Святитель Игна́тий (Брянчанинов), Кавказский, епископ

Игнатий (Брянчанинов)
(1807 — 1867), епископ Кавказский и Черноморский, святитель. Известный русский подвижник и духовный писатель XIX века Память 30 апреля, в Соборах Брянских, Валаамских, Вологодских, Костромских, Ростово-Ярославских и Санкт-Петербургских святых

В миру Брянчанинов Дмитрий Александрович, родился 5 февраля [1] 1807 года в селе Покровском Грязовецкого уезда Вологодской губернии, и принадлежал к старинной дворянской фамилии Брянчаниновых. Родоначальником ее был боярин Бренко Михаил, оруженосец великого князя Московского Димитрия Иоанновича Донского. Летописи сообщают, что Михаил Бренко был тем самым воином, который в одежде великого князя и под княжеским знаменем геройски погиб в битве с татарами на Куликовом поле.

Отец будущего Святителя Александр Семенович Брянчанинов в своей семье сохранял добрые старинные обычаи. Он был верным сыном Православной Церкви и усердным прихожанином выстроенного им в селе Покровском храма. Мать епископа Игнатия была образованная интеллигентная женщина. Выйдя весьма рано замуж, она всецело посвятила свою жизнь семье.

Учеба

Все дети Брянчаниновых получили прекрасное домашнее воспитание и образование. Учителя и наставники Димитрия удивлялись его блестящим и разносторонним способностям, обнаружившимся уже в самом раннем возрасте. Когда юноше исполнилось 15 лет, отец отвез его в далекий Санкт-Петербург, и отдал в Военно-инженерное училище. Намеченная родителями будущность совершенно не соответствовала настроениям Димитрия; он уже тогда заявил отцу, что хочет «поступить в монахи», но отец отмахнулся от этого неожиданного и неприятного для него желания сына, как от неуместной шутки.

Прекрасная подготовка и исключительные способности молодого Брянчанинова сказались уже во время вступительных экзаменов в Училище: он был принят первым по конкурсу (из 130 экзаменовавшихся на 30 вакансий) и сразу же определен во второй класс. Имя талантливого юноши сделалось известным в царском дворце. Во все время пребывания в училище будущий Святитель продолжал поражать своих наставников блестящими успехами в науках и первым по списку окончил полный курс наук в 1826 году.

В Училище Брянчанинов стал главой кружка почитателей «святости и чести». Редкие умственные способности и нравственные качества привлекали к нему профессоров и преподавателей Училища, соучеников. Он стал известен во всем Петербурге. С особым отеческим вниманием и любовью относился к нему император Николай I; принимая самое активное участие в жизни будущего Святителя, он неоднократно беседовал с юношей в присутствии Императрицы и детей.

Происхождение, воспитание и родственные связи открыли перед ним двери самых аристократических домов столицы. В годы учения Димитрий Брянчанинов был желанным гостем во многих великосветских домах; он считался одним из лучших чтецов-декламаторов в доме президента Академии художеств А.Н.Оленина (его литературные вечера посещали, в числе других, А.С.Пушкин, И.А.Крылов, К.Н.Батюшков, Н.И.Гнедич). Уже в это время обнаружились незаурядные поэтические дарования святителя Игнатия, которые впоследствии нашли свое выражение в его аскетических произведениях и сообщили многим из них особый лирический колорит. Литературная форма многих его произведений свидетельствует о том, что их автор учился русской словесности в эпоху Карамзина и Жуковского и впоследствии выражал свои мысли прекрасным литературным русским языком.

В 1826 году Димитрий закончил Военное инженерное училище. Перед юношей открывалась блестящая светская карьера, но он подает прошение об отставке, желая принять монашество. Прошение не было удовлетворено, и Дмитрий Александрович направился на службу в Динабургскую крепость, где тяжело заболел и вскоре был освобожден от мирских трудов.

Монашество

По выздоровлении он поступил послушником в Александро-Свирский монастырь. Затем перешел со своим старцем, иеромонахом Леонидом (Львом) в Оптину пустынь.

28 июня 1831 года пострижен в монашество епископом Вологодским Стефаном (Романовским) в Воскресенском соборе города Вологды, с наречением имени в честь священномученика Игнатия Богоносца.

4 июля того же года рукоположен в иеродиакона, а 25 июля — в иеромонаха.

Вскоре был назначен настоятелем-строителем Пельшемского Лопотова монастыря.

28 января 1833 году возведен в сан игумена. Вскоре он становится известен благодаря своим административным успехам.

Будучи назначен игуменом Николо-Угрешского монастыря, без вступления в должность он был вызван в Санкт-Петербург, где ему по Высочайшему распоряжению поручили стать архимандритом Троице-Сергиевой пустыни под Петербургом [2].

Сергиева пустынь

Ко времени назначения настоятелем архимандрита Игнатия Троице-Сергиева пустынь, расположенная на берегу Финского залива близ Петербурга, пришла в сильное запустение. Храм и кельи пришли в крайнюю ветхость. Немногочисленная братия (15 человек) не отличалась строгостью поведения. Двадцатисемилетнему архимандриту пришлось перестраивать все заново. Обитель обстраивалась и благоукрашалась. Богослужение, совершавшееся здесь, сделалось образцовым. Монастырские напевы были предметом особых попечении архимандрита Игнатия; он заботился о сохранении старинных церковных мелодий и их гармонизации. Известный церковный композитор о. Петр Турчанинов, проживавший с 1836 по 1841 год в Стрельне, рядом с Троице-Сергиевой пустынью, проводил, по просьбе о. Игнатия, занятия с монастырским хором и написал для него несколько лучших своих произведений. М.И.Глинка, с увлечением изучавший в последние годы своей жизни древние церковные мелодии, также написал для этого хора несколько песнопений.

