа все наши усилия остаются тщетными, то есть пустыми, они не дают человеку ту полноту жизни, которую Бог задумал о человеке. Мы как-то удивительно автономно живем, даже верующие. Для нас Бог далеко. Пойду в церковь, помолюсь – а вышел из храма и что хочу, то и делаю. А Бог очень близко. Это очень хорошо видно из жизнеописания старца Силуана. Когда он молился и пришел в отчаяние, Господь явился ему – и не как-то так, как в Ветхом Завете, это были не какие-то странные явления, а он просто увидел рядом с собой Господа Иисуса Христа. Когда святой Антоний Великий сражался с бесами и был ими избит до полуживого состояния, то, лежа на земле в пещере, в которой он подвизался, увидел стоящего над ним Господа Иисуса Христа. Он не пришел откуда-то издалека, Он стоял рядом. Это память о Боге, о которой говорил наш замечательный еще не прославленный «священномученик» Павел Флоренский. Я его очень люблю и почитаю, потому что его книги меня наставили в жизни и в вере, и «Столп и утверждение истины» и «Философия культа» дали мне возможность смотреть с открытым лицом на всё окружающее. Такие он дал сильные слова и много такого продумал! Так вот, отец Павел Флоренский своим детям писал с Соловков вместо завещания: «Дети, ходите всегда пред Богом», и дальше сказал знаменательную фразу: «Все остальные мои слова будут просто комментарием вот к этим». Это самое главное – ходить пред Богом, присутствие Божие ощущать.

– А как выйти из этой автономности, о которой вы говорили? Как устроить свою жизнь так, чтобы всегда чувствовать себя ходящим пред Богом?

– Для этого надо воспринимать мир внимательнее, не поддаваться на всеобщее нежелание ориентироваться на Бога. Вся земная история, вся земная музыка, поэзия и философия говорят о Боге. А на Пасху вся природа говорит о Боге. Это ощущали старинные русские люди в деревнях и селах и ощущают те, которые внимательно смотрят на окружающий мир. Я уже старый человек, а, к сожалению, только вот на нынешнюю Пасху особенно сильно это почувствовал. Как было сказано давным-давно одним неграмотным подвижником: «Все вокруг меняется». Он, будучи неграмотным, не умея считать календари и дни, уходил в пустыню и очень долго там подвизался, а потом совершенно безошибочно приходил из пустыни на праздник в монастырь. Его спрашивали: «У тебя же нет календаря, ты неграмотный, как же ты понял, что праздник?» – и он отвечал: «Я по календарю не считаю, я человек простой. Но когда я вижу, что вокруг всё меняется, я беру свой посох и иду в монастырь: видимо, будет какой-то праздник». И он приходил точно к празднику.

Отсутствие восприятия Бога – это совершенно позднейшие наслоения. Древние люди, средневековые люди, старинные русские люди ощущали Бога и чувствовали Бога.

Протоиерей Сергий Правдолюбов. Фото: Православие.Ru

– Ну, вы приводите в пример людей святых, подвижников…

– Вы знаете, простые русские сельские люди никогда не считали себя ни подвижниками, ни молитвенниками, но они ощущали Бога. Мой отец говорил: «На праздник Троицы, Пятидесятницы, когда ты прочитаешь коленопреклоненные молитвы Святой Троице, подходят простые женщины, простые бабушки, не имеющие никакого представления о православном богословии, – а у них лица, как у богословов, насыщенные благодатию Духа Святого». Мы слишком легко относимся к тем поколениям, которые ушли. На самом деле настоящее русское крестьянство было носителем православной веры.

– Правильно я понимаю, что преодоление себя в простоте совершается? В обычной жизни, людьми, которые много о себе не мнят, просты?

Главное – жизнь непосредственная: в храме с детства, молитва, богослужение… А наука – это пленка сверху

– Психоанализом не стоит заниматься. Это уже не то. Всякая наука, даже богословие, выстраивает некую систему представлений, которая может отгораживать человека от живого контакта с Богом. Поэтому на святой горе Афон настоящие подвижники-монахи пугаются слишком ученых людей, это известная история. Они даже не доверяют им. Меня бы увидали – сказали: «О, это он научился». Я это хорошо ощущаю, и когда меня кто-то спрашивает о чем-то, то я в первую очередь вспоминаю, что мне говорил отец про деда в таких ситуациях, что говорил отец Иоанн (Крестьянкин). Это маленькая пленочка сверху – то, чему я научился в духовной академии. Главное – жизнь непосредственная. В храме с детства, на приходе, молитва, богослужение – всё это главнее, а наука чуть-чуть сверху плавает.

– Вот слова Спасителя: «…иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю» – «кто хочет душу свою спасти, погубит ее» (Мк. 8: 35; Лк. 9: 24). Я никогда не понимал этих слов. Что они значат?

– Когда мне было 15 лет, я эти слова слышал во время чтения Евангелия отцом Иоанном (Крестьянкиным) в Псково-Печерском монастыре. Он, зная, что вокруг стоят люди, не всё понимающие, читая: «Кто хочет душу… – добавлял в скобках: «жизнь свою» – сохранить, тот погубит ее. Кто погубит душу, жизнь свою за Христа и Евангелие, тот приобретет ее». Очень простая логика. Если хочешь для себя, для комфорта, для того, чтобы мне жить и всё прочее, то это будет: ты погубишь свою душу. А если не будешь жалеть свою душу – спасешь. Мне после семинарии один молодой архимандрит – но он болезненный был и как старец говорил, я до сих пор ему благодарен… так вот, он мне сказал: «Сергий, ты будешь батюшкой. Не делай стандартной ошибки современных священников». – «Какая это ошибка?» – спрашиваю. – «Есть евангельские слова: “Ищите прежде Царства Небесного и правды его, и всё остальное приложится вам”. Они делают наоборот. Они ищут удобства, комфорта и всёго прочего, а Царство Небесное как-то не получается, и жилье не получается, и в храме не очень». Я слова эти запомнил, и когда пришел на приход, сказал: «Дорогие наши прихожане! Мне один молодой архимандрит сказал такие вот слова наставления. Давайте так и делать». Знаете, и это на практике. Да, у нас не блестит храм, и не так чтоб уж очень было всё красиво и ярко, но храм существует, молитва идет, служба идет, и Господь не оставляет, и как-то весь приход наш держится.

– Вероятно, преодоление себя связано и с темпераментом. У людей ведь разный темперамент: у кого-то характер вспыльчивый, у кого-то, наоборот, очень покладистый. Значит ли это, что спастись, а следовательно – и преодолеть себя кому-то проще, кому-то сложней?

Господь дает проявиться неповторимости каждого человека. Он не делает всех одинаковыми

– Я не вижу здесь какой-то закономерности. Не думаю, что спасаться могут лишь спокойные, выдержанные, с нордическим характером люди. Нет. Каждый человек неповторим. Каждый – уникальная личность. Больше того. Как я недавно прочитал на сайте «Православие.ру» в статье Петра Юрьевича Малкова (сильное впечатление, такая радость была при чтении этой статьи!): Господь не подавляет человека, ни его личности, как пишет Максим Исповедник. Он бережет эту личность; эта личность, наоборот, расцветает во всех возможных проявлениях своей индивидуальностью, характером. И мы в Евангелии это наблюдаем. Апостол Фома говорит совершенно отдельно почему-то, апостол Петр по-другому, апостол Лука… Они совершенно разные. Господь дает проявиться неповторимости каждого человека. Поэтому нет определенных рамок, что только так, а не по-другому. Да, в аскетизме, в монашестве есть правила, которые для всех. Надо трудиться, работать, но всё равно у одного одна душа, у другого – другая душа. Господь этого никак не выравнивает и не делает одинаковыми всех.

