Имя богоносного старца Амвросия Оптинского стоит в одном ряду с наиболее любимыми и почитаемыми народом святыми: Сергием Радонежским, Николаем Мирликийским, Серафимом Саровским. Его святость издавна освящает не только российскую землю, но весь мир.
Прп. Амвросий Оптинский
Житие Амвросия Оптинского богато чудотворениями. Именно на этом святом человеке сбывалось пророчество: «Сила Господня в немощи человеческой совершается».
Детство будущего святого
Мальчик Саша Гренков родился в 1812 году в одном из сел Тамбовской губернии. В младенчестве принял Святое Крещение с именем Александр, в честь благоверного князя Александра Невского (именно в день рождения младенца — 23 ноября — совершается его память).
Отец Саши служил дьяконом в местной церкви, а мать занималась воспитанием восьмерых детей.
Резвый и веселый Александр любил шумные игры, он постоянно выдумывал детские забавы для себя и друзей, ему никак не сиделось дома. Случалось, что получив работу или поручение, он, едва начавши, бросал дело и убегал гулять с многочисленными друзьями во двор.
Родители Александра, в том числе и дед с бабушкой, были глубоко верующими людьми, и их благочестие внесло особую атмосферу в уклад семейства.
К шалостям мальчика, даже незначительным, домочадцы относились как к значительным проступкам. В результате неуемной энергии парнишки, отношение семейства к нему было достаточно холодным — его братьев и сестер, имеющих спокойный нрав, любили больше и относились к ним с особой теплотой.
Преподобный Амвросий Оптинский
Однажды, раздосадовавшись, Саша решил отомстить своему брату и специально раздразнил его, чтобы тот попал под тяжелую руку отца и деда. Но в результате по макушке досталось им обоим.
Читайте о святом:
- Мощи святого преподобного Амвросия Оптинского
- Икона преподобного Амвросия Оптинского
- Молитвы преподобному
Когда день памяти преподобного Амвросия Оптинского в 2022 году?
День памяти Амвросия Оптинского в 2022 году празднуется дважды.
- 23 октября
— день кончины Амвросия Оптинского. - 10 июля
— обретение святых мощей Амвросия Оптинского.
По старому стилю день памяти Амвросия Оптинского отмечался церковным календарем 10 октября. Обретение мощей Амвросия Оптинского по старому стилю церковным календарем отмечается 27 июня. Даты не являются переходящими, отмечаются православной церковью в один и тот же день каждый год.
Отрочество. Начало пути
Отроку родители пытались привить любовь к чтению Слова Божия, воспитывали в религиозном направлении. Каждый церковный праздник семья направлялась в Храм Божий, мальчику там очень нравилось петь на клиросе.
В возрасте 12 лет мальчик поступил на обучение в духовное училище города Тамбова, а по его окончании стал студентом духовной семинарии. Одаренный от природы, семинарист успешно изучал науки, ему легко давалась учеба. В то время, когда его сверстники корпели над учебниками, Гренков, единожды и наспех прочитав изучаемый материал, отвечал в классе без запинки, как по писанному.
Более всего ему полюбилось Священное Писание, история, богословские и словесные науки.
Среди семинаристских друзей он славился веселым и добрым нравом, был отзывчивым и веселым товарищем, душой общества. Он увлекался музыкой и пением, любил поэзию и даже сам пытался писать стихи, уединившись на лоне природы. Поэта из юноши не вышло, но будучи старцем, он очень любил переиначивать в рифму свои поучения.
Будучи остроумным весельчаком, Александр сохранил глубокие религиозные чувства, которые с детства ему п
Икона с изображением Амвросия Оптинского
ривили родители. Обладавший живым характером, юноша помышлял о поступлении на военную службу и даже не догадывался, что ему уготована Свыше судьба инока — ангела небесного.
«Жить как колесо вертится»
У него был необыкновенно живой, острый, наблюдательный и проницательный ум, просветленный постоянной молитвой, вниманием к себе и чтением святых отцов. И трудно было понять, где его проницательность переходит в прозорливость.
С утра до ночи он принимал людей — и мирян, и монахов, — всех выслушивал, всем помогал. Ни один психотерапевт не выдержит такого режима. Но старец выдерживал. Тридцать лет. Хотя был практически прикован к постели. Как при этом он умудрялся ежедневно принимать толпы людей и отвечать на десятки писем?! К нему шли и ехали со всей России. И не только простецы. Лев Толстой, Федор Достоевский, Константин Леонтьев, Владимир Соловьев, Василий Розанов… Что их влекло к монаху из какого-то захолустного монастыря?
Константин Леонтьев, узнав о кончине старца Амвросия, написал: «Он скончался, обремененный годами и недугами и утомленный наконец непосильными трудами для исправления и спасения нашего…»
Все современники описывают в воспоминаниях смирение старца, его доброту, святость и искреннюю радость от общения и со столичным аристократом, и с неграмотной деревенской бабой. А ведь к нему приходили не только за духовным, но и за чисто житейским советом. И он советовал: как достигнуть мира в семье, как кормить индюшек, как строить водопровод, как продать дом.
И только несколько человек видели, насколько тяжел был для старца крест духовничества.
Впрочем, если бы об этом спросили самого преподобного, он, наверное, только повторил бы то, что чаще всего говорил своим духовным чадам: «Как ни тяжел крест, который несет человек, но дерево, из которого он сделан, выросло на почве его сердца».
«Как жить?» — спрашивали его, а он отвечал: «Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение».
Жизнь в Оптинской пустыне
По окончании семинарии Александр понял, что мирская жизнь с ее веселостью и развлечениями ему чужда и принял решение в тайне от родных и друзей, которые, возможно, будут уговаривать его остаться в миру, уехать в Оптину Пустынь, что и произошло в 1839 году. Его ласково принял старец Лев.
Вскоре юноша принял монашеский постриг и был наречен именем Амвросий. Позднее он был рукоположен в иеродиакона, и через 5 лет он был удостоен иеромонашеского чина.
В монастырских стенах будущий Святитель выпекал хлеба в пекарне, помогал поварам, занимался строительством, варил дрожжи. Несмотря на блестящие способности в науках, Амвросий не гнушался никаким трудом, что воспитывало в нем смирение, терпимость и способность отсекать собственную волю.
«У нас здесь будет монастырь»
В последние десять лет своей жизни старец взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптиной, где кроме келий для 1000 монахинь были еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница.
Вообще история Шамординской женской общины — настоящий мистический детектив. В конце 1860-х годов однодворец Калыгин решил уйти в монастырь и попросил старца Амвросия продать кому-нибудь свой хутор у деревни Шамордино. Отец Амвросий предложил хутор помещице Ключаревой, к тому времени уже принявшей монашеский постриг. Став матерью Амвросией, она поселилась вместе с внучками-близняшками Верой и Любой в собственном доме рядом с Оптиной и охотно согласилась купить землю для девочек.