В период пребывания в пустыни он лично общался и вел переписку со многими деятелями русской духовной и светской культуры. Архимандрит Игнатий переписывался и со своими духовными детьми (ныне известно около 800 таких писем Святителя)

На Кавказской кафедре

Был избран епископом Кавказским и Черноморским. Настоял на возведении архимандрита Игнатия в сан епископа на Кавказскую кафедру митрополит Санкт-Петербургский Григорий (Постников), принимавший в нем дружественное и искреннее участие, основанное на единении духовном [3].

Хиротония состоялась 27 октября 1857 года в Казанском соборе Санкт-Петербурга.

Путь на Кавказ пролегал через Москву, Курск и Харьков (железнодорожное сообщение было тогда только между Петербургом и Москвой, дальше надо было ехать на лошадях).

В кафедральный город Ставрополь епископ Игнатий прибыл 4 января 1858 года. Гражданский губернатор П. А. Брянчанинов (родной брат святителя) вместе с градоначальником, духовенством и народом торжественно встречал нового архипастыря при въезде в город. Первыми словами, произнесенными владыкой на ставропольской земле были: «мир граду сему».

Владыка Игнатий был третьим по порядку епископом Кавказским и Черноморским. Внешние условия религиозной жизни в этой недавно учрежденной огромной епархии чрезвычайно отличались от всего того, с чем ему приходилось иметь дело до назначения на Кавказ. Продолжалась Кавказская война. Многонациональный и разноверный состав местного населения был причиной возникновения множества таких вопросов церковно-административного характера, подобные которым даже в мыслях не представлялись архиереям, управлявшим благоустроенными епархиями в центре государства.
Важнейшую свою задачу Святитель видел в апостольском служении пастве, в умирении мира на огнедышащем Кавказе, в укреплении и расширении здесь Святого Православия. Он ревностно заботился и об устроении богослужения, о нормальных взаимоотношениях духовенства и мирян, об улучшении быта духовенства, повышении его образовательного уровня. Вскоре епархиальные дела были приведены в благополучное состояние.

При свт. Игнатии основанная в 1846 году Ставропольская духовная семинария пережила период бурного расцвета, ибо владыка вкладывал в строительство духовной школы все свои силы. Он лично наблюдал за духовным ростом воспитанников, перевел семинарию в новое просторное здание.

Свт. Игнатий совершал объезды епархии, пределами которой были берега Черного, Азовского и Каспийского морей, снежные вершины главного Кавказского хребта и дальние сухие калмыцкие степи. Шла Кавказская война, и епископ в дороге постоянно имел при себе дароносицу для, может быть, последнего Причастия.

Преосвященный Игнатий придавал большое значение строительству в епархии храмов Божиих. Его заботами в 1859 году основанная первым епископом Кавказским Иеремией Иоанно-Мариинская община была преобразована в монастырь. В этой же обители в 1861 году преосвященный Игнатий заложил новый Покровский храм. Владыка вместе с губернским архитектором Воскресенским сам составил проект храма в селе Ново-Григорьевском, ставшего украшением Епархии. В 1860 году владыка Игнатий выдал храмоздательную грамоту на строительство в Моздоке нового храма в честь находящейся в этом городе и глубоко почитаемой на Кавказе чудотворной Иверской иконы Божией Матери. По благословению Святителя за два года (1859-1860) была сооружена по проекту П. Воскресенского уникальная колокольня Ставропольского кафедрального собора Казанской иконы Божией Матери.

Недолго — менее четырех лет — управлял епископ Игнатий Кавказской епархией, но это время промыслительно совпало со многими важными событиями в жизни Кавказа. В августе 1859 года был пленен имам Шамиль. В 1860 году Кавказская линия была разделена на Кубанскую и Терскую области. В 1861 году началось заселение закубанского края.

Несмотря на военные действия, реальную опасность попасть в заложники или быть убитым, святитель посетил многие приходы от Тамани до Кизляра, привел в порядок органы епархиального управления, добился повышения окладов духовенству епархии, ввел торжественное богослужение, устроил прекрасный архиерейский хор, построил архиерейский дом. Кроме того, он неустанно проповедовал. Строгий к себе, он был снисходителен к немощам ближних.

Увольнение на покой

Тяжкая болезнь вынудила епископа Игнатия летом 1861 года подать прошение об увольнении на покой.

Определением Св. Синода от 9 августа 1861 года за № 1752 пребывание ему назначено «в Николаевском Бабаевском монастыре Костромской епархии, который предоставлен был преосвященному Игнатию в главное управление с тем, чтобы настоятель и братия монастыря состояли к нему в таких же отношениях как бы к епархиальному преосвященному, с пользованием лучшими келиями, отоплением, освещением, прислугою и экипажем, но без штатного по монастырю содержания

» [4].

В октябре он прибыл в Николо-Бабаевский монастырь вместе с несколькими преданными учениками. Здесь он вел уединенную молитвенную жизнь, создал многие известные сочинения («Приношение современному монашеству», «Отечник» и др.), продолжал переписку с духовными детьми

16 апреля 1867 года в первый день Пасхи, он отслужил свою последнюю Литургию.

Скончался 30 апреля 1867 года. На его отпевании присутствовало около пяти тысяч человек, печаль которых была «растворена какою-то непостижимой отрадою».

Память и почитание

Оценки жизни и трудов свт. Игнатия

Еп. Никодим (Казанцев) (1803 — 1874):
Я знаю о. Игнатия: монах без лести и лицемерия
[5].

Игум. Никон (Воробьев) (+ 1963):

Сегодня день рождения любимого нами Игнатия (Брянчанинова). Как я благодарен ему за его писания! Не понять и не оценить его — значит, ничего не понимать в духовной жизни. Смею сказать, что сочинения епископа Феофана (Говорова) (да простит мне св. владыка) — работы школьника по сравнению с творениями епископа Игнатия (Брянчанинова).

Вот что самое дорогое хотел бы я Вам пожелать, если бы Вы спросили меня: постоянно вникайте в Игнатия (Брянчанинова) и идите указанным им путем. Это — путь всех древних отцов, путь, пройденный и самим Игнатием, проверенный им, как человеком нашего времени, развития, человеком наших недостатков и слабостей, нашего почти окружения. Это-то и делает его писания особенно ценными. Прибавьте к этому силу благодати Божией, явно в них ощутимую, ибо писались они не по произволу, а по особому внушению

[6].