– Если человек по-своему напористый, упрямый, то это тоже может служить ко благу? Любые врожденные качества человека раскрываются правильным образом при правильной духовной жизни?

– В рамках, обозначенных Священным Писанием, Евангелием и творениями преподобных отцов. Они имеют такой грандиозный опыт, и, на них опираясь, надо выстраивать свой характер, стараться преодолевать себя, чтобы не выйти за эти рамки. Мне кажется, что это понятно. Как я могу сделать темпераментного и пламенного человека спокойным и равнодушным? Ничего не получится. Но только надо, чтобы это не мешало ни его жизни, ни жизни вокруг стоящих людей. Как один преподобный написал: «Зашел я в храм и не видел, что там другой человек стоит. И я, молясь, вдруг вздохнул. Оказалось, что там другой человек…» И тогда он повернулся и сказал: «Авва, прости меня, я не знал, что ты здесь». Твое личное отношение к Богу имеет полное право на существование, когда ты один, а когда рядом стоит человек, воздержись.

Если ты можешь сотворить чудо – пожалей соседа, не показывай себя, не надо

Еще одна маленькая деталь: опытные афонские монахи, даже в наше время – об этом писал старец Силуан, – стараются сдерживать себя во всём, когда они встречаются и общаются. Знаете почему? Это тоже из книги о старце Силуане, что архимандрит Софроний написал. Подвизается 30 лет один человек, и подвизается 30 лет другой человек – и тут, и там 30 лет. Этот чудотворит, а тот нет, даже не приступал ни к чему такому. Так вот: если ты можешь сотворить чудо, пожалей соседа, не надо, не показывай себя. Кстати, отец Иоанн (Крестьянкин) мог такие чудеса творить! Он специально это не являл, чтобы не было переживания: а почему я не могу этого? Ведь Каин убил Авеля из-за чего? Из-за отношений с Богом. Жертву Авеля Бог принял, а его жертву нет. «Почему, Господи?! Я тоже Тебе жертву принес!..» Сдержанность и преодоление себя и в этом сказывается. Не задень некоторые болезненные и печальные чувства! «Почему я не могу делать?» Тут деликатность очень большая среди монахов.

– Батюшка, было бы очень здорово, если бы вы поделились с нами вашим бесценным опытом: 40 лет вы общались с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Сквозь призму нашей темы – преодоление себя – что бы вы могли рассказать нашим читателям и нашим зрителям?

– Я хочу с горечью сказать: мой опыт общения с отцом Иоанном показал, что можно и 40 лет общаться и упустить возможность преобразить себя. Это самое печальное. Любой другой на моем месте сам бы стал святым, а я – нет. Отец Иоанн хорошо это знал. Он знал, что бесполезно это со мной. «Ну что с него взять?!» Любой другой бы… Я вижу батюшек вокруг себя – на приходе замечательные батюшки… Другие батюшки от такого общения получили бы мощный расцвет своей духовной жизни, а я – нет. Это печально, скорбно. И я прошу прощения у отца Иоанна. Он хорошо это знал с самого начала. И потому я могу вспомнить только некоторые моменты, малую часть… Но мой печальный опыт говорит о том, что у каждого своя мера.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Ищем-то не там. Нам надо эмоции. Это земное оставьте, думайте о духовном! Оно не в эмоциях

Но чем-то утешительным могу поделиться, таким вот размышлением. Была моя диаконская хиротония. А ты знаешь, что когда свершается хиротония мирского человека в диаконы или в священники, ты исповедовался у духовника, все твои грехи Господь простил тебе, ты подходишь к Престолу, архиерей возлагает на тебя руки – и Дух Святой на тебя нисходит. У меня было ожидание: а что это? а как это? И я был несколько разочарован тем, что никакого ощущения после хиротонии я не испытал. И только лишь через два дня, я бы сказал – боковым зрением, я ощутил, что просто переполнен благодатью. Но я искал ощущение в земном, эмоциональном. Не там, где эта благодать имеется. Знаете, это как раньше приёмники такие были, и нужно было волну поймать, крутя ручку… и вот ты ищешь волну, ищешь – о! вот… настраиваешься на нее, а это не та волна. Ты здесь хотел что-то послушать, а тут не бывает передачи. Это на другой волне. Вот так и у меня было. И я увидел боковым зрением, что переполнен благодатью. Я твердо и ясно ощутил это. Переполнен, но как наперсточек, в который налили – и полилось через край. Вот таким наперсточком льющейся через его край благодати был я. Рядом человек, как громадная цистерна или бочка, но у него переливается через край – и у тебя переливается через край, а благодать та же. Он является источником благодати – и маленький-маленький наперсточек у тебя, но тоже через край благодать переливается. Вот это я ощутил и понял. Оказывается, ищем-то не там. Нам надо эмоции. Земное оставьте и всякое житейское попечение и думайте о духовном, а это совершенно другая область.

– Отец Сергий, вот вы сказали, что нужно настроить наш «приёмник» на нужную волну. Может быть, этим объясняется популярность всевозможных тренингов, которые предлагают быстрое изменение себя, быстрое достижение каких-то результатов в плане личного роста? Люди получают какой-то эффект, но при этом волна-то другая…

– Главным образом не ошибиться. Очень много есть явлений духовной прелести. Человек думает, что это подлинно, а это далеко не подлинно. Тут безотказно требуется духовник, причем не обязательно отец Иоанн (Крестьянкин). Можно обратиться и к духовнику, к которому ты ездишь на исповедь. У нас замечательный духовник отец Георгий… Мне духовник напоминает часто рефери на ринге. Вот идет сражение боксеров, и когда один хорошенько получит в глаз, стоит и немножко не соображает, тут подходит рефери, берет его за руки и в глаза смотрит, а потом говорит: «Иди дальше сражайся». Так и мы. Приходим на исповедь, духовник на нас смотрит внимательно, за руку не берет, у него епитрахиль, но: «Всё, иди дальше сражайся». Ты еще не ушел далеко и не углубился в духовную прелесть – это самообман. Страшная вещь! Никто не застрахован, даже замечательные великие подвижники. Целый первый том трудов святителя Игнатия (Брянчанинова) «Аскетические опыты» – о духовной прелести. Когда владыка Тихон (Шевкунов) сказал, что это лучшее пособие для тех, кто собирается быть священнослужителем, я так обрадовался! Потому что это любимая книга моего отца. Он говорил о первом томе трудов владыки Игнатия (Брянчанинова): «Это очень поучительно и актуально во всех случаях всегда».

Какой бы упор в развитии ни был, без духовника нельзя спасаться. Только обязательно, чтобы духовник был такой, который бы поддержал: «Стоп, стоп. Куда? Тебя уже заносит…»

– Очень интересное сравнение удара по лицу в боксе с состоянием прелести.

– Это бывает так незаметно – и так опасно. Господь, правда, Сам включает стоп-кран, который есть у каждого человека. Такой стоп-кран. Стоп. И ты ощущаешь, кто ты такой. Самые простейшие, нелепые мысли, грехи, которые в голову лезут, – это стоп-кран, который ставит на место. Но духовник, слава Богу, всё время на подхвате, бдит. Это очень радостно.

– Отец Сергий, хотелось бы, чтобы вы нашим зрителям и читателям дали рекомендацию: как тем, кто только-только начал ходить в церковь, только-только принялся работать над собой, настроиться на эту волну, о которой вы говорили?

