Определение
Христианская любовь является не просто обыденным чувством. Она представляет собой саму жизнь, пронизанную благородными делами, угодными Богу. Этот феномен представляет собой проявление высшей доброжелательности по отношению к каждой твари Божией. Человек, которому присущ подобный тип любви, способен демонстрировать эту благожелательность на уровне и внешнего поведения, и конкретных дел. Христианская любовь к ближнему – это прежде всего поступки, а не пустые слова.
Например, Игнатий Брянчанинов строгим образом предупреждает: если человек считает, что любит Всевышнего, однако в действительности в его душе живет неприятное расположение хотя бы к кому-нибудь, то он пребывает в самом что ни на есть горестном самообольщении. О наличии благодати здесь не может быть и речи. Сейчас можно говорить о том, что христианская любовь – это синоним доброжелательности или милосердия. О ее важности говорит и Иоанн Златоуст: «Если все милосердие на земле будет уничтожено, то все живое погибнет и будет истреблено». Действительно, если остатки милосердия на нашей планете будут уничтожены, то человечество разрушит самого себя посредством войн и ненависти.
Как стяжать любовь
Очевидно, под сим разумеется стяжание любви Божией. Ибо, согласно вышесказанному, вожделевательную силу души, т.е. способность любить, имеет каждый человек. Однако одни направляют ее на низкие предметы, делая свою любовь низкой, другие же – возвышают ее, направляя на предметы высокие. Выше же всего – Бог, поэтому высшей есть и любовь Божия: любовь Бога к человеку и любовь человека к Богу.
Как же стяжать последнюю? Безусловно, для православного христианина непреходящим образцом сего является христианская аскеза. Посредством коей побеждаются страсти, особенно три основные: сластолюбие; сребролюбие; славолюбие – высвобождаю все эти три «любия», т.е. любовь (вожделевательную силу души), которую они греховно связали. А эта, освобожденная из темницы страстей любовь, сама направляются к Богу, становится любовью Божией.
Так всегда и поступали вся святые, но… для нынешнего человека сие довольно затруднительно. Хотя ему все равно, если он хочет обрести любовь Божию, не следует избегать христианской аскезы, но надобно подвизаться. Затруднение возникает же из-за того, что борьба со страстями в наше время весьма затруднена по причине чрезвычайной страстности нынешних людей.
Особенно сильно мы повязаны сластолюбием, а в нем – разнообразными блудными грехами, стимулируемые эротичностью и сексуальностью мира, в коем живем, в частности, его «культурой». Как же в этой ситуации поступать нынешнему подвижнику?!
Повторяю, не оставляя своих аскетических опытов, несмотря на часто кажущуюся их бесполезность, постараться перенаправить свою вожделевательну.ю силу души с низких, эротических гадостей на высокие, божественные предметы. Этому нас, к примеру, учит уже упомянутая Песнь песней.
Да, внешне – это эротическая поэзия. Но когда Соломон говорит своей возлюбленной: «Два сосца твои как двойни молодой серны, пасущейся между лилиями» (Псн.4: 5), — речь идет не о прелестях молодой девицы, а о двух сосцах Церкви, Ветхом и Новом Заветах, чрез кои она словесным молоком питает верных. Так в Священном Писании любовь возвышается от эротической к Божией!
А вот другой пример, уже новозаветный пример:
«Вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница. Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель. Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил. И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отёрла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит. Ей же сказал: прощаются тебе грехи. И возлежавшие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает? Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром» (Лк.7: 37-50).
Внешне это также эротическая сцена, такие даже можно иногда увидеть и в нынешней эротике – женщина целует ноги у мужчины… Но на самом деле у этой грешницы, блудницы, при встрече со Христом ее вожделевательная сила души возвысилась от привычного ей блуда к любви Божией. Почему и Господь сказал, что «она возлюбила много», ибо любовь Божия – выше всякой иной любви!
Так и мы все, еще в гораздо большей степени, чем та покаявшаяся блудница, одержимы нечистыми страстями, крадущими нашу любовь к Богу. Но и мы, подобно ей, можем исправить, точнее, перенаправить эту нашу любовь к Богу, если будет поступать также, как и она.