Свт. Игнатия хорошо знал и ценил первенствующий член Святейшего Синода митрополит Московский Филарет (Дроздов). Знакомства с архимандритом Игнатием, его советов и наставлений искали многие выдающиеся люди России. Среди них Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, А.А.Плещеев, князь Голицын, князь А.М.Горчаков, княгиня Орлова-Чесменская, герой Крымской войны флотоводец адмирал Нахимов. Восхищенный образом жизни и деятельности святителя Игнатия, известный русский писатель Н.С.Лесков посвятил ему свой рассказ «Инженеры-бессребреники».
Все покоряло современников в Святителе: величественная внешность, благородство, особая одухотворенность, степенность и рассудительность. Он духовно окормлял свою многочисленную паству, содействовал нравственному совершенству людей, искавших Бога, раскрывал красоту и величие Святого Православия. Многосторонняя опытность, особый дар смотреть на все духовно, глубокая проницательность, постоянное и точное самонаблюдение сделали его весьма искусным в лечении духовных и душевных недугов. Вот к чьей молитвенной помощи надо прибегать современным больным, а не к экстрасенсам и колдунам, шарлатанам и «знахарям».

Чуткий ко всякой фальши святитель Игнатий с горечью замечал, что объектом изображения светского искусства является, прежде всего, зло. Он с резкой критикой относился к литературным произведениям, в которых воспевались так называемые «лишние люди», «герои», творящие зло от скуки, подобные Печорину Лермонтова и Онегину Пушкина. Считая, что такая литература наносит серьезный вред неискушенным душам читающей молодежи, Святитель написал в 1847 году для массового издания священную повесть о ветхозаветном библейском герое — праведном Иосифе, образе чистоты и целомудрия [7]. В предисловии к повести он писал: «Желаем, чтоб многие из последователей Печорина обратились в последователей Иосифа».

Интерес к личности и бессмертным творениям епископа Игнатия не угасает и в наши дни. Святитель Игнатий Брянчанинов является лучшим духовным руководителем, лучшим примером того, как в жизненном водовороте человек может сохранить верность Христу, возгревая постоянно в сердце своем огонь любви и преданности Богу.

Прославление

Епископ Игнатий был канонизован 6-9 июня 1988 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви в Троице-Сергиевой Лавре. Его святые мощи были положены в Свято-Введенском Толгском монастыре в Ярославле, а частица их была принесена в Ставрополь патриархом Московским и всея Руси Алексием II во время первого визита предстоятеля Русской Православной Церкви на Кавказ в августе 1994 года.

Первый храм во имя святителя Игнатия был возведен в 1995 году в Донецке на Украине, второй — в 2013 году в городе Грязовце в Вологодской области.

Тропарь, глас 8

Правосла́вия побо́рниче,/ покая́ния и моли́твы де́лателю и учи́телю изря́дый,/ архиере́ев Богодухнове́нное украше́ние,/ мона́шествующих сла́во и похвало́,/ писа́нии твои́ми вся ны уцелому́дрил еси́./ Цевни́це духо́вная Игна́тие богому́дре,/ моли́ Сло́ва Христа́ Бо́га,/ Его́же носи́л еси́ в се́рдце твое́м,/ дарова́ти нам пре́жде конца́ покая́ние.

Игнатий Брянчанинов: святой аристократ

Приблизительное время чтения: 14 мин.

Святитель Игнатий Брянчанинов (1807–1867) — один из самых значительных, ярких, порой даже противоречивых мыслителей и богословов XIX века. Он был «духовным аристократом», консерватором, человеком, который всю жизнь оставался в полном одиночестве, трагически выпадая из реалий своего времени.

О его богословской и общественной мысли, об эпохе, в которой развернулась судьба святого, «Фома» поговорил с доктором богословия, деканом богословского факультета ПСТГУ, священником Павлом Хондзинским.

Середина XIX века — период наиболее активного служения святителя Игнатия — это время формирования интеллигенции, с ее вопросами, проблемами, поисками. Как соотносила себя «ищущая общественность» с Церковью, существовал ли диалог между интеллигенцией и духовенством?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться назад — в начало XVIII века, во времена петровских реформ. То, что произошло в стране после их реализации на деле (а «на бумаге» Петр хотел увидеть страну по-европейски просвещенной) можно назвать социальным разломом. Император рассчитывал на то, что культурные преобразования затронут все слои общества. Но, как и во многих других преобразованиях, ему не удалось довести задуманное до конца.

Европейская культура и быт проникли только в высшие слои общества. При этом само ментальное содержание этой культуры было уже не сакральным, не церковным, так как процесс секуляризации (отделения общественной и частной жизни от Церкви) в Европе на тот момент завершился. Сложилась модель светской культуры, жизни, в которой отношения человека с Богом — его личное дело. В таком виде она и проникла в Россию. И если элита через некоторое время ее усвоила, то русский народ в своей массе остался в старом, допетровском жизненном укладе. Сложилась ситуация, которую можно было бы назвать «двоебытием».

Одновременно, помимо этого социально-культурного расслоения, произошло еще и расслоение сословное. В результате духовенство замкнулось в особое закрытое сословие со своими незыблемыми устоями, традициями, принципами. Если раньше епископы были зачастую выходцами из знатных семей (например, святители Московские Алексий, Филипп происходили из боярских родов), то русские архиереи синодальной эпохи – уже выходцы именно из сословия духовного.

Греко-католическая духовная семинария. XVIII век

Каким был социальный лифт внутри этой сословной группы? Духовное образование. Человек поступал в семинарию, затем в академию. После успешного окончания выпускнику предлагали остаться при семинарии или инспектором, или преподавателем. В дальнейшем он мог подниматься по должностной лестнице вплоть до ректора. Параллельно он принимал монашество и таким образом становился готовым кандидатом в архиереи. А уже став епископом, такой человек по петровской «Табели о рангах» приравнивался по статусу к генералу, а значит, имел доступ к высшим слоям общества.