– Надо читать вторую рекомендованную владыкой Тихоном книгу – «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться». Это любимая книга моей мамы. Я так радуюсь, когда владыка Тихон такие вещи говорит нам. Эта книга в форме писем. А ведь это докторская диссертация. Он же доктор богословия, Феофан Затворник. И как удивительно писал!

Может быть, не совсем правильно то, что я сейчас скажу, но всё-таки для современного читателя нужно как-то где-то оживить некоторые места в смысле оборотов речи, чтобы было понятнее для современных людей, но не нарушать при этом авторский текст. Знаете, книги святителя Димитрия Ростовского «Жития святых», напечатанные на церковнославянском языке, читаются совершенно по-другому, чем перевод начала XX века. Совершенно как будто разные люди писали! Содержание вроде бы то же, смысл тот, а вот – другое! Авторская душа, авторское восприятие так видны в славянском тексте! Вот такие проблемы возникают. А перевод начала XX века далек от церковного духа и устроения. Об этом говорил Сергей Сергеевич Аверинцев. Знаете, что он говорил? «Модно было переводить греческих авторов восклицаниями, резкими фразами. А когда я посмотрел античных авторов, то очень похоже на наших святых отцов. Совсем другой стиль. А было модно так переводить». Поэтому, может быть, в наше время стоит вернуться к тому стилю, который мы уже преодолели. XX век своими страданиями, мучениями много приобрел из того, что было недоступно началу XX века. У нас есть свои положительные моменты. Я рад, что это сейчас осознается, что строятся новые соборы в честь мучеников и люди понимают то, что в начале XX века не понимали, а сейчас мы всё-таки понимаем.

Живые истории

Молитва сестрёнки

Жили мы бедно, и однажды моя пятилетняя сестра София очень усердно просила у мамы сладенького. И вот мама сказала Соне: «А ты помолись Богу, чтобы Он дал тебе сладенького». И сестра поставила меня, годовалого, на табурет, залезла на этот же табурет сама, и мы стали молиться Богу. Уже в старости она с улыбкой поясняла: «На табурет встали, наверное, чтобы быть ближе к Богу». И вскоре после нашей молитвы пришла женщина и сказала: «Я давно хотела вашим детям принести сахарку, да вот только сейчас выбралась». Так мы с Соней получили, что просили.

В войну мы сравнялись со всеми

Моя мама Лидия, дочь касимовского протоиерея Димитрия Федотьева, прожила очень трудную жизнь: постоянно в тревоге за мужа, а во время его тюремных заключений – в заботе о пропитании детей. Когда в 1935 году арестовали отца Сергия и их старшего сына Анатолия, ее никуда не брали на работу, так что некоторое время, недолгое, мы жили подаянием. Одна начальница пожалела маму, взяла ее на сетевязальную фабрику чинить сети, так эту начальницу чуть не сняли и сильно ругали. дело ограничилось выговором.

Во время войны, не считая, конечно, общего горя, нам стало легче жить. Поскольку голодали все, власти стали горожанам выделять во временное пользование земельные участки. Нам досталось десять соток в заливных лугах за рекой. И хотя пришлось попотеть, поднимая лопатой целину, мы стали досыта есть картошку, которая восполняла нам недостаток хлеба и других продуктов. Так жили в войну все – и мы сравнялись со всеми.

Наш отец страдает за Христа, и мы должны не горевать, а радоваться

Если говорить о Промысле Божием, то главным чудесным его проявлением в нашей семье считаю то, что мы не умерли с голоду, когда наши были в ссылке. Как любил повторять папа: «Уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающим мне»

(Пс. 22: 5). В этом большая заслуга мамы, ее молитвы и труда.

Мама внушала нам, что наш отец страдает за Христа и мы должны не горевать, а радоваться

Когда арестовали отца Сергия, мне было четыре года, а когда он вернулся, мне исполнилось девять лет. В дальнейшем был еще арест, а потом мобилизация на трудовой фронт. Так что воспитывала меня в основном мать. И главное, что она внушала нам, – что наш отец страдает за Христа и мы должны не горевать, а радоваться: если приходится что-то терпеть, то мы становимся соучастниками его подвига. Воцерковленность всей семьи и участие в богослужениях тоже были заслугой мамы и мощным воспитательным фактором.

Возрадуйтеся в той день и взыграйте!

Старший мой брат – Анатолий, 1914 года рождения. Окончил семилетнюю школу, обязательную по Всевобучу (всеобщему военному обучению), дальше учиться ему не дали, так как наша семья была лишена многих прав («лишенцы»), в частности, на продолжение обучения после обязательного минимума. Анатолий поступил псаломщиком к деду – протоиерею Анатолию Правдолюбову. Служил псаломщиком до ареста в 1935 году.

Также брат частным образом занимался музыкой и по рекомендации земляка, композитора Александра Оленина, держал приемные испытания в музыкальное учебное заведение в Москве. По заданию профессора по композиции сочинил несколько фортепианных пьес, одна из которых понравилась профессору, и вопрос о поступлении был решен. Поступление должно было состояться осенью 1935 года.

Вместо этого летом того же года последовал арест и пять лет ссылки. Провожая внука в ссылку, протоиерей Анатолий напутствовал его такими словами: «Помни, Анатолий! “Возрадуйтеся в той день и взыграйте!” (Ак. 6: 23)».

Два с небольшим года мой брат провел на Соловках, и оставшийся срок – на лесоповале на Медвежьей горе (севернее Онежского озера). Перу Анатолия принадлежат изданные его детьми краткие «Соловецкие рассказы». Их особенностью является отсутствие осуждения властей, чем наполнены сочинения Солженицына и других «сидельцев».

Вы – только орудие в руках Божиих

В 1941 году мой брат был мобилизован, в 1944-м – ранен и стал инвалидом. Хочется вспомнить три эпизода его пребывания в армии.

Первый связан с вызовом к замполиту, который задал вопрос: «Как ты можешь защищать советскую власть, ведь она тебя так обидела?» Анатолий ответил: «Я верующий человек, верю, что все совершается по воле Божией, в том числе и моя ссылка. Вы – только орудие в руках Божиих. На Бога я обижаться не могу, не обижаюсь и на вас. Буду воевать не за страх, а за совесть».

Вы – только орудие в руках Божиих. На Бога я обижаться не могу, не обижаюсь и на вас

Дай куличика!

Второй эпизод. Пасхальная ночь. Анатолий сохранил субботний хлебный паек и над ним ночью в укромном месте прочитал Пасхальный канон и стихиры (как бывший псаломщик, он знал пасхальную службу наизусть). Оказывается, солдаты за ним следили, и когда он хотел съесть этот свой хлеб, они подошли и попросили: «дай куличика!» – а потом каждый дал ему кусочек от своего хлеба, чтобы он не остался голодным.

Толя, давай помолимся, чтобы нам остаться живыми

Третий эпизод. На пушкинские места наступали без артподготовки, чтобы спасти их от разрушений. Конечно, в этом своем «культурном» акте наша армия понесла неоправданные потери. Перед страшным боем комсорг подразделения обратился к Анатолию с такими словами: «Толя, давай помолимся, чтобы нам остаться живыми». Несколько удивившись, брат согласился.

Из боя вышли живыми, комсорга ранили в ногу, а Анатолию разрывной пулей раздробило кость левой руки на уровне сердца.