И действительно, что нам мешает?! У всех или почти всех православных христиан есть иконы Божией Матери, где на руках Пречистой восседает Богомладенец Христос. И обратим внимание: Его пречистые ноги обычно обнажены. Это для того, чтобы мы, неважно мужчины или женщины, поняв, что мы такие же блудницы, как та евангельская, впрочем, даже гораздо хуже ее, припали бы к пречистым ногам Спасителя, целуя их, если можем, со слезами, и вымаливая себе прощение! Такое духовное упражнение, если делать его постоянно, удобно искореняет греховные страсти христианина, стяжая ему вместо них любовь Божию!
А подтверждает сказанное выше то место из молитвы (6-я молитва Правила ко причащению) преподобного Симеона Нового Богослова, где он, воспоминая ту евангельскую блудницу, говорит:
«Согреших паче блудницы, яже уведе где обитаеши, миро купивши, прииде дерзостно помазати Твои нозе, Бога моего, Владыки и Христа моего. Якоже ону не отринул еси пришедшую от сердца, ниже мене возгнушайся, Слове: Твои же ми подаждь нозе, и держати и целовати, и струями слезными, яко многоценным миром, сия дерзостно помазати».
Дай Бог то же и нам грешным!
Протоиерей Георгий Городенцев
Первоначальный смысл слова
Интерес представляет и ранний смысл, которым наполнялось христианское слово «любовь». В те времена, когда был написан Новый завет, слово «любовь» обозначалось разными словами. Это «сторге», «филео», «эрос» и «агапэ». Данные слова являлись обозначениями для четырех видов любви. Слово «эрос» переводилось как «физическая любовь». «Сторге» означает любовь родителей к детям либо любовь между родственниками. «Филео» использовалось для обозначения нежных чувств между молодым человеком и девушкой. Но в качестве христианского слова «любовь» использовалось только «агапэ». Оно применяется для описания Божьей любви. Эта любовь, у которой нет границ, которая способна пожертвовать собой ради того человека, которым она дорожит.
Черты истинной любви
По своим главным чертам христианская любовь жертвенная, деятельная и бескорыстная.
Четыре глагола существует в греческом языке для запечатления в слове различных сторон чувства любви: Στοργη (сторги), έ̉ρος (эрос)
,
φιλία (фили́я)
,
αγάπη (агапи)
.
Филия (φιλία) — любовь дружеская, эрос (ἔρως) — любовь-стремление (обычно понимаемая лишь как чувственная любовь); сторги (στοργή) —любовь в пределах семьи, рода, друзей, близких; агапи (ἀγάπη) — любовь духовная, любовь-уважение, доброе отношение (именно это слово было избрано Спасителем, чтобы наполнить его новым смыслом любви духовной).
С. Аверинцев (из статьи «Любовь»):«Разработанная терминология различных типов любви существовала в древнегреческом языке. Эрос – это стихийная и страстная самоотдача, восторженная влюбленность, направленная на плотское или духовное, но всегда смотрящая на свой предмет «снизу вверх» и не оставляющая места для жалости или снисхождения. Филиа – это любовь-дружба, любовь-приязнь индивида к индивиду, обусловленная социальными связями и личным выбором. Сторгэ – это любовь-нежность, особенно семейная. Агапэ – жертвенная и снисходящая любовь “к ближнему”».
Господня любовь к человеку
Если человек любит искренне, его не может ранить или принизить тот факт, что ему не отвечают взаимностью. Ведь он любит не для того, чтобы получить что-то в ответ. Данная любовь несравненно выше остальных типов.
Господь возлюбил людей настолько сильно, что пожертвовал Собой. Именно любовь побудила Христа отдать жизнь за людей. Христианская любовь к ближнему выражается в том, чтобы быть готовыми отдать жизнь за братьев и сестер. Если человек любит своих ближних, однако не получает взаимности, это не может ранить его или обидеть. Их ответная реакция не имеет ровным счетом никакого значения, и она не способна угасить любовь-агапэ. Смысл христианской любви состоит в самопожертвовании, отречении от своих интересов. Агапэ представляет собой мощную силу, которая проявляет себя в действии. Это не пустое чувство, которое выражается только на словах.