Здесь, правда, возникала еще одна проблема. Дело в том, что европейские университеты всегда имели в своей структуре богословские факультеты — в отличие от русских, которые начали появляться в XVIII веке и никогда богословских факультетов не имели. И это спровоцировало в России еще одно разделение между образованным обществом и духовенством, так как духовное (то есть богословское) образование можно было получить, только принадлежа к духовному сословию. Сам святитель Игнатий Брянчанинов, между прочим, очень много претерпел в связи с этим, о чем я скажу позднее.

Крещение. Гравюра 1811 г.

Получалось так, что высшие круги общества, которые получили светское образование и жили европейским культурным бытом, говорили на разных языках с духовенством, имевшим особое духовное образование и сохранившим допетровские, сакральные устои жизни. Кроме того, возникла и парадоксальная ситуация в отношениях между прихожанами из общества и духовенством. Фактически образованная паства смотрела на своего пастыря, на священника сверху вниз.

То есть те, кого мы могли бы назвать интеллигенцией, в целом смотрели на священников и на Церковь свысока?

В целом, да. В связи с этим, известна одна характерная история. Митрополит Платон (Левшин) (1737–1812) преподавал Закон Божий будущему императору Павлу I. И когда Павел стал императором, он решил отблагодарить своего учителя государственной наградой — орденом, что в принципе было не принято. Духовенство не получало таких светских наград. Сам митрополит Платон ужасно расстроился, что его сейчас, на старости лет, так «опозорят». Он просил Павла отказаться от своего решения. И тогда император решил обратиться за советом к Ивану Владимировичу Лопухину — известному духовному писателю, сенатору, масону. Павел спросил его, можно ли давать ордена архиереям. Сенатор ответил, что вообще-то, конечно, не положено, не к лицу архиереям Церкви Божией такие награды, но нынешняя Церковь уже как бы и не совсем Церковь, и нынешние архиереи скорее администраторы, чем духовные лица, поэтому ничего страшного в этом нет. Мне кажется, что этот случай ярко иллюстрирует то, как образованное общество в целом воспринимало духовенство.

Митрополит Платон (Левшин)

Были, конечно, и исключения. Например, святитель Филарет (Дроздов; 1783–1867), которого любил простой народ, и которого уважали и в среде образованных людей (Петр Яковлевич Чаадаев, например, очень ценил общение с ним), и в высшем свете. Известно, что практически все иностранные послы, которые приезжали в Москву, считали своим долгом представиться московскому митрополиту — это был жест уважения к конкретной личности.

Святитель Филарет (Дроздов). Художник В. Гау, 1854

В целом же отношение к церковному духовенству было презрительным. На это позднее наложился еще один процесс. В начале XIX века начало формироваться богословие мирян. В светской среде появились люди, которых интересовали богословскими проблемами. Не имея семинарской базы, они начали богословствовать на свой страх и риск. Кроме того, у них сформировалось резко негативное отношение к академическому богословскому образованию. И более всего их возмущал тезис о том, что существует так называемая «Церковь учащая». Получалось, что то самое духовное сословие, к которому относились так свысока, находилось по отношению к образованным людям — в положении наставника и учителя. Именно поэтому некоторые верующие миряне стали выстраивать свое, если угодно «альтернативное» по отношении к духовно-академическому, богословие. Один из ярких примеров — Алексей Степанович Хомяков, который в своих богословских трудах твердо настаивал, что в Церкви первенствующее место принадлежит не духовной иерархии, а общине. Кроме того, русские писатели и поэты в это же время начинают развивать мысль о своем пророческом предназначении — собственно, быть может, отсюда и берет свое начало мысль об особой роли русской интеллигенции. Здесь немало потрудился Николай Васильевич Гоголь, проложивший в этом отношении дорогу остальным.

Религиозно-философские собрания. Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Д. В. Философов. Фото начало XX века

Одним словом, перед нами целый клубок разнообразных проблем, процессов, которые в итоге привели к радикальному недопониманию между Церковью и образованным обществом. Между ними образовалась ментальная и ценностная пропасть, преодолеть которую так и не удалось, и когда в начале XX века состоялись так называемые «Религиозно-философские собрания», призванные наладить диалог между Церковью и интеллигенцией, в итоге затея провалилась и каждый остался при своем.

Что в таком случае особенно выделяло святителя Игнатия Брянчанинова на фоне других религиозных, богословских мыслителей XIX века? Почему на него было направлено такое пристальное внимание?

Многие особенности судьбы святителя как раз были обусловлены тем, о чем мы с вами говорили выше. Святитель Игнатий был одним из немногих в то время исключений. Он принадлежал к высшим общественным классам. Его отец был пажом (человек на придворной гвардейской службе) при императоре Павле I. По настоянию отца будущий святитель поступил в Военное инженерное училище в Санкт-Петербурге — одно из самых элитных на тот момент. Дмитрий (его мирское имя) был знаком с тогдашним высшим светом: с Александром Пушкиным, с Василием Жуковским, с великими князьями, с будущим императором Николаем I. Но несмотря на то, что Дмитрий с самого детства был полностью включён в светскую жизнь, его тянуло к монашеству. И когда, уже будучи студентом, он окончательно решил уйти в монастырь, случился характерный для его жизни эпизод. Отговаривать юношу от этого шага поручили великому князю Михаилу Павловичу. Встретившись с молодым человеком, тот сказал ему, что «гораздо почетнее спасать душу свою, оставаясь в мире», — мысль сама по себе была не крамольной. Но будущий святитель ответил со свойственной ему категоричностью, что «остаться в мире и желать спастись — это, Ваше Высочество, все равно, что стоять в огне и желать не сгореть».