Маленькая исповедница

Моя сестра Вера родилась в 1922 году. За годы учебы – десять лет в школе и четыре года в КИТе (нашем техникуме) – она получала всегда высшие оценки. Если не ошибаюсь, на «отлично» учился и Анатолий, поэтому родители и вообще старшие горевали особенно, что ему не пришлось учиться нигде, кроме семилетки.

В целом дети из религиозных семей, насколько я могу судить, были гораздо более развиты, чем их сверстники. думаю, здесь сказывались три фактора. Первый – правильное мировоззрение. Ведь даже осмысленное знание Символа веры давало большое преимущество перед теми, кто его не знал.

Второй – чтение Священного Писания и участие в богослужениях, повышающее четкость мысли, культуру речи, чтения и пения, не говоря уже о высоких переживаниях, например, пасхальных или великопостных.

Третий фактор – столкновение мировоззрений, заставляющее работать ум и напрягать волю в исповедничестве. Так, маленькой Вере в начальной школе пришлось пережить следующий эпизод. Ее заставляли написать какую-то антирелигиозную фразу, помнится: «Религия – опиум для народа». Она сказала: «Не буду!» Учительница довела девочку до слез, но кроме этих слов ничего не добилась. Начавшись утром, происшествие продолжилось до ночи. Участвовало в нем последовательно школьное руководство. Были оповещены и вызваны в школу и какие-то городские начальники, но ни уговоры, ни угрозы не подействовали. Без еды, без воды, в слезах кроха выдержала этот нажим и только ночью была отпущена.

Там же, где и вы!

Коммунистке, у которой недавно умерла мать, Вера сказала: «Мы, верующие, хотя и скорбим о наших умерших, но не безнадежно – надеемся увидеться с ними. Вы-то где себе утешение можете найти?» Та отрезала: «Там же, где и вы!» Дома Вера притворно возмущалась: «Вот хитрые коммунисты! Прежде нас в Царство Небесное скачут!»

Нечаянная радость

Не знаю, по какому случаю, но у нас оказались две буханки черного хлеба. Одну мама оставила нам, а другую дала моему брату Сереже со словами: «Отнеси Лебедевым». Лебедевы – многодетная семья ссыльного священника, – хотя, в отличие от нас, и жили в своем довольно обширном доме, нуждались больше нас.

И Сергей задумал и осуществил следующий план. Выследил, когда в их зале никого не было, пробрался туда и положил в центре стола буханку хлеба. Потом (было уже темно) пристроился снаружи у окна и стал ждать, что будет. Вскоре в зале появился малыш, увидел буханку и побежал вглубь дома. И тут же вся семья собралась около этой буханки. В диком восторге Сережа прибежал домой и, рассказывая о происшествии, выделывал этакие коленца, не зная, как выразить свой восторг. Ребенком я приписывал этот восторг удаче авантюры – мне, книгочею, она была не по силам, – но после понял, что радость Сережи произошла оттого, что он подарил нечаянную радость другим.

Интересные у вас родственники!

Подав документы в МГУ (в которых было сказано: отец – священник, служит в Лебедяни; брат – священник, служит в Спасске Рязанской области), я ждал, на каком этапе меня не пропустят. Документы приняли, экзамены сдал – и никто мне не задал вопроса о родственниках. Прошел медкомиссию. И вот мое дело лежит на столе у председателя медкомиссии – интеллигентной московской дамы.

Просмотрев мое дело, она заметила: «Интересные у вас родственники!» Я подумал: «Вот оно». И с заготовленным задором ответил: «да, интересные!» – «А как вы относитесь к их убеждениям?» – «Полностью разделяю!» И услышал ошеломивший меня ответ: «Ну и молодец! Идите, учитесь!» Подписала она, где надо, и отдала мне мое дело. Так я оказался – паче чаяния! – в университете.

«Интересные у вас родственники!» Я подумал: «Вот оно». И с заготовленным задором ответил: «да, интересные!»

Не вижу в себе ни вкуса, ни таланта для этой работы

Когда я был псаломщиком, меня вызвали повесткой в паспортный стол. Оттуда проводили в кабинет КГБ. Там были двое – начальник и его помощник. У помощника лицо обыкновенное, а у начальника почему-то наводящее ужас. Как они умели такую видимость создавать? Наверное, есть какие-то особые технологии.

Меня спросили: «Как вы относитесь к советской власти?» Я ответил: «С уважением». Следующий вопрос: «Если вы заметите что-то враждебное советской власти, вы доложите об этом?» Я ответил: «На болтовню не обращу внимания, а если увижу что-то серьезное – доложу». – «Не могли бы вы делать это на постоянной основе?» – «Не вижу в себе ни вкуса, ни таланта для этой работы». – «Ну, мы еще об этом поговорим, а сейчас – имейте в виду! – вы не должны говорить, где были! Скажете, что в паспортном столе (а меня вызвали во время вечернего богослужения)». Я возразил: «Если спросят, отвечу, что не могу рассказать, где был, а неправду говорить не стану». Мне говорят: «Идите».

Откровение помыслов!

Больше не вызывали. Когда я рассказал об этом отцу Иоанну (Крестьянкину), он сказал: «У одного монаха было еще интереснее. Когда его предупредили, что он не должен говорить, где был, он ответил: “Да что вы! У нас же откровение помыслов! Я вечером должен буду не только рассказать, где был и что говорил, но и признаться, что я при этом думал!” Его тоже больше не беспокоили».

Мир «научного атеизма»

Если сравнивать прошедшие времена с нынешними, то можно заметить следующее. Священники раньше были или воспитанниками старых духовных школ с их высоким уровнем образования, или простецами, рукоположенными по нужде, чтобы храм не оставался без службы. Молодежь была разнообразнее, чем сейчас: от готовых за Христа на муки и смерть – таких было мало – до ярых атеистов и борцов с «религиозным дурманом» – таких было еще меньше, и они постепенно сошли на нет. Все больше становилось растерянных, верящих, что «наука доказала, что Бога нет», и в то же время в момент нужды обращавшихся к Богу с молитвой. Дошло до того, что стали спрашивать: «Кому поставить свечку, чтобы сдать экзамен по научному атеизму?»

Из книги «Православные христиане в СССР: голоса свидетелей»

Отец Сергий Правдолюбов о воспитании детей

Отец Сергий Правдолюбов о воспитании детей

Здравствуйте, дорогие посетители православного островка «Семья и Вера»!
Не каждый из нас, а вернее – меньшинство, знает, как правильно и православно воспитывать детей. К сожалению, подавляющее большинство взрослого поколения родились в малодетных семьях, в которых царило маловерие, безверие или вовсе – атеизм.

Поэтому, современные родители не имеют многих понятий о том, как нужно православно воспитать свое чадо, открыть ему Божий мир и привить необходимое послушание.

В таком случае просто необходимо мамам и папам читать как можно больше православной информации по воспитанию, в которой врачи, многодетные родители и священники делятся своим опытом и знаниями, так необходимыми в нашем родительском деле.

Предлагаем к назидательному прочтению интересную беседу Савельевой Ф.Н. со священником Сергием Правдолюбовым, в которой затрагивается эта важная и сложная тема:

— Отец Сергий, какие основные разногласия, по вашему опыту общения с родителями, наиболее существенны и как они отражаются на ребенке?

— Воспитание детей — это именно духовное делание: как и в каждом делании, важно правильно и согласованно определять задачи. Много разных споров по поводу того, чем и как занимать ребенка, а надо, чтобы у него проявлялись дары, которыми его наделил Бог.

Хотя родительские разногласия могут возникать по разным поводам, главное, держать твердую оборону от всяких ухищрений ребенка и всяких его попыток использовать эти разногласия.