Шамордино. Svklimkin/Wikipedia/CC BY-SA 4.0
Но когда она умерла, объявился вдруг отец Веры и Любы — взыграло отцовское чувство: он решил, что дочери должны жить с ним. Но девочки, чуть не с рождения жившие при монастыре, уперлись. И отец Амвросий предложил компромисс: поместить их в Орловский женский пансион, начальницей которого была его духовная дочь. Но они и оттуда рвались назад в Оптину. А когда стало ясно, что отец вот-вот их оттуда заберет, начальница пансиона, не дожидаясь окончания учебного года, посадила их в тарантас и тайком отправила в Оптину.
Добрались они благополучно, но через несколько дней Вера слегла с дифтерией, а за ней и Люба. Еще когда они были совсем маленькими, Вера как-то спросила Любу: «Ты хочешь жить?» Та ответила: «Нет». Тогда Вера сказала: «Я все думала об этом и решила, что дольше двенадцати лет жить не стоит». Они умерли за полтора месяца до своего двенадцатилетия. Вера — быстро, Люба долго мучилась. Такая вот достоевщина.
А старец Амвросий, еще когда Ключарева только купила хутор, благословил начать там строительство. Тогда все удивлялись, что за странную планировку он предлагает: большой зал в восточной части дома и много маленьких комнатушек. Когда близняшки умерли, все стало ясно, ведь по завещанию матери Амвросии в случае смерти внучек в Шамордино должна быть устроена женская община. И на ее содержание был выделен капитал.
Духовные деяния святого Амвросия Оптинского
В делах духовных Амвросий Оптинский постепенно приобрел славу опытного наставника. Случалось, что по благословению отца Макария, некоторые монахи приходили к святому для откровения помыслов. Старец предвещал молодому монаху великое будущее.
Однажды, изнуренный постом и тяжелой физической работой, Амвросий сильно простудился. Недуг протекал очень тяжело и сильно подорвал здоровье инока, надолго приковав его к постели. Как следствие — у Амвросия теперь не было физических сил для участия в длительных монастырских богослужениях и совершения Литургии. Он очень тяжело передвигался, страдал одышкой и геморроидальными истечениями, был очень чувствителен к перемене погоды, из пищи мог принимать только мизерную ее часть.
В келье преподобного находилось очень много икон и портреты выдающихся лиц его эпохи.
Старец Амвросий не отказывался от медицинской помощи. В его келье к стене была приколочена полочка, которая была заставлена различными лекарствами. Регулярно принимая их, старец все же более надеялся на помощь Бога и Его Пресвятой Матери.
В его келье находилось очень много икон и портреты выдающихся лиц его эпохи. Кроме кровати стоял маленький аналой, за которым старец вычитывал правила, и стол, за которым послушник писал письма под диктовку святителя. Помимо них у стены стоял шкаф, полки которого были наполнены святоотеческой литературой, пара кресел для гостей и несколько стульев.
Целыми днями дверь кельи Амвросия была открыта для многочисленных посетителей. В келью было запрещено входить женщинам, и специально для их приема было выделено помещение. Прихожане обители получали от доброго старца утешение в скорбях, советы в разрешении житейских вопросов, вразумление, прощение грехов, молитвенную помощь.
Житие и духовные наставления св. прп. Амвросия Оптинского
Псалом Давиду, внегда́ отбега́ше от лица Авессало́ма, сына своего, 3.
Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ моей: несть спасе́ния ему в Бо́зе его. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, слава моя и вознося́й главу́ мою. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Господь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющыя ми всу́е: зубы гре́шников сокруши́л еси. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твоих благослове́ние Твое.
В конец, в песнех разума Давиду. Внегда приити́ Зифе́ем и рещи́ Сау́лови: не се ли Давид скры́ся в нас? 53.
Боже, во имя Твое спаси́ мя и в силе Твоей суди́ ми. Боже, услы́ши молитву мою, внуши глаго́лы уст моих. Яко чу́ждии воста́ша на мя, и кре́пцыи взыска́ша ду́шу мою, и не предложи́ша Бога пред собо́ю. Се бо Бог помогает ми, и Господь Засту́пник души моей. Отврати́т злая врагом моим, и́стиною Твоею потреби́ их. Во́лею пожру́ Тебе, испове́мся и́мени Твоему, Господи, я́ко бла́го, яко от вся́кия печали изба́вил мя еси, и на враги моя воззре́ о́ко мое.
В конец, да не растли́ши, Давиду в столпописа́ние, внегда́ посла́ Саул, и стреже́ дом его, е́же умертви́ти его, 58.
Изми́ мя от враг моих, Боже, и от востаю́щих на мя изба́ви мя. Изба́ви мя от де́лающих беззако́ние и от муж крове́й спаси́ мя. Яко се улови́ша ду́шу мою, нападо́ша на мя кре́пцыи, ниже́ беззако́ние мое, ниже́ грех мой, Господи. Без беззако́ния теко́х и испра́вих, воста́ни в сре́тение мое и виждь. И Ты, Господи Боже сил, Боже Израилев, вонми́ посети́ти вся язы́ки, да не уще́дриши вся де́лающыя беззако́ние. Возвратя́тся на вечер и вза́лчут, я́ко пес, и обы́дут град. Се ти́и отвеща́ют усты́ своими, и мечь во устна́х их, я́ко кто слы́ша? И Ты, Господи, посмее́шися им, уничижи́ши вся язы́ки. Держа́ву мою к Тебе сохраню́, я́ко Ты, Боже, Засту́пник мой еси. Бог мой, милость Его предвари́т мя, Бог мой, яви́т мне на вразе́х моих. Не уби́й их, да не когда́ забу́дут зако́н Твой, расточи я́ силою Твое́ю, и низведи́ я́, Защи́тниче мой, Господи. Грех уст их, сло́во усте́н их, и я́ти да бу́дут в горды́ни своей, и от кля́твы и лжи возвестя́тся в кончи́не. Во гневе кончи́ны, и не бу́дут: и уве́дят, я́ко Бог влады́чествует Иа́ковом и концы́ земли́. Возвратя́тся на вечер, и вза́лчут, я́ко пес, и обы́дут град. Ти́и разы́дутся я́сти. Аще ли же не насы́тятся, и поро́пщут. Аз же воспою́ си́лу Твою и возра́дуюся зау́тра о ми́лости Твоей, я́ко был еси Засту́пник мой и Прибе́жище мое в день ско́рби моея́. Помо́щник мой еси, Тебе пою: я́ко Бог Заступник мой еси́, Боже мой, ми́лость моя.
Псалом Давиду, егда́ гоня́ше его Авессало́м, сын его, 142.