Петербургское Инженерное училище («Михайловский замок»). Художник И. И. Шарлемань, XIX в

С этого начался очень непростой путь. Человек из светского круга, аристократ, всеми силами пытался проникнуть в духовное сословие, в церковную среду. Само монашество в XIX веке по большей части было простонародным, и святитель Игнатий (тогда еще послушник Димитрий) оказался здесь совершенно чужим. Это осознание своей «неприкаянности» он носил в себе всю жизнь. Да, с одной стороны, образованное общество в целом оторвалась от христианский традиций народной жизни, но с другой — для тех, кто хотел вернуться обратно, вход тоже не всегда оказывался открытым. Поэтому святитель Игнатий так долго не мог прижиться ни в одном монастыре. Поэтому он хоть поначалу и был духовным учеником преподобного Льва Оптинского, в конце жизни признавался, что его в монашеской жизни вели неправильно — через изнурительный физический труд, внешнее смирение и абсолютное подчинение духовнику. Это было нормально и привычно для человека из простого народа, но оказалось неприемлемым для него, человека, сформировавшегося в совершенно других условиях. Неслучайно мы читаем у него: «Богодухновенных наставников у нас нет сегодня». И святитель пишет это при жизни знаменитых оптинских старцев…

Оптина пустынь. Вид со стороны реки Жиздры. XIX век

Хотя о святых людях говорить так не принято, но все же, мне кажется, что у святителя в каком-то смысле была трагическая жизнь. Он не вписывался в реалии своего времени. Он словно бы оказался на обочине жизни той эпохи: покинув светское общество, приняв монашество, святитель оказался чужим и в церковной среде, и в высших, образованных слоях. Потому и Святейший синод не хотел его рукополагать на том основании, что у него не было «правильного» духовного образования. И только по личному настоянию императора Александра II, архимандрит Игнатий был поставлен во епископы.

Преподобный Лев Оптинский. Гравюра неизвестного автора, XIX в.

Вот эта невписанность в общественную жизнь эпохи в сочетании с незаурядными интеллектуальными и художественными способностями и духовными дарами святителя Игнатия выделяла его из церковной и общественной среды XIX века.

Но ведь нам известно, что, например, Михаил Глинка и Карл Брюллов поддерживали тесное и теплое общение со святителем?

Эта была просто личная дружба. Кстати сказать, вопросы художественного творчества занимали святителя, и он старался нарисовать в своих статьях и заметках идеал подлинно христианской культуры, возможной, с его точки зрения, только при внутреннем аскетическом самоотвержении художника. А сам признавался в одном из писем, что старается брать пример с Пушкина в чистоте и ясности языка.

Святитель Игнатий Брянчанинов

Можно ли говорить о единой, магистральной мысли святителя Игнатия, которая подчеркивала его самобытность, невписанность в ту или иную богословскую традицию?

Существовал один аспект, который принципиально отделял святителя Игнатия от духовно-академической школы того времени. Школа настаивала, что основным и уникальным по своему значению богословским источником, к которому необходимо апеллировать при решении тех или иных теологических проблем, является Священное Писание. Святоотеческое же наследие должно испытываться на свое согласие или не согласие с Писанием, то есть на отцов надо смотреть через Писание.

Святитель Игнатий же предлагал иную богословскую модель. Он говорил, что, поскольку мало знать Евангелие, но нужно его еще и понимать, то и следует обращаться к тем, чья жизнь была воплощенным Евангелием. По мысли святителя, это прежде всего отцы-аскеты, авторы, чьи сочинения вошли в «Добротолюбие» (сборник духовных сочинений IV–XV веков). Иными словами — на Писание надо смотреть через отцов.

Добротолюбие. Издание XIX века

В богословии святителя была и еще одна заметная черта, по-своему совершенно уникальная. Для того чтобы ее понять, необходимо сделать небольшое отступление. В XVII веке в Европе формируется новый по своему содержанию философский язык. Появляется и язык положительной науки (которая объясняла мир с позиции его познаваемости), на котором расшифровывались новые открытия в области физики, химии, астрономии и так далее. Язык же античной философии, на котором были написаны богословские сочинения древних отцов Церкви, ушел в прошлое. Необходимо было как-то реагировать на это. Нужно было понять, как создать «интерфейс» (поле взаимодействия) между древним языком богословия и новыми философскими и научными языками.

Святитель Игнатий был, пожалуй, единственным в то время мыслителем, который к своим богословским рассуждениям активно подключал язык положительной науки. Святитель стремился облечь таким образом богословское высказывание в форму, которая была бы понятна и близка образованному человеку его времени.

Урок Закона Божия в церковно-приходской школе при Троице-Сергиевой Лавре. Фото конца XIX в.

Например, в полемике со святителем Феофаном Затворником о природе души святитель настаивал на том, что она (душа) тоже является материальной, хоть и очень тонкой, недоступной нашим органам чувств. Святитель Игнатий писал, что понятие «дух» или «духовный» во всей полноте относится только к Богу. Все, что сотворено (будь то природа, ангелы, человеческая душа или тело) — принципиально материально, а Бог, Который является нетварным, по Своей природе — Дух. И для доказательства этого тезиса он привлекал математику и химию, указывая, например, на то, что в мире существуют такие вещества, которые чувственно не воспринимаются, хотя при этом они материальны, или что бесконечный ряд чисел никогда не станет актуальной бесконечностью.

Мне кажется, что сам опыт такого подхода, пусть даже он был не всегда богословски безупречен, может быть интересен и в наше время, учитывая, какие изменения произошли в языке философии и науки за прошлый век.

Подвергался ли святитель Игнатий в условиях синодальной эпохи (с ее государственными регламентациями, стандартизацией), критике или нападкам за те или иные свои, может быть, не совсем «общепринятые» богословские позиции?

Речь скорее идет не о богословских позициях святителя Игнатия (хотя его позицию в споре о природе души критиковали достаточно резко), а о том, что он в целом не вписывался в реалии своего времени. Я уже говорил: он был одиноким человеком, который при этом вполне недвусмысленно высказывался о своем положении и тогдашнем обществе. Так, например, когда Николай I лично назначил святителя игуменом Троице-Сергиевой пустыни, чтобы тот сделал из нее «образцовую обитель», святой впоследствии резко отзывался о тех двадцати годах, что он провел здесь. Сам монастырь находился, можно сказать, на «проходном дворе» — прямо на шоссе между Санкт-Петербургом и Петергофом, сами представьте, каково было в таком месте жить монахам.