Здесь важно вот что: никакого разделения во мнениях отца и матери не должно быть, «нет» говорят и мать, и отец. Если отец сказал — мать беспрекословно выполняет то, что сказал отец, и то, что сказала мать, — отец полностью поддерживает. Потом, потихонечку, если отец неправ, мать может отдельно от детей, тайно ему сказать: «Ты был неправ, не надо было так сурово с ним разговаривать». Но ни в коем случае не при ребенке! Ни в коем случае! На виду у детей мать и отец должны быть монолитом, единым камнем: как отец — так мать, и как мать — так отец, должна быть непробиваемая оборона и защита. Это — залог успешного воспитания! Споры по принципиальным вопросам в присутствии ребенка создают раздвоенность в детской душе и, конечно, могут очень повредить ей. Никак не спорьте о своих разных взглядах при детях.

Ребенок с очень маленького возраста — лучший психолог, чем его родители: он всегда выявит слабость той или иной позиции. Он будет искать в любом случае, особенно если есть разногласия между отцом и матерью, выгоду, что ни на есть простую, без всяких хитростей, хотя он не дипломат и не политик!

— Как найти разумную линию воспитания в семье, когда один из родителей нецерковный человек?

— Мать воспитывает детей больше, чем отец, тот дает генеральное направление в их развитии. А если мама любит Бога, и это является важнейшей частью ее жизни, то ребенок правду сердцем почувствует и ни в коем случае не будет на этом спекулировать. Если нет ожесточенного атеистического нападения на ребенка, он сам поймет, где неверие, а где вера. Главное, не стараться насильно впихнуть веру в ребенка. У ребенка есть возраст, когда он с удовольствием ходит в церковь. И вот надо успеть, пока дитя не тяготится церковными службами, приобщить его не то чтобы к церковному образу жизни, но хотя бы к праздникам: Вербное Воскресенье, Троица Святая, Пасха с освящением куличей, ко всему разнообразию жизни, которая расцветает в Церкви. Чтобы ребенок это уловил и понял, что там — не ущербность, а, наоборот, полнота жизни. А мама передает эту веру всем: своим отношением, своей внешностью даже, а ее молитва, настоящая, переворачивает все и воспитывает больше, чем что-либо другое! Никакие увещевания, никакие наказания не дают того, что дает молитва!

А вот что касается расхождения родителей в вопросах веры или когда один верующий, другой неверующий — это такая проблема, о которой сколько ни думай, ничего не придумаешь!

— Является ли составной частью духовной жизни эстетическое (музыкальное или художественное) воспитание ребенка?

— Я могу сослаться на святителя Василия Великого, у него есть сочинение «К юношам о том, как нужно читать языческие книги», в котором он призывал к широкому привлечению языческой культуры для христианского образования. На самом деле его мало кто знает, а стоило бы родителям прочитать этот трактат, он совсем небольшой, но в нем великолепно изложена четкая и ясная точка зрения по этому поводу. Василий Великий говорит, что невозможно сразу устремить взор на солнце — можно ослепнуть. Надо сначала посмотреть на отражение солнца в воде, и лишь когда глаз привыкнет, можно постепенно возвести взгляд на солнце!

Эстетическое воспитание необходимо для каждого из нас, потому что в искусстве заложено зерно веры и отблески Божественного. Музыка, живопись, литература, философия — все, что имеет отношение к Богу или миру Божиему, все, что является отражением Божественного Творения и Божественного Лика, дает познание о Нем. Это богатство — та молочная пища, которая дает возможность человеку приблизиться к Высшему Сокровищу и, в конечном итоге, позволяет обрести подлинную глубину религиозного мировоззрения — а не начетническую, бытовую или фольклорную его форму.

Например, музыка дает такое высокое воззрение, в котором и математика, и гармония, и все остальное есть. Кстати, еще в древней античной культуре и образовании музыка была одной из самых высоких ступеней обучения — перед философией и богословием. Нам известен пример св. Андрея Критского, который учился музыке и затем богословию.

Если бы не мой отец с его чрезвычайной любовью к музыке, никогда бы я музыкой не занимался: тяжело для меня это было, и делал это только из уважения к отцу. Многие дети точно так же делают это по воле родителей — но все же не надо их дрессировать! Если у ребенка есть дар и стремление, то это, безусловно, необходимо развивать, если же собственного устремления у него нет — не надо заставлять его насильно!

— Как родителям увидеть таланты и склонности своего ребенка, что здесь главное?

— Главное, чтобы ребенок не вкусил пьянящего восторга от аплодисментов, чтобы он не стал звездой, чтобы не стал в детстве кумиром, маленьким гением. Это очень опасно, очень! Если родители этого не понимают, они могут загубить ребенка. У нас на Мосфильме, через дорогу от которого я служу, было несколько случаев, когда ребенка брали сниматься в фильме, он чувствовал себя героем, потом бросали — и он внезапно становился никому не нужен. Тяжелейшая судьба складывалась потом у этих детей, они не могли понять, почему их все хвалили, а сейчас вдруг они никому не нужны — это катастрофа для человека! Если речь идет о таланте, то он сам пробьется, ни в коем случае искусственно не раздувайте его. Вы понимаете, есть талант — пусть учится, нет таланта — не надо силком заставлять! Но надо оберегать ребенка от вкуса славы, известности, громкости — наоборот, надо сдерживать, сдерживать и сдерживать.

У нас на приходе приходилось говорить: «Постарайтесь, чтобы ваша дочка не получала постоянно, как наркотик, дозу похвалы, надо, чтобы она была в ряду других детей». И первой премии не надо — не надо светского советского: «Я и мой ребенок талантливы». Здесь нет подавления личности, подлинный талант непременно пробьется и расцветет, здесь забота о преждевременном однобоком тщеславном вкушении недолговременной «славы», от лишения которой, часто внезапного, ребенок впадет в тяжелейшее кризисное состояние, что опасно не только его для здоровья, но и для жизни. Был случай, когда и взрослый человек, получивший вторую, а не первую премию в передаче «Минута славы», приехав домой из Москвы, покончил жизнь самоубийством. А детская психика еще ранимее, чем у взрослых.

— Мы часто наблюдаем, как в семье чаще всего устанавливается женское лидерство в вопросах детского воспитания и образования.

— А вы знаете, это очень трудно определить, кто лидер в семье: отец или мать. Когда лидер женщина, она сама больше от этого мучается, чем если бы она была в послушании. Часто женщина ждет, чтобы муж взял на себя труды, а он не хочет, и она невольно начинает делать это вместо мужа. Но все-таки в Церкви нет понятия лидерства в семье, в таинстве венчания определенно сказано: «Да будет муж сей во главу жены, а жена во всем будет слушаться мужа, да поживут по Воле Твоей» — все! Какое лидерство?! Жена подчиняется мужу, ничего с этим не сделаешь! Я вырос в такой семье, отец мой был лидером всегда, во всех случаях — и это гармонично.

— А если нет, путного ничего не выйдет?

— Вы знаете, Господь «из камней сих может воздвигнуть детей Аврааму», и из такой негармоничной семьи воздвигнуть замечательного подвижника или музыканта, поэта или математика — это все возможно, но с затруднениями.

— Случаются острые разногласия по вопросам: как поститься ребенку малого возраста, особенно Великим постом, с какого возраста начинать поститься, исповедаться, как готовиться к Причастию (имею в виду молитвенное правило), как часто водить его в храм и т. п. Что вы, батюшка, посоветуете?