Подразумевает ли Божественная любовь всепрощение?
Как Беспредельный, Бог обладает полнотой безграничных совершенств (см. подробнее: Что такое Божественная беспредельность и каковы её основные черты?). В этом смысле Он именуется Всесовершенным. Любовь есть одно из принадлежащих Ему совершенств, одно из Божественных свойств (1Ин.4:8).
Безграничная любовь Божия изливается на всё Его творение, в том числе на людей. Как в отношении мира, так и в отношении человека это свойство проявляется в ниспослании благ, обнаруживаясь во всех делах Его Промысла. Особым образом Божественная любовь проявилась в деле Спасения человека (Ин.3:16).
Всепрощение Божие, выражаемое в отношении людей, соответствует Его замыслу о Спасении. Можно сказать, всепрощение есть одна из сторон проявления Божественной благости и любви.
К сожалению, как в прежние, так и в нынешние времена вокруг идеи о Божественном всепрощении формировались и ложные мнения, суть которых, говоря кратко, сводится к следующему: поскольку Бог Благ, Человеколюбив, Милосерден, постольку Он непременно избавит всех верующих (и даже всех вообще людей) от вечных адовых мук, вне зависимости от того, как они проводят свою земную жизнь.
Некоторые мыслители полагали, что избавление грешников от вечных мучений произойдёт после их очищения действием гееннского огня, а некоторые отрицали даже и это, утверждая, что Бог просто возьмёт и простит всех людей, дарует всем вечное счастье и вечный блаженный покой.
Такая позиция основана на неправильно понимании смысла Божественного всепрощения. Всепрощение Божье сопряжено с высшей премудростью (если бы оно сводилось к безусловному освобождению всех людей от ответственности за грехи, это было бы сродни попустительству).
По любви к человеку и по самой Своей доброте Бог, конечно же, всем желает добра. Для того Он и создал Свою Церковь, наделив её особыми благодатными средствами, чтобы люди могли восходить в Царство Божие.
Однако, чтобы жить в Царстве Небесном, человек должен быть к этому внутренне готов. Готовность же подразумевает не что иное как особое состояние духа, желание жить в любви с Богом и ближними, нежелание жить во грехе.
Если же какой-либо грешник не хочет освобождаться от грехов, страстей и пороков, не стремится жить праведной жизнью, не слушает Бога, враждует против ближних, то что ему делать в Царстве святых? Ведь жизнь в этом Царстве подразумевает совершенно обратное.
По мысли святых отцов Церкви, на Страшном суде грешники, сгорая от угрызений совести, срама и стыда, сами будут стремиться укрыться от Божественного света, от сияющих благодатью ликов святых (см. подробнее: Спасутся ли все?).
Определение беззаконников на вечное пребывание в аду не будет внешне (юридически) наложенным наказанием, но будет полностью соответствовать их внутреннему нравственному состоянию и настрою.
В этом также проявятся Божьи благость, любовь, милосердие. Как это ни покажется странным, но по соображению отцов, хотя в аду нераскаянным грешникам придётся страдать, окажись они не в аду, а в Раю, их страдания были бы куда более мучительными.
Отличие от романтической любви
Высшая любовь, которая исходит от Бога, вовсе не представляет собой романтическое переживание или же влюбленность. Тем более речь не идет о половом влечении. В истинном смысле словом любовь можно назвать только христианскую любовь. Она является отражением божественного в людях. При этом святые отцы пишут и о том, что романтическое чувство, точно так же как и половое влечение, не чуждо человеческой природе. Ведь изначально Господь создал человека единым. Но грехопадение привело к тому, что природа человеческая претерпела искажение, извращение. И когда-то единое естество распалось на отдельно действующие составляющие – это ум, сердце и тело.
Некоторые христианские исследователи предполагают, что до того момента христианская любовь, романтическая, а также сфера физической близости были чертами одной и той же любви. Однако для того чтобы описывать поврежденного грехом человека, необходимо разделять эти термины. В христианском браке присутствует Божья гармония – в нем есть и духовное, и эмоциональное, и телесное.
Какой бывает любовь человека
Поэтому и мы призваны любить Бога. Эта самая вожделевательная сила души для того нам и дана, чтобы в ней любовью соединяться с Богом. И это называется любовью Божией, самой высокой, кою может явить православный христианин.