Господи, услы́ши моли́тву мою, внуши́ моле́ние мое во и́стине Твоей, услы́ши мя в пра́вде Твоей: и не вни́ди в суд с рабо́м Твоим, яко не оправди́тся пред Тобою всяк живый. Яко погна́ враг ду́шу мою, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, яко ме́ртвыя века. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твоих, в творе́ниих руку́ Твоею поуча́хся. Возде́х к Тебе ру́це мои, душа́ моя, яко земля́ безво́дная Тебе. Ско́ро услы́ши мя, Господи, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица Твоего от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою, яко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Господи, путь, во́ньже пойду́, яко к Тебе взях ду́шу мою. Изми́ мя от враг мои́х, Господи, к Тебе прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою, яко Ты еси Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. Имене Твоего ра́ди, Господи, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою. И ми́лостию Твоею потреби́ши враги́ моя и погуби́ши вся стужа́ющыя души́ моей, яко аз раб Твой есмь.
Моли́тва ни́щаго, егда́ уны́ет, и пред Господем пролие́т моле́ние свое, 101.
Господи, услы́ши моли́тву мою, и вопль мой к Тебе́ да прии́дет. Не отврати́ лица́ Твоего от мене́: во́ньже а́ще день скорблю́, приклони́ ко мне у́хо Твое: во́ньже а́ще день призову́ Тя, ско́ро услы́ши мя. Яко исчезо́ша яко дым дни́е мои, и ко́сти моя яко суши́ло сосхо́шася. Уя́звен бых яко трава́, и и́зсше се́рдце мое, яко забы́х снес́ти хлеб мой. От гла́са воздыха́ния моего прильне́ кость моя пло́ти моей. Уподо́бихся нея́сыти пусты́нней, бых яко нощны́й вран на ны́рищи. Бдех и бых яко пти́ца осо́бящаяся на зде. Весь день поноша́ху ми врази́ мои, и хва́лящии мя мною кленя́хуся. Зане́ пе́пел яко хлеб ядя́х, и питие́ мое с пла́чем растворя́х. От лица́ гне́ва Твоего и я́рости Твоея́: яко возне́с низве́ргл мя еси. Дни́е мои яко сень уклони́шася, и аз яко сено изсхо́х. Ты же, Господи, во век пребыва́еши, и па́мять Твоя в род и род. Ты воскре́с уще́дриши Сио́на, яко вре́мя уще́дрити его, яко прии́де время. Яко благоволи́ша раби́ Твои ка́мение его, и персть его уще́дрят. И убоя́тся язы́цы и́мене Господня, и вси ца́рие зе́мстии славы Твоея́. Яко сози́ждет Господь Сио́на, и яви́тся во сла́ве Своей. Призре́ на моли́тву смире́нных, и не уничижи́ моле́ния их. Да напи́шется сие в род ин, и лю́дие зи́ждемии восхва́лят Господа. Яко прини́че с высоты́ святы́я Своея́, Господь с Небесе́ на зе́млю призре́, услы́шати воздыха́ние окова́нных, разреши́ти сы́ны умерщвле́нных, возвести́ти в Сио́не имя Господне, и хвалу́ Его во Иерусали́ме. Внегда́ собра́тися лю́дем вку́пе и царе́м, еже рабо́тати Господеви. Отвеща́ Ему на пути́ кре́пости Его: умале́ние дней моих возвести́ ми. Не возведи́ мене́ во преполове́ние дней мои́х: в ро́де родо́в ле́та Твоя. В нача́лех Ты, Господи, зе́млю основа́л еси, и дела́ руку́ Твоею суть небеса́. Та поги́бнут, Ты же пребыва́еши, и вся яко ри́за обетша́ют, и я́ко оде́жду свие́ши я́, и изменя́тся. Ты же тойжде еси́, и ле́та Твоя не оскуде́ют. Сы́нове раб Твоих вселя́тся, и се́мя их во век испра́вится.
Псалом Давиду, 36.
Не ревну́й лука́внующым, ниже́ зави́ди творя́щым беззако́ние. Зане́ яко трава́ ско́ро и́зсшут, и яко зе́лие зла́ка скоро отпаду́т. Упова́й на Господа, и твори́ благосты́ню, и насели́ зе́млю, и упасе́шися в бога́тстве ея́. Наслади́ся Го́сподеви, и даст ти проше́ния се́рдца твоего. Откры́й ко Господу путь твой, и упова́й на Него, и Той сотвори́т: и изведе́т яко свет пра́вду твою и судьбу́ твою яко полу́дне. Повини́ся Господеви и умоли́ Его. Не ревну́й спе́ющему в пути своем человеку, творя́щему законопреступле́ние. Преста́ни от гне́ва и оста́ви ярость: не ревну́й, е́же лука́вновати. Зане́ лука́внующии потребя́тся, терпя́щии же Господа, ти́и насле́дят землю. И еще ма́ло, и не будет грешника: и взы́щеши место его, и не обря́щеши. Кро́тцыи же насле́дят землю и насладя́тся о мно́жестве мира. Назира́ет грешный пра́веднаго и поскреже́щет нань зубы́ своими. Господь же посмее́тся ему, зане́ презира́ет, яко прии́дет день его. Мечь извлеко́ша гре́шницы, напряго́ша лук свой, низложи́ти убо́га и ни́ща, закла́ти пра́выя сердцем. Мечь их да вни́дет в сердца́ их, и лу́цы их да сокруша́тся. Лучше малое пра́веднику, паче бога́тства грешных мно́га. Зане́ мы́шцы грешных сокруша́тся, утвержда́ет же пра́ведныя Господь. Весть Господь пути непоро́чных, и достоя́ние их в век будет. Не постыдя́тся во время лю́тое, и во днех гла́да насы́тятся, яко гре́шницы поги́бнут. Врази́ же Господни, ку́пно просла́витися им и вознести́ся, исчеза́юще яко дым исчезо́ша. Зае́млет гре́шный и не возврати́т, пра́ведный же ще́дрит и дае́т. Яко благословя́щии Его насле́дят зе́млю, клену́щии же Его потребя́тся. От Господа стопы́ человеку исправля́ются, и пути его восхо́щет зело́. Егда паде́т, не разбие́тся, яко Господь подкрепля́ет ру́ку его. Юне́йший бых, ибо состаре́хся, и не ви́дех праведника оста́влена, ниже́ се́мени его прося́ща хле́бы. Весь день ми́лует и взаи́м дае́т пра́ведный, и се́мя его во благослове́ние будет. Уклони́ся от зла, и сотвори бла́го, и всели́ся в век века. Яко Господь любит суд и не оста́вит преподо́бных Своих, во век сохраня́тся. Беззако́нницы же изжену́тся, и семя нечести́вых потреби́тся. Пра́ведницы же насле́дят землю и вселя́тся в век ве́ка на ней. Уста́ пра́веднаго поуча́тся прему́дрости, и язык его возглаго́лет суд. Закон Бога его в сердце его, и не за́пнутся стопы́ его. Сматря́ет гре́шный пра́веднаго и и́щет е́же умертви́ти его. Господь же не оста́вит его в руку́ его, ниже́ осу́дит его, егда́ су́дит ему. Потерпи́ Господа, и сохрани́ путь Его, и вознесе́т тя, еже насле́дити землю, внегда́ потребля́тися гре́шником, у́зриши. Ви́дех нечести́ваго превознося́щася и вы́сящася, яко ке́дры Лива́нския. И ми́мо идо́х, и се не бе́, и взыска́х его, и не обре́теся место его. Храни незло́бие и ви́ждь правоту́, я́ко есть оста́нок человеку ми́рну. Беззако́нницы же потребя́тся вку́пе: оста́нцы же нечести́вых потребя́тся. Спасе́ние же пра́ведных от Господа, и Защи́титель их есть во вре́мя ско́рби. И помо́жет им Господь, и изба́вит их, и и́змет их от гре́шник, и спасе́т их, яко упова́ша на Него.