— Я очень боялся своих детей задавить церковными правилами. Отец мой, старый протоиерей, никогда нас не учил Закону Божию, не требовал конспектировать Священное Писание, библейских патриархов: сколько у кого было детей и все прочее. Возможно, здесь происходит некоторое недоразвитие, недоучение: с детства это можно было бы узнать, но мне известны и противоположные результаты, когда ребенок знал все по Закону Божию, по Священному Писанию, по Ветхому и Новому Завету — а сам ушел в другую сторону, потому что это его с детства замучило! В воспитательном процессе необходимо учитывать, что ребенку можно передать только то, что он способен и готов принять. Если то, что вы хотите донести до ребенка, им категорически отвергается, то пытаться навязать это силой совершенно бесполезно.

Молитва для маленького ребенка должна быть привлекательной, а значит — быть посильной, не превращаться в зубрежку, а наша излишняя настойчивость, тем более агрессивность, совершенно бесполезна, в особенности в отношениях со старшими детьми. Никакие правила и нормы церковной жизни не должны быть над ребенком довлеющими в букве. Пост, чтение молитвенного правила, посещение богослужений и т. п. ни в коем случае не должны становиться тягостной и неприятной обязанностью!

По-моему, в молитве и в правиле на ребенка до семи лет не надо давить, не надо заставлять поститься, это все знают. Но и без молитвы нельзя, хоть маленькое, но должно быть правило.

— Батюшка, встречаются мамы «грудничков», которые всерьез спрашивают: «Давать ли ребенку грудь в среду и пятницу?

— Какие тут могут быть вопросы?! Беременные женщины и кормящие никакого поста не могут нести. И маленький ребенок не может, чтобы ничего не вкушать в среду и пятницу. Потом, к семи годам, человек созревает для школы, может быть, но в нормальной церковной жизни ему часто бывает рано идти на исповедь, может, в восемь — восемь с половиной. Есть такие, которые развиваются быстрее, таким можно и в пять лет исповедаться, это зависит исключительно от развития данного ребенка. Тут нельзя устанавливать жестких правил, но, к сожалению, у нас очень много людей, которые медленно развиваются: ум у них медленно созревает, хоть и акселерация проходит. Мама и папа должны вместе подумать, поразмышлять и совместно с батюшкой обговорить, когда ему идти на исповедь.

— Особый вопрос о разногласиях в воспитании между верующей бабушкой и неверующими родителями — какова разумная линия поведения бабушек?

— Знаю бабушку, которая одна в семье старалась в Церковь привести детей — и она успешно сделала это с одним ребенком, хотя с другим и не получилось. Но если бабушка верующая, она позаботится и о том, чтобы не восстановить ребенка против родителей.

Есть другой случай, когда неверующая бабушка звонит своей внучке и говорит: «А ты знаешь, что у тебя мама с папой — отсталые, они в Бога какого-то верят, а таких людей уже нет, ты сама думай…» Внучка побежала к маме и стала говорить, что кругом образованные неверующие люди. Мать говорит: «Давай считать: тетя такая-то верующая — верующая, дядя такой-то — верующий? Верующий». Она насчитала много народу, внучка набрала телефон бабушки и сказала: «Бабушка! Это ты ошибаешься, кругом все верующие — ты одна неверующая!» Мама рассудительно вывела ребенка из этих разногласий, не дав им дойти до конфликта.

Я хочу вот что сказать: некоторые, и верующие в том числе, родители иногда теряют контакт с ребенком. Воскресная школа заполнена маленькими детьми, но почему-то они, став подростками, перестают ходить в церковь. Происходит что-то непонятное, необъяснимое: уже нет безбожной атеистической власти, а дети не хотят идти в церковь! Их родители подходят ко мне и спрашивают: «Батюшка, что же мне делать, мой ребенок…» Мне кажется, что когда они ко мне подходят с этим вопросом, то они уже опоздали…

Нужно, чтобы были дружеские отношения с мамой и папой. Это очень сложно, это тяжелый духовный и душевный труд!

Я это хорошо помню по своему детству: никогда, ну просто никогда, ни в каком возрасте этот контакт не прерывался. Когда в семье, как в играющем квартете, ансамбле или большом оркестре — все вместе дают одно звучание в гармонии, хотя у каждого своя мелодия. Опытный музыкант, опытный педагог или родитель сразу поймет, что такое происходит. Ведь проблемы детские только кажутся маленькими, на самом деле, когда ребенок плачет — он плачет безутешно. Все думают: «Мало ли, отчего он плачет!» А у него на самом деле мировая скорбь — почему? А потому что в размере его жизни это большие проблемы, их надо вовремя разрешать. Если это удается, тогда можно сохранить доброе отношение, внимание и церковное воспитание человека.

— Отец Сергий, что бы вы пожелали читателям?

— Главное, обязательно обговаривать малые разногласия и не лениться этой работы. На опыте знаю: буквально, умолчал, причем от стеснения — вырастает стена недоверия, отчуждения. Это касается и духовной жизни людей. В «Добротолюбии» знаете, что написано: «Если ты увидел, что брат твой согрешил против тебя, скажи ему об этом». Не стесняйся, скажи — если будешь молчать, как это чаще всего делают русские люди, ты потом взорвешься, такого наговоришь! Это касается и родителей и детей, и мужа и жены, и брата в монастыре. Если не говоришь — значит, ты гордый! Не стесняйся, скажи: «Ты прости меня, пожалуйста, но мне не нравится, что ты делаешь вот так, так и так. Я прямо завожусь…» И все! Может быть, результата не будет, но, заметьте, какая важная деталь: ушло внутреннее напряжение, недоверие.

Тут важна, конечно, еще одна вещь: деликатность. Никогда нельзя резко обличать другого. Кажется, у свт. Игнатия Брянчанинова есть рассказ о том, как один монах имел обыкновение ногу на ногу класть по-светски, а старец стеснялся сделать замечание, не знал, как это сделать. Тогда он сказал другому монаху: «Знаешь, ты сядь нога на ногу в присутствии своего собрата, а я тебя и отругаю, заранее говорю об этом». Тот заложил нога на ногу, а старец: «Ой, дорогой, что ты делаешь, так не принято у монахов!» Вот какая деликатность! Дети в этом смысле выносливее, чем монахи, но тем не менее деликатность и внимание очень пригодятся.

Даже если есть трудности в характере, может быть, даже поблажку дать, но ни в коем случае не ломать ребенка — будет обратный результат. Ребенок должен чувствовать в своей семье полноту жизни. Я, кстати, до сих пор, может быть, слишком доверчиво ко всем отношусь, во всех вижу понимание или думаю, что меня понимают, и будто бы все ко мне доброжелательны, как было в нашей семье. Это в семье было настолько крепко, настолько органично, что я не чувствую себя уютно и комфортно, когда нет отклика от других. Скорблю, что не вижу вокруг себя не то чтобы любви евангельской, не то чтобы добра, а хотя бы простой доброжелательности!

Хотя родительские разногласия могут возникать по разным поводам, главное, держать твердую оборону от всяких ухищрений ребенка и всяких его попыток использовать эти разногласия.

Правдолюбов С., священноисп. Когда нас сильно оскорбили – принудим язык молчать

Протоиерей Сергий Правдолюбов предлагает читателям Правмира уникальный текст – проповедь, произнесенная в Воскресенье преп. Иоанна Лествичника в 1928 году его дедом, священноисповедником Сергием Правдолюбовым, узником Соловецкого лагеря особого назначения.