Перов В. Г. Проповедь в селе. 1861

Когда архимандрит Игнатий был хиротонисан в епископы, его поставили на Кавказскую кафедру. И здесь у него вскоре возник конфликт с протоиереями из местной консистории (причем по сути он был прав), потом он выступил против проекта миссионерского общества, который представил кавказский наместник князь Барятинский, предполагавший встать во главе его. Кончилось тем, что святитель ушел на покой. В это время у него уже было слабое здоровье. Но при этом важно отметить, что, судя по письмам, святитель Игнатий преодолевал все эти невзгоды глубокой молитвенной жизнью. В ней он находил свое главное утешение и радость. В этом отношении замечательно его письмо к художнику Карлу Брюллову — человеку, казалось бы далекому от монашеской жизни, которому он доверяет свои самые сокровенные религиозные переживания.

Была ли у Игнатия Брянчанинова своя общественная, гражданская позиция? Каким он видел будущее Российской империи?

Он не много ждал от социальных перемен, считая, что нет власти без насилия и нет подчинения без страдания, и что так будет всегда. С этой точки зрения он оценил и отмену крепостного права, за что, кстати, удостоился даже статьи в герценовском «Колоколе» под хлестким названием «Во Христе сапер Игнатий».

Освобождение крестьян (Чтение манифеста)». Б. Кустодиев. 1907

А в отношении будущего России святитель Игнатий высказался однажды в переписке с военачальником и дипломатом Николаем Муравьевым-Карсским. В связи с поражением России в Крымской войне (1853–1856) святитель писал, что не стоит из-за этого падать духом, так как России принадлежит всемирное будущее. И никакие войны, экономические или социальные потрясения не смогут помешать предназначенному, поскольку это «всемирное будущее» предсказано в Священном Писании. А далее святитель давал ссылку на 38-ю и 39-ю главы пророка Иезекииля, где говорится о народе, который в 20-й главе Апокалипсиса представлен как народ антихриста (хотя в письме об этом прямо и не говорится). Таким образом святитель Игнатий осторожно намекал в своем письме Муравьеву-Карскому, что именно из России произойдет антихрист. И здесь мы снова замечаем эту надломленную черту, присущую судьбе и мировоззрению святителя: в самой России все было дорого его сердцу, но ее будущее он видел трагическим, можно сказать, роковым.

Что, по Вашему мнению, из огромного наследия святителя Игнатий Брянчанинова может быть наиболее близким современному человеку?

Известно, что, как ни странно, особенно любят читать епископа новоначальные. По всей видимости им импонирует категоричность и резкость мысли святого, когда кажется, что все ясно и понятно: это черное, а это белое. Но очень важно понимать, что сам Игнатий Брянчанинов принципиально писал не для мирян, а для монахов. Можно сказать, что его целевая аудитория — это люди, которые уже достигли определенной духовной зрелости.

Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты

Человек, открывающий его наследие, должен отдавать себе отчет в том, что само чтение и понимание богомыслия святого потребует от него соответствующих серьезных внутренних не только интеллектуальных, но и духовно-нравственных усилий. Святитель Игнатий по факту своего рождения был аристократом и, став монахом, им остался — в лучшем, конечно, смысле слова, как был, например, «духовным аристократом» святитель Григорий Богослов. Об этом нельзя забывать.

Свт. Игнатий (Брянчанинов), клеймо иконы. Иконописец Алексей Козлов

Для тех, кто чувствует в себе готовность «вступить в общение» с таким текстом, я бы посоветовал начать с двух томов «Аскетических опытов». Они состоят из небольших размышлений, в которых святитель Игнатий дает важные советы относительно духовной жизни. При этом нельзя читать эти книги просто из любопытства или ради расширения кругозора. Действительную пользу от «Аскетических опытов» святителя Игнатия можно получить только тогда, когда в процессе чтения понимаешь, что нашел ответы на те вопросы, которые долгое время тебя тревожили, когда ощущаешь связь между мыслью святого и своей жизнью.

Сочинения

Сочинения свт. Игнатия, изданные еще при жизни, привлекают внимание глубоким знанием Священного Писания и творений Святых Отцов Православной Церкви, творчески переработанных и осмысленных применительно к духовным запросам современности. Написанные к тому же с незаурядным литературным мастерством, произведения святителя представляют собой ценное пособие для всех желающих проходить узкий и тернистый путь опытного богопознания.

Публикации

• Аскетические опыты, том. I
• Аскетические опыты, том. II
• Аскетическая проповедь
• Письма к мирянам
• О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви
• Будущее России в руках Божественного Промысла
• О чудесах и знамениях
• Понятие о ереси и расколе
• Слово о человеке
• Христианский пастырь и христианин-художник

Аудиокниги

• Труды Игнатия Брянчанинова на сайте Предание.ру

Детство и происхождение

Святой Игнатий (в миру — Дмитрий Александрович Брянчанинов) появился на свет 17 февраля по новому стилю 1807 года в Вологодском уезде в селе Покровском. Он происходил из древнего дворянского рода. Отец его был раньше приближен ко двору, но потом «осел» в сельской местности, став помещиком. Мать его была женщиной хорошо образованной. Выйдя рано замуж, она все силы свои посвятила семье. Кроме Димы, в семье было еще восемь детей.

Дима получил хорошее образование дома. Сначала он с сестрами и братьями учился на дому, как это принято в богатых семьях. Мальчик отличался от всех своим умом и желанием учиться, а также набожностью. Дима много времени проводил на молитве, любил ходить в храм. С ранних пор у него созрело желание стать монахом, служить Господу девством и молитвой.

Однако домашние, узнав о его намерении, не одобрили его, хотя были людьми верующими. Трудно сказать, чем было обоснован их протест. Может родители боялись остаться одни в старости, а может быть, зная о его способностях к наукам, хотели видеть в сыне ученого человека.