Псалом Давиду, пре́жде пома́зания, 26.
Господь просвеще́ние мое и Спаси́тель мой, кого́ убою́ся? Господь Защи́титель живота́ моего, от кого́ устрашу́ся? Внегда приближа́тися на мя зло́бующым, е́же сне́сти пло́ти моя, оскорбля́ющии мя, и врази́ мои́, ти́и изнемого́ша и падо́ша. Аще ополчи́тся на мя полк, не убои́тся се́рдце мое́, а́ще воста́нет на мя брань, на Него́ аз упова́ю. Еди́но проси́х от Господа, то взыщу́: е́же жи́ти ми в дому́ Госпо́дни вся дни живота́ моего, зре́ти ми красоту́ Господню и посеща́ти храм святы́й Его. Яко скры мя в селе́нии Свое́м в день зол моих, покры́ мя в тайне селе́ния Своего́, на ка́мень вознесе́ мя. И ныне, се вознесе́ главу́ мою́ на враги́ моя: обыдо́х и пожро́х в селе́нии Его же́ртву хвале́ния и воскликнове́ния, пою́ и воспою́ Господеви. Услы́ши, Господи, глас мой, и́мже воззва́х: поми́луй мя и услы́ши мя. Тебе́ рече́ сердце мое: Господа взыщу́. Взыска́ Тебе́ лице́ мое, лица́ Твоего, Господи, взыщу́. Не отврати́ лица́ Твоего от мене́ и не уклони́ся гне́вом от раба́ Твоего́: помо́щник мой бу́ди, не отри́ни мене́, и не оста́ви мене́, Боже Спаси́телю мой. Яко оте́ц мой и ма́ти моя оста́виста мя, Господь же восприя́т мя. Законоположи́ ми, Господи, в пути́ Твоем и наста́ви мя на стезю́ пра́вую враг моих ра́ди. Не преда́ждь мене́ в ду́шы стужа́ющих ми, я́ко воста́ша на мя свиде́теле непра́веднии и солга́ непра́вда себе́. Ве́рую ви́дети блага́я Госпо́дня на земли́ живых. Потерпи́ Господа, мужа́йся и да крепи́тся се́рдце твое, и потерпи́ Господа.
Хвала́ песни Дави́довы, не надпи́сан у евреи́, 90.
Живый в по́мощи Вы́шняго, в кро́ве Бога Небе́снаго водвори́тся. Рече́т Го́сподеви: Засту́пник мой еси́ и Прибе́жище мое, Бог мой, и упова́ю на Него́. Яко Той изба́вит тя от се́ти ло́вчи, и от словесе́ мяте́жна, плещма́ Свои́ма осени́т тя, и под криле́ Его наде́ешися: ору́жием обы́дет тя и́стина Его. Не убои́шися от стра́ха нощна́го, от стрелы́ летя́щия во дни, от ве́щи во тме преходя́щия, от сря́ща и бе́са полу́деннаго. Паде́т от страны́ твоея́ ты́сяща, и тма одесну́ю тебе́, к тебе́ же не прибли́жится, оба́че очи́ма твои́ма смо́триши, и воздая́ние гре́шников у́зриши. Яко Ты, Господи, упова́ние мое, Вы́шняго положи́л еси прибе́жище твое. Не прии́дет к тебе зло, и ра́на не прибли́жится телеси́ твоему́, я́ко Ангелом Своим запове́сть о тебе́, сохрани́ти тя во всех путе́х твоих. На рука́х во́змут тя, да не когда́ преткне́ши о ка́мень но́гу твою, на а́спида и васили́ска насту́пиши, и попере́ши льва и змия. Яко на Мя упова́, и изба́влю и́: покры́ю и́, яко позна́ и́мя Мое. Воззове́т ко Мне, и услы́шу его: с ним есмь в ско́рби, изму́ его, и просла́влю его́, долгото́ю дней испо́лню его, и явлю́ ему спасе́ние Мое.
В конец, псалом Давиду, 39.
Терпя́, потерпе́х Господа, и вня́т ми, и услы́ша молитву мою. И возведе́ мя от ро́ва страсте́й, и от бре́ния ти́ны, и поста́ви на ка́мени но́зе мои, и испра́ви стопы́ моя, и вложи́ во уста́ моя песнь но́ву, пе́ние Богу нашему. Узрят мно́зи и убоя́тся, и упова́ют на Господа. Блаже́н муж, ему́же есть имя Господне упова́ние его, и не призре́ в суеты́ и неистовле́ния ло́жная. Мно́га сотвори́л еси́ Ты, Господи, Боже мой, чудеса́ Твоя и помышле́нием Твоим несть кто́ уподо́бится Тебе: возвести́х и глаго́лах, умно́жишася па́че числа́. Же́ртвы и приноше́ния не восхоте́л еси́, те́ло же сверши́л ми еси, всесожже́ний и о гресе́ не взыска́л еси́. Тогда рех: се прииду́, в глави́зне кни́жне пи́сано есть о мне: е́же сотвори́ти во́лю Твою, Боже мой, восхоте́х, и зако́н Твой посреде́ чре́ва моего́. Благовести́х пра́вду в це́ркви вели́цей, се устна́м мои́м не возбраню́: Господи, Ты разуме́л еси́. Пра́вду Твою не скрых в се́рдце мое́м, и́стину Твою и спасе́ние Твое рех, не скрых ми́лость Твою и и́стину Твою от со́нма мно́га. Ты же, Господи, не удали́ щедро́т Твои́х от мене́: ми́лость Твоя и и́стина Твоя вы́ну да засту́пите мя. Яко одержа́ша мя зла́я, и́мже несть числа́, постиго́ша мя беззако́ния моя, и не возмого́х зре́ти, умно́жишася па́че влас главы́ моея́, и се́рдце мое́ оста́ви мя. Благоволи́, Господи, изба́вити мя: Господи, во е́же помощи́ ми вонми́. Да постыдя́тся и посра́мятся вку́пе и́щущии ду́шу мою изъя́ти ю́, да возвратя́тся вспять и постыдя́тся хотя́щии ми зла́я. Да прии́мут а́бие студ свой глаго́лющии ми: бла́гоже, бла́гоже. Да возра́дуются и возвеселя́тся о Тебе вси и́щущии Тебе, Господи, и да реку́т вы́ну: да возвели́чится Господь, лю́бящии спасе́ние Твое. Аз же нищ есмь и убог, Господь попече́тся о мне. Помо́щник мой и Защи́титель мой еси Ты, Боже мой, не закосни́.