Когда священник готовит проповедь, он глубоко вникает в то, о чем хочет сказать, продумывает, переживает, молится. Поэтому когда батюшки встречаются, они спрашивают друг у друга – а что Вы сказали в прошедшее Воскресенье, на что обратили внимание. И так удивляет, что евангельская тема была одна, а как по-разному они сами восприняли и другим передали свои мысли и переживания по этому тексту.

И если проповедь получилась хорошей, если она была записана на бумаге, то память о ней, труд, предпринятый подготовительной работой проповедника, остается в священнике надолго, если не на всю жизнь.

Предлагаемая вниманию читателей проповедь в Неделю, то есть Воскресенье 4-е Великого поста, была произнесена протоиереем Сергием, настоятелем Троицкой церкви города Касимова Рязанской области, в 1928 году, и потом записана им.

Через семь лет протоиерей Сергий вместе со своим 21-летним сыном Анатолием и братом, священником Николаем, был арестован и после тюрьмы и следствия направлен в лагерь на пятилетний срок. По милости Божией первые два года им пришлось провести в Соловецком лагере особого назначения.

Проблема отцов и сыновей во все времена остается очень тяжелой и почти одинаковой. Молодой человек считает себя вполне взрослым, умным и самостоятельным. Наставления своего отца он считает малоавторитетными и такими, которые послушать можно, но следовать им совершенно необязательно. Как говорить с сыном, как удержать его от горячности, резкости в словах, как научить терпению и выдержке? Каким способом воздействовать? Какой авторитет будет убедительным для молодого человека?

Здесь надо обратить внимание на то, что там, где собирается много людей, будь то монастырь, будь то военная служба или лагерь, волей-неволей надо себя обуздывать и приучаться к терпению, в монастырях – смирению, в армии – дисциплине. И тут на помощь приходят святоотеческие творения: а что они советовали в трудных случаях, не найдется ли в их творениях того, что поможет обуздать себя, поможет воспитать в себе терпение, молчание, отсутствие гнева и преодолеть энергию даже справедливого протеста?

Вот тут-то как нельзя лучше подходит та самая проповедь семилетней давности, продуманная и пережитая, освященная авторитетом одного из самых великих святых древности и опытного подвижника – преподобного Иоанна Лествичника! Спешу оговориться. Из домашних рассказов отца Анатолия я ни разу не слышал об отцовской проповеди, которая помогла ему и стала опорой для его жизни в лагере. И смысл её стал лишь частью постоянного научения и духовного роста молодого человека, имеющего своего духовника в лагере и общавшегося не только со своим отцом, но и с многими бывшими там священномучениками, позднее прославленными Святой Церковью. Но очень важно посмотреть на текст этой проповеди не только как на источник, приносящий духовную пользу читающему в тихой и спокойной мирной жизни, но и с точки зрения начинающего заключенного: как преп. Иоанн Лествичник учит укротить язык, советует научиться молчанию и, как идеал, получить безмятежность сердца при смятении мыслей.

Если обратить на это внимание – то можно почти с уверенностью предположить, что именно об этом говорили отец с сыном в лагере. А мы тогда становимся невольными свидетелями того – о чем они говорили на Соловках в Великом посту в 1936 году. Духовный опыт универсален и для послушника в монастыре, и для неопытного юноши в лагере. Прочтите эту проповедь именно такими глазами, и вы станете ближе к пониманию того поколения, которому выпало стать нашей нынешней опорой, кому в лике новомучеников, кому просто в качестве свидетеля верного Церкви Божией и Её Главы – Господа нашего Иисуса Христа. И к нам ближе станет понимание Новомучеников и исповедников.

Кроме этой проповеди сохранились еще 69, входящих в том проповедей священноисповедника Сергия Касимовского, который готовится к изданию в ближайшее время.

Поучение за Всенощным бдением в субботу, накануне Воскресения,

4-й Недели Великого поста и памяти преподобного Иоанна Лествичника 1928 года

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Святая Церковь украшает нынешнюю седмицу Великого Поста славным именем великого подвижника и учителя Церкви преподобного Иоанна Лествичника († 602 или 629). Она хочет, чтобы мы ныне остановили своё внимание на этом славном имени. Для чего, с какою целью?

Время Великого Поста – особенное время. В эти святые дни всякий христианин с удесятерённой напряжённостью работает над собой в целях исцеления душевных немощей, омытия их слезными водами покаяния и приобретения навыка добродетельной, подлинно христианской жизни. Вот во дни этих подвигов особенно полезно нам вспомнить жизнь и труды человека, который в подвигах поста, покаяния и совершенствования христианского достиг труднодостижимых высот. Вам известно, братие, что преподобный Иоанн не только сам достиг святости, но и оставил нам в назидание и научение книгу, говорящую о том, как нам нужно спасаться. Эта книга называетсяЛествицей, или, по-русски – «Лестницей». Как у обыкновенной лестницы есть ступени, идут они снизу доверху, так и Лествица Иоанна имеет ступени нравственного совершенствования, на которые разделил свою книгу преподобный автор. В этих отделах-ступенях рассказывается, как нужно совершать своё спасение, начиная с низших ступеней, и, восходя на более высокие, доходить до самых высших ступеней богоподобия и святости. Книга эта, как плод личного духовного опыта одного из величайших подвижников, имеет громадную ценность для всех желающих жить по заветам Христовым.

Остановим и мы своё внимание на этой книге. Из ея советов и наставлений мы оставим всё, что касается высших ступеней христианского делания, а возьмём, так сказать, азбуку, начальные младенческие шаги, с которых должен начать всякий, желающий идти вслед Христа.

Начинающим жить во Христе святый Иоанн советует взять в пример младенцев. Младенцы отличаются незлобием, питаются не всеми родами пищи, а исключительно жидкой пищей, так сказать, выполняют род диеты, а выражаясь языком Церкви – постятся. Кроме того, имеют чистое, не загрязнённое греховными желаниями сердце. И для младенцев в христианской жизни, для начинающих жить во Христе, хорошо, говорит преподобный, тройное и трёхстолпное основание: НЕЗЛОБИЕ, ПОСТ И ЦЕЛОМУДРИЕ. Все младенчествующие о Христе пусть начнут с сего, взяв в пример естественных младенцев.

Итак, вот с чего должно начинать христианское делание. Нужно подвести под него трёхстолпное основание – незлобия, поста и целомудрия, и, прежде всего, и раньше всего – НЕЗЛОБИЯ.

Почему именно добродетель незлобия должна быть первой добродетелью вступающего в подлинно-христианскую жизнь? Почему мы раньше всего должны научиться незлобию?

Злоба сердца есть главное и решительное препятствие к христианскому деланию. Зло, воцарившееся в сердце, препятствует всему духовному. Так, имея зло в сердце, нельзя молиться, так как молитва тогда становится ненужною, бесполезною, бессмысленною. Если принесёшь дар твой ко олтарю, – говорит Христос, – и тут вспомнишь, что брат твой имеет нечто на тебя, оставь твой дар пред олтарём и, шед, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф 5, 23).

Зло, укрепившееся в сердце, не изгнанное оттуда, есть неодолимое препятствие к получению прощения грехов. Если не отпускаете ближним согрешения их, то и Отец ваш Небесный не отпустит вам согрешений ваших, – говорит Христос (Мф 6. 15).