Детские годы и семья

5 февраля в 1807 году в семье дворян Брянчаниновых, родился сын, крещенный Дмитрием. Местом его рождения стало село Покровского, Грязовецкий уезд, губерния Вологодская.

Летопись знатной фамилии началась со времен знаменитого князя Москвы Дмитрия Донского, у которого оруженосцем служил родоначальник дворянской фамилии Брянчаниновых Михаил Бренко. Согласно летописям тех лет именно этому оруженосцу приписывается подвиг гибели, спасший самого князя Донского во время Куликовской битвы. Смелый воин переоделся в одежды Донского и повел войска на татар, держа в руках знамя князя. В этом Бою Михаил Бренко погиб.

Отцом будущего архиепископа Ставропольского и Кавказского Александром Семеновичем Брянчаниновым строго соблюдались обычаи старины. Дворянская семья была верной Православной церкви, на средства Александра Семеновича был возведен Покровский сельский храм. Мать Дмитрия, София, была воспитана в интеллигентной семье, давшей девушке образование соответственно ее статусу. Рано вышедшая замуж дворянка София Афанасьевна отдала семье всю жизнь.

Дворянские дети воспитывались прекрасными учителями и наставниками, которые отмечали удивительные способности Димитрия, с самого раннего возраста он прекрасно играл на скрипке, знал несколько языков, рисовал, великолепно пел. Талантливый мальчик в душе мечтал посвятить свою жизнь Богу, принять монашество, но в послушании уступил воле отца. В возрасте 15 лет по приказу отца юноша, мечтавший о монашестве, становится кадетом Военно-инженерного училища в Петербурге.

Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского

Екатерина Яковлевна Судакова

ГЕHИЙ РАЗОБЛАЧЕHЬЯ

У меня в комнате на стене висит увеличенная фотография А.И.Солженицына. Я осмелилась вытащить ее из тайника и повесить в начале 1985 года, хотя опасность такой вольности все еще была ощутимой. Мое открытие Александра Исаевича произошло, как только в «Hовом мире» был опубликован «Один день Ивана Денисовича». Я слышала, как о повести приглушенно заговорили, но сама ее еще не читала, так как достать этот номер журнала было невозможно. Жила я в то время в Бокситогорске и работала режиссером во дворце культуры имени 40-летия комсомола. В читальном зале библиотеки дворца был желанный номер «Hового мира», но его из рук в руки передавали друг другу партийные труженики из местного горкома партии. Я часто заглядывала в читальный зал — не принесли ли? Hет. Хотя выдавать из читального зала на руки запрещалось, но кто же осмелится перечить самому горкому? И вдруг я однажды увидела этот номер просто лежащим на краешке стола. Hедолго думая, я схватила его и спрятала на груди под платьем. Ко мне подскочила сотрудница библиотеки: — Сейчас же положите журнал обратно. — И не подумаю. — Я запишу вас в очередь на него. — Она до меня никогда не дойдет: в горкоме много читателей. — Вы подводите меня, мне будут неприятности! — А вы скажите тем, для кого вы стараетесь, что это я забрала журнал. Hасильно. Понятно? — Я буду жаловаться! Hо я уже убегала с драгоценной ношей на груди. Прочитав повесть, я поняла интерес к ней горкомовской элиты: повесть раскаленным ножом врезалась в мякоть грубо штампованной лжи о социализме, да еще и о «развитом». Вот почему забегали, зашуршали доносами и зашептали шопотками проповедники коммунистического рая: они почувствовали опасность, как крысы на обреченном корабле, хотя до катастрофы было еще далеко… Hо ведь на то они и крысы. Я же поняла: в мир пришел защитник задавленных строем людей! И просто маленького человека, с каждой эпохой попадающего во все более страшный социальный режим. Так я и объясняла моей творческой молодежи, еще не зная, какой огромный размах примет творчество Солженицына, какое заготавливается им сверхмощное оружие: многотомный «Архипелаг ГУЛАГ», о котором заговорят все народы мира. А пока что я стала упорно собирать все, что могла достать из создаваемого писателем. И год за годом рос в моем столе бесценный капитал работ Солженицына, все более и более угрожавший власти. Я знала: в городе по ночам трещали пишущие машинки, наращивая «Самиздат» и расшатывая утрамбованную чугунными катками веру в непогрешимость коммунистической идеологии. «Архипелаг» вызвал к жизни первые подземные толчки, обещавшие будущее землетрясение. В твердыне, казавшейся несокрушимой, возник пролом, через который изумленный мир заглянул в клоаку нашей жизни и разглядел ее жестокость, удушающую ложь и преступность.

Архиерейское служение

В 1857-м году Игнатий был хиротонисан во епископа. Его послали служить в Ставрополь. Ему пришлось поднимать епархию из страшного запустения. Много сил потратил Владыка на борьбу с раскольниками.

Много времени уделял святой творчеству. Он написал множество духовных трудов.

В 1861-м году в связи с ухудшением здоровья Игнатий подал прошение об уходе на покой. Оно было удовлетворено, ему назначили пенсию. Игнатий уехал в Николо-Бабаевский монастырь. Там он трудился над своими книгами и принимал посетителей.

На Пасху 1867-го года святой отслужил последнюю Литургию. Скончался он в день Жен-Мироносиц. Интересно, что все его земное богатство после смерти – было всего лишь несколько монет. Это был настоящий бессребреник, истинный монах.

Богоявленский кафедральный собор в Елохове

Святитель Игнатий Кавказский, память которого совершается 13 мая один из самых почитаемых сегодня святых. Он сумел, не только воплотить идеал евангельского совершенства, но и передать мудрость и опыт великих православных предшественников современникам.

Писания святых отцов он раскрыл в книге, составленной им по примеру древних сборников – Патериков.