Завершение земного пути
В последние годы жизни старца по его благословению в Шамордино была возведена женская обитель — Казанская Пустынь. В ее стенах проживали бедные и больные женщины. Именно здесь отец Амвросий встретил свой смертный час, будучи совершенно больным и недвижимым человеком. 10 октября 1891 года в 11 часов 30 минут старец трижды вздохнул, наложил на себя Крестное Знамение и скончался. Как и завещал Святитель, его тело было перенесено в Оптину Пустынь.
Икона Амвросия Оптинского
Тело усопшего совершенно не источало мертвенный запах, а в день похорон от него стал исходить приятный медовый аромат. Примечательно, что во время похорон ни одна из больших свечей, окружавших его гроб, не погасла, хотя в этот день постоянно моросил дождь.
Гроб, который мужчины бережно несли на плечах, возвышался над огромной толпой людей, пришедших проводить любимого старца в вечность.
Тело Амвросия Оптинского было захоронено неподалеку от монастырской церкви, рядом с могилкой его наставника, старца Макария.
Жизнеописание иеросхимонаха Амвросия
В начале июля 1890 года старец Амвросий уехал в Шамордино, предполагая пробыть там не более десяти дней176. Как в каждый свой приезд в эту обитель, так и в этот раз о. Амвросий посетил постройки, ездил на монастырскую дачу в село Руднево, беседовал с настоятельницей и сестрами. Пробыв в Шамордино более 2-х недель, старец стал собираться обратно в Оптину. Был назначен день отъезда. В назначенный день все сестры собрались около кельи, где находился старец, желая проводить его. Была уже подана карета и уложены в нее вещи батюшки. Все с нетерпением ожидали старца, желая принять от него последнее благословение, но он всё не выходил. День уже начал клониться к вечеру. Карету отправили назад, объявив сестрам, что батюшка плохо себя чувствует и отложил свой отъезд. Перед самым отъездом о. Амвросий почувствовал такую слабость, что не имел сил отправиться в путь. Отдохнув за ночь, он на следующий день думал покинуть Шамордино, но опять почувствовал себя плохо и не смог уехать. Через несколько дней, в течении которых он по-прежнему принимал посетителей и занимался монастырскими делами, о. Амвросий хотел опять уехать, но та же слабость и в третий день не позволила ему осуществить это намерение.
Уразумев после троекратных неудавшихся попыток волю Божию пребывать ему в этой обители, старец уже более не пытался уехать из Шамордино. В Оптину он написал: «Я задержался здесь по особому промышлению Божию, – а зачем, – это означится после»177.
Шли дни за днями. Прошла осень, наступила зима, а старец всё жил в Шамордино. Много было различных толков среди его почитателей о причине задержки его. Многие осуждали его; но несомненно, что в это время старец был больше нужен Шамординской обители, чем Оптиной. Молодая, еще не устроенная в духовном и хозяйственном отношении Шамординская обитель нуждалась в постоянном окормлении старца, и он отдал ей последние дни своей жизни.
С переселением старца Амвросия в Шамордино весь многочисленный поток посетителей направился в эту обитель. Посещая старца, многие влиятельные люди познакомились с Шамординской обителью и, видя любовь старца к ней, из уважения к отцу Амвросию сами становились усердными благотворителями обители, что крайне необходимо было для ее дальнейшего существования. Всю зиму старец ежедневно принимал посетителей, но заметно было, что он постепенно слабел. Часто к вечеру он приходил в полное изнеможение и терял совершенно голос. В воскресенье и праздничные дни в келье старца совершали «бдения», для чего специально приезжал иеромонах из Оптиной пустыни. Первое время, когда батюшка имел больше сил, он сам во время бдения делал возгласы и читал Евангелие. Когда наступало время чтения Евангелия, все присутствовавшие (несколько сестер и немногие из приезжих) подвигались к дверям батюшкиной кельи и обращались в слух и внимание. Старец выходил своей торопливой походкой к аналою и тихим старческим голосом читал Евангелие. Его чтение производило на всех глубокое впечатление. Один из очевидцев пишет: «Какая это была торжественная минута: седой, сгорбленный старец – живой проповедник Евангелия, и слова, им произносимые, становились как бы живыми, росли… и наполняли собой всю душу!..»178
Живя в Шамордино, о. Амвросий причащался один раз в две недели.
Особым торжеством для Шамординской обители в зиму 1890 года было 7-е декабря – день ангела их любимого старца. Храм к этому дню был убран по-праздничному. Из Оптиной пустыни приехали архимандрит Исаакий со старшей братией поздравить с днем тезоименитства своего духовного отца. Было торжественное бдение, Божественная литургия и молебен с многолетием имениннику. Вся многочисленная шамординская семья пришла поздравить старца. Многие сестры приготовили ему подарки: кто икону, кто четки, кто связал какую-то вещь. Батюшка был очень растроган единодушным выражением любви, всех благодарил, но был несколько смущен торжеством и даже сказал о. Исаакию: «Уж… очень много параду сделали»179.
Шла зима. Сестры ежедневно назидались душеспасительным словом батюшки. Сам же он постепенно таял и всё чаще стал прикровенно говорить окружающим о своей смерти. Когда на Новый год все сестры пришли к о. Амвросию поздравить его и получить благословение, он вышел к ним, благословил всех, затем сел на диван и очень серьезно произнес начало стихотворения: «Лебедь на водах Меандра песнь последнюю поет…» И затем прибавил: «Лебедь на водах Шамордиандра песнь последнюю поет»180. При этом старец пояснил, что лебедь поет свою песнь только однажды, перед смертью. Все сестры были опечалены этими словами, но вскоре они забылись, потому что жизнь текла своим обычным порядком; старец, хотя и был слаб, но продолжал принимать посетителей.