Да, вообще, злоба, гнездящаяся в сердце, есть самое большое препятствие Духу Святому вселиться в такое сердце. Не имать Дух Мой пребывати в людех сих, зане суть плоть (Быт 6., 3). А без озарения Духом Святым, Который сообщает верующему и принявшему Его Самого Христа – невозможно никакое христианское делание по неложному слову Спасителя: Без Мене не можете творити ничесоже (Ин 15. 5). Если Дух Святый, – поучает нас преподобный Иоанн, – есть по действию Его на нас мир душевный, а гнев – есть смятение сердца, то ничто не полагает такой преграды пребыванию в нас Духа Святаго, как раздражительность. Видите, какое громадное препятствие для христианской жизни злобное сердце? И как необходимо нам научиться незлобию! Без этого предварительного условия, без этой науки нельзя и шага ступить вслед Христа!

Итак, научиться незлобию для нас, желающих идти за Христом, не на словах, а на деле – необходимо, как воздух!

Как же нам приступить к делу?

Преподобный Иоанн предлагает нам наиценнейшее практическое правило к изгнанию зла из сердца. «Начало негневливости, – говорит он, – молчание уст при смятении сердца, средина – молчание помыслов при кратком смятении души, а конец – незыблемая тишина при дыхании нечистых ветров». Когда человека раздражат или оскорбят, в особенности сильно, – всё у него приходит в смятение, весь он загорается пламенем гнева, злобы, мстительности. Желание отмстить, отплатить обидчику приобретает силу, которой почти невозможно противиться. Язык готов преподнести обидчику кучу ответных оскорблений, угроз, ругательств; ум придумывает тысячи самых жестоких казней, изощряется в изобретении множества способов мщения, сердце горит сложным огнём гнева, оскорблённого самолюбия, злобы, – словом, весь человек приходит в смятение, весь он охвачен бурным дыханием неудержимого гнева.

Подобное состояние – нехристианское, это не требует доказательств, а потому христианин должен бороться с таким состоянием. Бороться в направлении уничтожения этого состояния, в овладении незлобием, даже в таких исключительных условиях.

Первым шагом к этому, по мыслям преподобного Иоанна Лествичника, должно быть «МОЛЧАНИЕ УСТ при смятении сердца».

Когда нас сильно оскорбили, или мы раскрыли какое-либо предательство по отношению к себе, или узнали о гнусной клевете, позорящей нашу честь, и загораемся ответным гневом, мы прежде всего и исключительно должны обратить своё внимание на язык, заставив его молчать. Пусть ум ухищряется в придумывании способов мщения, пусть сердце возжигается пламенем гнева, – предоставьте их самим себе, не обращайте внимания, а всю волю свою соберите на мысли об языке, заставьте его, заставьте во что бы то ни стало – молчать, не проронить ни единого слова. Усилием воли принудьте его так сделать.

На первый раз это может совсем не удастся, во второй, третий, десятый раз, это может удасться только отчасти, но если мы будем настойчивы, то после более или менее продолжительных упражнений вполне овладеем этим искусством. И, в конце концов, молчание уст при смятении сердца сделается привычным для нас делом и будет нам удаваться с привычной легкостью. Ведь упражнения тела, например, с гирями, не сразу и без труда даются. Атлет, легко подбрасывающий двухпудовую гирю, не без труда и не сразу достиг этого. Если в мирской обыденной жизни, вовсе не из принципов христианских очень часто прибегают к искусству молчания, в особенности, при разговорах, угрожающих перейти в крупную ссору (и даже мирская мудрость придумала поговорку: «Слово – серебро, молчание – золото»), – то нам ли, христианам, имеющим высокую задачу бесконечно совершенствоваться, пренебречь этим спасительным искусством?! Итак, начнём учиться, и научимся – уметь молчать при смятении сердца.

Когда, таким образом, через постоянное упорное упражнение мы приучим свой язык молчать при всяком смятении души, перенесём своё внимание на ум, и научимся «МОЛЧАНИЮ ПОМЫСЛОВ при смятении души». Теперь уже к мыслям, к уму мы предъявим те же требования, какие раньше предъявляли к языку. Будем пытаться заставить ум – молчать, то есть, не придумывать способов мщения, вообще, не работать в направлении осуществления нами тех гневных чувств и стремлений, какие господствуют в данный момент в душе. Это значительно сложнее. Заставить язык молчать – менее трудное дело, чем сковать узами воли – мысли!..

Мысль у человека работает непрерывно, каждый момент рождаясь и умирая. Полное отсутствие мысли в какой-нибудь определённый момент времени – вещь немыслимая. Если святый Иоанн говорит о молчании мысли, то, конечно, имеет ввиду определённые мысли – гневные, злобные, мстительные.

Вот эти мысли мы должны выбрасывать из головы! Каким путем? Мы должны усилием воли направить ум по другому руслу, вызывая в уме такие мысли, которые сначала разложат мысли гневные, а потом дадут уму другое, противоположное направление.

Какие же это мысли? Да, например, что гнев всегда несправедлив, что мы сами очень плохи, сами нередко даём повод к оскорблению нас, что все люди, не исключая и нас, со слабостями, несовершенствами, что Христов призыв к книжникам и фарисеям: Кто из вас без греха, брось в неё первый камень (см. Ин 8, 7) и к нам обращён; что все люди имеют образ Божий, что все люди – жалкие пленники диавола, и так далее, и так далее. Как некогда вышеприведённые слова Христа разогнали приведших ко Христу женщину, ятую в прелюбодеянии, так подобные мысли изгонят из нашего ума мысли злобные, мстительные, ум утихнет, в нём воцарится молчание, безмолвие мстительных мыслей. И это упражнение на второй ступени негневливости даётся не сразу! Не сразу мысли будут послушными, не сразу в них будет безмолвие. Но раз это не остановило нас в борьбе с языком, не должно останавливать нас и здесь.

Результатом долгого и упорного упражнения явится полное молчание мысли при кратком смятении души. Этими двумя упражнениями мы приготовим почву для овладения третьей ступенью в обладании незлобием, которую преподобный Иоанн называет НЕЗЫБЛЕМОЙ ТИШИНОЙ, которая является следствием работы над сердцем.

Когда мы укрощали язык и обуздывали мысли, мы уже много делали для незыблемой тишины сердца, и при двух ранее добытых результатах работы, когда они уже достигнуты, третья ступень работы над сердцем – уже лёгкая работа! Когда мы укрощали язык и завоёвывали молчание уст, то это влияло на сердце, оно менее горело местью. Когда мы вызывали мысли противоположные мстительным, то они, эти последние мысли, как водой заливали гневный огонь сердца. Нам уж теперь немного требуется усилий и незыблемая тишина сердца станет нашим достоянием. Так преподобный Иоанн Лествичник учит нас достигать незлобия.

Братия христиане! Нам ясно и определённо сказано, что если не уничтожим зла в нашем сердце, и не овладеем незлобием, то тщетны будут наши молитвы, напрасна будет наша надежда на прощение грехов и на озарение душ наших благодатию Святаго Духа!

А как мы достигнем незлобия, если не будем упорно работать над изгнанием из нашего сердца злобы?! Больше скажу, если мы не будем над этим упорно работать, то и не спасёмся! И самое наше высокое звание христиан будет нам в осуждение!

Итак, для нас совершенно необходимо – овладеть незлобием. Последуем же советам преподобного Иоанна, и начнём работу над изгнанием злобы из нашей души! Пусть каждый из нас, придя домой, запишет, или, если неграмотен, твёрдо запомнит, что должен достигнуть, во-первых, – молчания уст, во-вторых, – молчания мыслей, в-третьих, – незыблемой тишины сердца. Пусть эти краткие фразы будут вехами в нашей работе над собой, которую теперь же начнём и благополучно довершим молитвами преподобного отца нашего Иоанна.

Аминь.