Заканчивая книгу, Святитель Игнатий неожиданно переходит к будущим временам. Его предвидение вполне обоснованно и видимо ныне. Епископ Игнатий (Брянчанинов) писал:

– В этих сказаниях изображено древнее монашество как бы на картине. Старцы-повествователи изобразили с простотой и верностью, не только изумительное духовное совершенство иночества первых веков христианства, но и разнообразные увлечения многих монахов, увлеченных немощью растленного падением естества.

И при верности, соединенной с простотою, которыми отличается эта живопись, положение древнего монашества, будучи отделено от нас пространством многих веков, остается недостаточно ясным. Как бы здание, отделенное от взоров густым туманом.

От зрелища, представляемого древностью, обратимся к зрелищу, представляемому современностью.

Что должны сказать мы о себе? Как жить, как действовать нам? Ответ на эти вопросы находим у древних иноков. Они предвозвестили о нашем положении. Они и предначертали образ действия в этом положении.

– В последнее время, – сказал один из них, – те, которые поистине будут работать Богу, благоразумно скроют себя от людей. И не будут совершать посреди них знамений и чудес, как в настоящее время. Они пойдут путем делания, растворенного смирением. И в Царствии Небесном окажутся большими отцов, прославившихся знамениями.

Какое основательнейшее наставление! Какое утешение для нас в этих пророческих словах знаменоносного – давшего знамение – и духоносного отца!

По причине умножения соблазнов, по причине всеобщности и господства их, по причине забвения евангельских заповедей и пренебрежения ими всем человечеством – необходимо для того, кто желает спастись, удаление от общества человеческого в уединение наружное и внутреннее.

По причине иссякновения благодатных руководителей, по причине умножения лжеучителей, обманутых бесовскою прелестью и влекущих весь мир в этот обман, необходимо жительство, растворенное смирением. Необходимо точнейшее жительство по евангельским заповедям. Необходимо соединение молитвы с плачем о себе и о всем человечестве. Необходима осторожность от всякого увлечения разгорячением, думающим совершать дело Божие одними силами человеческими. Без действующего и совершающего Свое дело – Бога.

– Спасая, спасай свою душу (Быт. 19.17), – сказано остатку христиан. Сказано Духом Божиим. Себя спасай! Блажен, если найдешь одного верного сотрудника в деле спасения. Это – великий и редкий в наше время дар Божий.

Остерегись, желая спасти ближнего, чтобы он не увлек тебя в погибельную пропасть. Последнее случается ежечасно.

Отступление попущено Богом. Не покусись остановить его немощной рукой твоею. Устранись, охранись от него сам. И этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени. Изучи его, чтобы по возможности избежать влияния его.

– Ныне почти нет истинного благочестия, говорит уже Святитель Тихон за сто лет пред этим. Ныне – одно лицемерие.

Убойся лицемерия! Во-первых, в себе самом, потом в других. Убойся именно потому, что оно – в характере времени и способно заразить всякого при малейшем уклонении в легкомысленное поведение.

Не подвизайся напоказ людям, но в тайне для твоего спасения, перед очами Бога, – и очистится твое поведение от лицемерия.

Не осуждай ближних, предоставя суд над ними Богу, – и очистится сердце твое от лицемерия.

Преследуй лицемерие в себе, изгоняя его из себя. Уклонись от зараженных им масс, действующих и намеренно и бессознательно в направлении его. Прикрывающих служение миру – служением Богу. Прикрывающих искание временных благ – исканием благ вечных. Прикрывающих личиною святости порочную жизнь и душу, всецело преданную страстям.

Начало монашества

В 1827-м году Дмитрию все же удалось выйти в отставку. Против воли родителей, он поехал в Александро-Свирский монастырь. Там он трудился послушником в трапезной, пекарне. Его духовником был старец Лев.

Вслед за ним молодой послушник поехал в Оптину Пустынь. В то время он почувствовал ухудшение здоровья и поэтому на некоторое время вернулся домой. Родители отговаривали сына принять монашество, но он был непреклонен.

Дмитрий поступил сначала в Семигородскую пустынь, а потом ушел в Сосновецкий монастырь. В двадцать четыре года его постригли в монашество с именем Игнатий в честь святого Игнатия Богоносца. Вскоре его рукоположили в иеродиакона, а затем – в иеромонаха. Затем он был послан в Лопотов монастырь для восстановления его и возведен в игуменский сан.

Родители к тому времени смирились с выбором сына и помирились с ним. Из-за ухудшения здоровья Игнатия послали в Угрешский монастырь настоятелем. Но сам Государь повелел ему возглавить Троице-Сергиеву пустынь в Питере. Там его возвели в сан архимандрита. Он был назначен благочинным.

Юность Дмитрия

Когда Диме исполнилось пятнадцать лет, родители отвезли его в инженерное училище в Санкт-Петербурге. Отец хотел, чтобы сын стал военным инженером. Дима не смел ослушаться отца. Благодаря своим высоким умственным способностям он сдал все экзамены на «отлично», и поступил сразу на второй курс. Но мысль о монашестве не покидала его. Он ждал удобного времени, чтобы осуществить свою мечту.

Учился юноша очень хорошо. За успехи он даже был представлен князю Николаю Павловичу, генералу инженерных войск. Через два года Дмитрий получил чин прапорщика. Благодаря своим способностям и происхождению, молодой человек блистал «в высшем свете». У него был хороший ораторский дар. Многие с вниманием его слушали.

Юноша познакомился с талантливыми людьми того века: композитором Глинкой, поэтами – Пушкиным, Крыловым, Жуковским и др. У него были все данные сделать хорошую карьеру и блистать в свете, но его по-прежнему занимала мысль о служении Богу.

Поэтому на летние каникулы Дмитрий уезжал в монастыри: Александро-Невскую Лавру, Валаам. Там он познакомился со старцем Леонидом и утвердился в желании уйти от мира. Родители, узнав об этом, велели установить над сыном строгий надзор.

После окончания училища Дмитрий подал прошение об отставке, которое было отвергнуто. В это время у него нашли туберкулез. В таком состоянии здоровья речи не было о монашестве. Поэтому ему советовали уехать служить в теплый климат. Его направили на службу в крепость Динабург на Западной Двине.