Спокойно, в обычных иноческих трудах прошел Великий пост. С особой радостью шамординские сестры встретили Св. Пасху; их любимый старец был с ними. Всю светлую седмицу сестры пели в келье у старца утреню, часы и вечерню. Батюшка сам пел вместе с певчими, младенческая радость сияла на его лице. В пятницу на светлой седмице, благодаря сестер за то утешение, которое они ему доставили, о. Амвросий ласково сказал им: «Спаси Господи, – а потом прибавил, – будете вы вспоминать эту Святую (седмицу)»181. Сестры не придали особого значения этим словам, и только через год, когда в этот же день отмечалась полугодичная память со дня кончины старца, им стал понятен смысл слов старца.
Когда наступила теплая погода, о. Амвросий неоднократно выезжал на место строительства жилых корпусов и детского приюта. Ни один важный вопрос хозяйственной, дисциплинарной и духовной жизни не решался в это время без совета мудрого старца. Непрестанные заботы лишали о. Амвросия последних сил. Многие из его близких говорили, что ему нужен полный покой и отдых, но старец на это отвечал со свойственным ему юмором, что покой для человека настанет только тогда, когда пропоют над ним: «Со святыми упокой»182. Часто старец был настолько слаб, что не мог принимать многочисленных посетителей и, зная, что на него обижаются те, кто долго не мог попасть к нему, говорил: «Ведь не верят, что я слаб, а ропщут»183.
В течении всего лета в Шамординскую обитель приходили слухи, что новый Калужский архиерей, Преосвященный Виталий собирается посетить их обитель. Приезд владыки вызывал у многих опасения, так как было известно, что Преосвященный был недоволен столь долгим пребыванием о. Амвросия в Шамордино. Сестры спрашивали с тревогой батюшку, как встретить им владыку? На это старец, ободряя их, полушутя говорил: «Не мы его, а он нас будет встречать, а мы ему «аллилуия» пропоем»184. Когда в другой раз сестры сказали о. Амвросию, что владыка хочет с ним о многом поговорить, он ответил: «Мы с ним потихоньку будем говорить, никто не услышит»185. Эти слова вызывали недоумение у сестер и были поняты ими лишь, когда наступили для обители дни печали…
Наступила осень 1891 года. 21 сентября, в субботу, как всегда, приехал иеромонах из Оптиной для совершения бдения в келье батюшки, но в этот день старец настолько ослаб, что не смог слушать службу, у него появился озноб. Тревожная весть, подобно молнии, облетела обитель и встревожила всех. «Батюшка захворал», – передавали друг другу с трепетом сестры. Все понимали, что для старца, истощенного многими трудами, любая болезнь может быть очень опасна. Никто не хотел думать, что началась болезнь, которая сведет старца в могилу, но это было так. На следующий день у отца Амвросия заболели уши, в течении нескольких дней боль усиливалась, и он почти совершенно потерял слух. В эти дни старец сказал одной из прислуживающих ему сестер, что «это последнее испытание»186. Болезнь постепенно прогрессировала; к боли в ушах прибавилась еще боль в голове и во всём теле. Встревоженная настоятельница послала телеграмму в Москву, прося срочно приехать к больному старцу известного опытного врача. 27 сентября нарыв в ухе о. Амвросия прорвался, и боль стала утихать. Вечером приехал доктор и успокоил всех, сказав, что болезнь не опасна. Старец действительно стал видимо поправляться и даже принимал некоторых посетителей. Однако ко всеобщему огорчению, 4-го октября головные боли у старца усилились, а к вечеру поднялся жар. Все следующие дни старец находился в лихорадочном состоянии, иногда от сильного жара погружался в забытье. В редкие промежутки, когда о. Амвросию становилось лучше, он делал распоряжения по обители, призывал некоторых лиц и беседовал с ними.
В эти дни проявилась прозорливость старца. Большая толпа его почитателей с утра до вечера стояла у его крыльца, хотя по состоянию здоровья он никого не мог принимать. Но однажды старец вдруг проговорил вслух: «Кто это опять там просится в монастырь?» В келье никого из посторонних не было, и старца пытались успокоить, что никто не просится. Через несколько минут болящий опять, но уже с гневом произнес: «Да что же мне не скажут, кто это еще просится в монастырь?»187 После этих слов келейник вышел на крыльцо, недоумевая, как ему узнать, кто из многочисленной толпы желает поступить в обитель. Когда келейник появился на крыльце, к нему обратился молодой человек, желавший спросить у о. Амвросия, в какой монастырь благословит он его поступить. Вопрошавший был некогда послушником в Оптиной пустыни, затем ушел на Афон, но и там не смог ужиться; но душа его тосковала в мире, и он решил с благословения о. Амвросия опять поступить в какую-либо обитель. Келейник передал просьбу вопрошавшего. Батюшка пригласил его к себе, благословил и велел поступить в известную по высоте и строгости духовной жизни Глинскую пустынь. Восьмого числа усилился жар, который временами сменялся ознобом, временами больной бредил и впадал в забытье. Из скита были вызваны о. Анатолий (скитоначальник) и о. Иосиф (старший келейник о. Амвросия). Весь день батюшка был без сознания. Жар доходил до сорока градусов. К вечеру было решено совершать над болящим таинство Елеосвящения, но он был настолько слаб, что окружающие думали, что он умирает, и о. Иосиф прочитал отходную; а затем было совершено елеосвящение. Всё время совершения таинства о. Амвросий был без сознания. После 12-ти часов жар стал постепенно спадать, и больной пришел в сознание. 9-го в шесть часов утра старец с большим трудом причастился Св. Таин. В этот день он не терял сознание, но был очень слаб. Когда к нему подошла матушка Евфросиния, он ласково посмотрел на нее и тихо произнес: «Плохо, мать»188.
В этот день к умирающему приезжал проститься настоятель Оптиной пустыни о. Исаакий. Войдя к нему, он был поражен его изможденным видом и заплакал от жалости. В это время старец уже не мог говорить, но он узнал о. настоятеля. Устремив на него глубокий пристальный взгляд, он поднял руку и снял шапочку – этим он выразил свое последнее приветствие своему горячо любимому настоятелю.
Очевидец последних часов жизни старца Амвросия рассказывает, что в последнюю ночь старец шептал молитву вплоть до утра; в три часа утра жар начал спадать, но вместе с тем последние силы начали оставлять старца. Его взор начал останавливаться на какой-либо точке, губы перестали шевелиться, пульс становился слабее. В одиннадцать часов прочитали отходную молитву. Через несколько минут началась агония: ноги вытянулись, присутствующие могли заметить, что старец быстро взглянул налево и быстро же отвернулся, страдальчески скосив лицо как бы от испуга или от острой боли. Правой рукой он будто отмахнулся, бросив ее к левому плечу, и, повернув голову вправо, просиял, лицо осветилось, и он чуть-чуть улыбнулся189. Лицо старца начало покрываться мертвенной бледностью – старец умирал. Дыхание становилось всё реже и реже. Вскоре он сильно вдохнул воздух; через несколько минут вдох повторился, после этого батюшка поднял правую руку, слабо перекрестился и вдохнул в третий и последний раз190. Душа великого старца-подвижника оставила его многострадальное тело. Все присутствующие в священном трепете стояли вокруг одра своего духовного отца, никто не решался нарушить священную тишину, во время которой произошла тайна разлучения души с телом; все молчали, а «святая душа его была уже далеко: она тихо отлетела в иной мир и предстала престолу Всевышнего, в сиянии той любви, которой он полон был на земле»191.
Через несколько минут после кончины батюшки вся обитель погрузилась во всеобщий стон. Невозможно словом описать горе сестер, для которых старец Амвросий был единственной опорой в их тяжелой земной участи.
В этот же день было разослано множество телеграмм во все концы России с извещением о кончине старца. Была послана телеграмма и Калужскому епископу Виталию, но она застала его уже на дороге в Шамординскую обитель. Владыка выехал из Калуги в половине двенадцатого, в то самое время, когда скончался старец. Узнав о смерти о. Амвросия, Преосвященный произнес: «Теперь я вижу, что это старец меня пригласил на отпевание; простых иеромонахов не отпевают епископы, но этот старец так велик, что его непременно должен отпевать епископ. Меня доктора отпустили с условием, чтоб я нигде не служил, но я считаю обязанностью отпевать старца»192.
Сразу же после кончины старца в соседней комнате сёстры начали читать попеременно псалтырь по усопшему. 11-го октября в Шамординской обители, Оптиной пустыни и многих других местах были отслужены заупокойные литургии. После литургии началось непрерывное служение панихид, во время которых непрестанно прибывавшие почитатели старца изливали горячие молитвы об упокоении его души и в этом находили облегчение своему безутешному горю. Панихиды большей частью служили представители белого духовенства, съехавшиеся из окрестных сёл и городов. Они считали за честь отслужить панихиду по великом старце. Белевский женский монастырь прислал свой хор певчих. Уставших шамординских певчих сменяли белевские, затем пели воспитанницы приюта, пели оптинские монахи, пели, наконец, все, кто мог петь, и как придется, потому что все-таки не хватало сил служить все панихиды. В два часа гроб с телом почившего старца перенесен из настоятельского корпуса в храм. Народ нескончаемой вереницей стал подходить к гробу и, прощаясь с великим печальником, воздавал ему последнее целование. Многие приносили своих детей и прикладывали их ко гробу. Приносили также платки, куски холста и разные вещи, прикладывали их к телу праведника и, как великую святыню, уносили обратно.
Отпевание было назначено на 13-ое октября. К этому дню в обитель съехалось множество почитателей старца. Приехали многие настоятели и настоятельницы соседних монастырей, иеромонахи и священники соседних обителей и приходов, большинство из них были учениками и ученицами покойного. В этот же день утром прибыл для совершения отпевания епископ Виталий. Он вошел в храм неожиданно. В это время совершалась очередная панихида и пели «аллилуия» (по окончании «Благословен еси Господи»). Так исполнилось пророческое слово о. Амвросия, что при встрече архиерея сёстры споют ему «аллилуия».
Преосвященный Виталий отслужил в этот день в храме обители заупокойную литургию в сослужении многочисленного духовенства. После запричастного стиха студент Московской Духовной Академии иеромонах Григорий (Борисоглебский) произнес пространное слово, в котором он прекрасно рассказал о значении старца Амвросия для русского монашества и всего русского народа. Несколько раз вдохновенные слова молодого проповедника заглушались рыданиями присутствующих в храме.
После литургии епископ Виталий в сослужении 30-ти священнослужителей совершил чин отпевания.
Необыкновенное впечатление оставило на души всех присутствующих это отпевание. Все священнослужители были в белых одеяниях, величественно пел архиерейский хор, и ему проникновенно вторил сонм духовенства: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего». Перед пением кондака «Со святыми упокой…» студент Московской Духовной Академии иеромонах Трифон (впоследствии митрополит Дмитровский) произнес краткое, но глубоко прочувствованное слово. После окончания отпевания духовенство, а затем опять множество народа стали прощаться с покойником. В это время настоятельница в своих покоях предложила гостям поминальный обед, за которым присутствовало около 500 человек. Во время обеда произошел случай, который еще раз показал всем прозорливость старца. Среди обедавших была одна молодая чета, которая не имела детей и очень скорбела об этом. Еще при жизни старца Амвросия супруги просили его, чтобы он благословил им взять ребенка на воспитание. Батюшка ответил, что через год он пришлет им на воспитание девочку. И вот теперь, через год, они сидели за поминальным столом и скорбели не только о том, что нет уже старца в живых, но и о том, что он не успел исполнить своего обещания. В это время разнесся слух, что на лестнице настоятельских покоев найдена покинутая неизвестно кем младенец-девочка. Услыхав об этом, супруги сразу же объявили, что берут эту девочку себе на воспитание, как обещанный дар от старца Амвросия.
14-го октября после заупокойной литургии гроб с телом старца был поднят сёстрами обители, обнесен вокруг храма, и многочисленная процессия направилась к воротам обители. Старец возвращался в свою обитель – Оптину пустынь. Тяжело было сёстрам расставаться со своим аввою. Они желали похоронить старца в своей обители, чтобы иметь возможность в любое время на его могилке изливать свои скорби. Но оптинские монахи также требовали, чтобы старец был погребен в их обители. Удивительно, что старец предвидел такой ход событий и еще незадолго до своей кончины говорил в шутливом тоне окружавшим его шамординским сестрам: «Смотрите, – идет осень: и там и сям достанется – и уткам и гусям. Гуси потащат, а утки поплачут»193. И действительно, не имея возможности переубедить шамординских сестер, братия Оптиной пустыни обратилась за разрешением этого вопроса в Св. Синод, который распорядился похоронить старца в Оптиной пустыни, рядом с могилой его учителя о. Макария. «Настала ужасная, тяжелая минута, – пишет один из очевидцев, – дорогой, любвеобильный батюшка навсегда покидал свое любимое детище, на которое столько сил и труда было им положено. Его Шамордино видело в нём свое основание… С отчаянным взором следили сёстры за удаляющимся от их пределов гробом»194. Торжественно и необычайно умилительно происходило перенесение гроба с телом старца Амвросия. Похоронное шествие растянулось на целую версту. Множество народа окружало гроб. Сёстры, оптинские иноки и монахи попеременно несли на руках носилки с гробом; хоругви, зажженные свечи, колокольный звон, с которым встречали процессию в каждом селе, – всё это напоминало скорее перенесение мощей, чем обычное погребение195. В селах, через которые проходила похоронная процессия, священнослужители в облачениях в преднесении хоругвей встречали гроб старца; около храмов делали краткие остановки и служили литии.
В течении семи часов продолжалось перенесение тела почившего старца. Всё это время погода была самая ненастная, почти непрерывно шел дождь и дул сильный ветер. Замечательно, что в течении всего времени перенесения тела старца из Шамордино в Оптину свечи у гроба ни разу не погасли, и даже не слышно было обычного треска, который бывает, когда капельки воды попадают на фитиль горящей свечи. При жизни своей старец Амвросий был светильником, который в течение всей своей долгой жизни в любых жизненных условиях ярко светил светом своих добродетелей истомившемуся от греховной жизни человечеству, и вот теперь, когда его не стало, Господь горением свечей в ненастную дождливую погоду засвидетельствовал всем еще раз о святости старца.
Недалеко от Оптиной пустыни похоронную процессию встретило всё духовенство города Козельска с именитыми гражданами и множеством народа, и все влились в общее шествие. Около пяти часов величественная процессия подошла к Оптиной пустыни. Большой оптинский колокол своим густым, плавным, исполненным траура звоном возвестил оптинцам о приближении их старца, более 50-лет подвизавшегося в этой обители. Навстречу похоронной процессии из ворот обители вышло всё многочисленное оптинское братство во главе с двумя архимандритами, игуменами, иеромонахами и приезжим белым духовенством. Все священнослужители были в облачениях. Братия несли множество хоругвей и икон. Всё это встречное шествие подошло к реке Жиздре и остановилось у моста, специально возведенного к этому дню. Около моста две процессии слились в одну, и все направились к монастырским воротам. «Величественное было зрелище, – пишет архимандрит Агапит (очевидец), – когда перенесенный через мост гроб старца внесен был в ряды многочисленного сонма священнослужителей в блестящих облачениях, и несметные толпы народа с той и другой стороны соединились вместе. Похоронный перезвон колоколов, пение певчих, развевающиеся хоругви, и это необозримое множество народа и впереди и сзади далеко, далеко за рекой, и наконец, этот бедный гроб, к которому устремлены слезные взоры всех присутствующих, к которому неслись со всех сторон сердечные вздохи, – всё это поражало сердца всех, собравшихся отдать последний долг старцу»196.
Через северные врата гроб был внесен в обитель и затем в холодный Введенский собор, который был украшен по-праздничному и блистал от множества зажженных свечей и паникадил.
После того, как гроб был установлен на середине храма, о. настоятель с несколькими парами иеромонахов отслужил панихиду. В это время в теплом Казанском храме началось торжественное заупокойное всенощное бдение. Всю ночь во Введенском храме служили панихиды, и народ во множестве стоял при гробе старца.
На следующий день, 15-го октября, гроб был перенесен в Казанский храм. В 9 часов Преосвященный епископ Виталий в сослужении старшей братии обители совершил Божественную литургию, в конце которой он произнес исполненную глубокой скорби о почившем старце речь. После литургии Владыка в сослужении сорока священнослужителей отслужил панихиду. Поле 9-ой песни канона иеромонах Григорий (Борисоглебский), по благословению Преосвященного, произнес краткое слово, в котором он высказал последние прощальные слова старцу от Московской Духовной Академии. Свое слово проповедник окончил земным поклоном усопшему.
После панихиды гроб с телом старца был поднят братией обители, и в преднесении хоругвей и икон, при начальном похоронном перезвоне и умилительном пении погребальных песнопений его несли к юго-восточной стене Введенского собора, где рядом с часовней над могилой старца Макария была приготовлена свежая могила.
Известно, как благоговел в течении всей своей жизни о. Амвросий перед своим учителем – о. Макарием. Близкие к о. Амвросию лица нередко слышали от него следующее: «Великий человек был батюшка о. Макарий! – вот привел бы мне Господь хоть у ножек его лечь»197. И теперь даже и не «у ножек», а рядом с великим учителем погребался не менее, а может быть, и более великий его ученик.
По совершении литии и провозглашении «Вечной памяти» почившему гроб был опущен в могилу. Владыка первый бросил на гроб горсть земли, за ним остальные, и вскоре небольшой холмик возвысился над местом вечного упокоения великого праведника.
«Вот появилась, наконец, новая свежая могила, в которой сокрыто драгоценное сокровище, сосуд Божией благодати, храм великой святой души – многотрудное тело старца иеромонаха, батюшки отца Амвросия!»198 – пишет один из его жизнеописателей.
До самой поздней ночи над новой могилой совершались панихиды. Народ долго не расходился. Всем было очень трудно свыкнутся с мыслью, что уже нет в живых доброго, всепрощающего, мудрого и всеведущего батюшки. Простые люди говорили: «Батюшка для всех был нужен, да видно понадобился ему отдых: очень уж его замучили»199.
Незадолго до смерти старца Амвросия его спросили: «Придет время, не станет вас с нами. Что мы тогда будем делать?» И он с любовью ответил тогда: «Уж если я с вами тут всё возился, то там-то от вас уж, верно, не уйдешь»200. И он не ушел от нас. Он поселился там, где за Русскую землю предстательствуют святые и своей благодатной помощью не оставляют нуждающихся в ней. Как бы подтверждением этому служат приводимые в «Жизнеописании» старца Амвросия случаи исцелений по молитвам почившего старца.
В заключение приведем два замечательных сновидения одной шамординской сестры, которые рисуют загробную участь старца Амвросия. «За несколько времени до кончины батюшки, – рассказывает она, – видела я, будто стою в прекрасном саду. На высоких деревьях трепещут листки, и всякий листок всё повторяет молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». В саду будто стоит светлый храм. Вошла я в него, и вижу, – купол у него недостроен. И подумала я, как это храм не окончен. Тогда послышался мне голос: «Это жилище приготовлено для старца Амвросия и скоро будет кончено». А как батюшка уже умер, – продолжает монахиня, рассказывая о втором своем сновидении, – видела я, что стоит его гроб. И вот спустились четыре ангела в белых ризах, а в руках у них свечи и кадило. И спросила я: «Почему это они, такие светлые, спустились ко гробу». И мне ответили: «Это за то, что он так много пострадал в жизни, и так терпеливо нес свои кресты»201.
О чем молятся Амвросию Оптинскому
Даже после своей смерти старец Амвросий являлся людям, которые нуждались в его помощи. В 1988 году он был причислен к Святым угодникам Божиим. Молитвы Амвросию Оптинскому помогают всем просящим по многим бедам и нуждам. Ему молятся:
- об исцелении в разных недугах;
- о добром нраве и христианском воспитании детей;
- в различных житейских и бытовых проблемах;
- о даровании укрепления в православной вере.
Молитва Амвросию Оптинскому на каждый день
Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня. Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя. Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь.