А на что тратим мы эту данную нам силу любви? На страсти, иногда очень низменные. Ведь все три основные страсти: сластолюбие; сребролюбие; славолюбие, — своим вторым корнем имеют это самое «любие», т.е. нашу любовь. Которая украдена у Бога и отдана низким, а иногда очень низким и омерзительным страстям!
Сравним это с тем, как являли любовь Божию истинные христиане: мученики в гонениях, страданиях за Христа, запечатлевая эту любовь своей мученической смертью! А преподобные отцы ради Христа, ради любви к Нему терпели многие скорби в пустынях, вертепах земных; терпели многие годы и даже десятилетия!
Заповеди о любви
Ведь высшей заповедью закона Божия является такая:
«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф.22: 37-40).
Впрочем, из второй этой заповеди следует, что наряду с любовью Божией, есть и другие, достаточно высокие и достойные способы применить нашу вожделевательную силу души.
К ближним, к родине, к жизни…
Вторая заповеди Божия («возлюби ближнего твоего, как самого себя») как раз и устанавливает связь любви Божией с любовью к ближнему или людям. При этом, с одной стороны, здесь учитывается естественная любовь, поэтому и сказано «возлюби ближнего». А самые ближние человеку – это его семья, дети, Родина: им-то, движимый любовью в первую очередь и должен послужить человек. Но с другой стороны, любовь Божия особым образом преломляет сию естественную любовь, подобно тому, как драгоценный камень преломляет естественный солнечный свет.
Так, конечно же, настоящей матери естественно любить своих детей, всячески оберегая их от самых разных опасностей, особенно угрожающих жизни ребенка. Но сколько было таких матерей мучеников, которые сами отдавали своих детей, иногда совсем еще малолетних, на мучения и смерть за Христа?!
И при этом хотя по своей материнской природе скорбели, видя страдания и смерть своих деток, но духом радовались, что стали матерями мучеников, повторяя слова пророка: «Се, аз и дети, яже ми даде Бог» (Ис.8: 18). Да и сами они становились мученицами, даже не получая раны от гонителей, но лишь ради своей естественной материнской скорби. Вспомним хотя бы мучениц Веру, Надежду, Любовь и их премудрую мать Софию!
А христианский патриотизм, христианская любовь к Родине – скольких православных русских людей она заставила и заставляет, презрев естественные любовь к жизни и страх смерти, полагать душу свою за Родину, за своих близких, за други своя! Ибо, как заповедал Господь:
«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15: 13).
Между мужчиной и женщиной
Особо и отдельно надо сказать о естественной любви между мужчиной и женщиной. Ибо это достаточно высокое чувство неимоверно загажено нынешней чудовищно развращенной, с позволения сказать, «культурой». Которая сводит всю эту любовь к одним половым отношениям, называя такое крайне ограниченное, весьма «обрезанное» понятие любви, — сексом. Который в невероятной степени заполонил всю эту их культуру, попутно ее уничтожая.
Рассмотрим, к примеру, как это произошло в западноевропейской культуре, в частности, их драматургии и, соответственно, кинематографе. В начале это высокое чувство там представлялось любовью Божией, воспеваемой в различных духовных мистериях. Затем она опускается до идеальной (еще не плотской) любви рыцаря в прекрасной даме его сердца. Как это довольно комически изобразил Сервантес в отношениях Дон Кихота и Дульсинеи Тобосской.
Проходит время и уже у Шекспира его всемирный эталон влюбленных — Ромео и Джульетта отнюдь не чуждаются плотских отношений. Но при этом надо заметить, что не вступают в них до брака. И лишь став законными супругами, которых венчал католический священник, они оказываются в постели.
Девятнадцатый век дал новый импульс этому делу, связанный с французской амурной романистикой. В которой жена и законный брак, как правило, не интересны. Интересны отношения на стороне; любовники и любовницы; супружеский измены и изменщики. Все это отражается и в драматургии.
Двадцатый век – появляется кинематограф и развивается кинематография. В которой довольно долгое время обнаженная натура была экзотикой. Еще до 60-х годов прошлого века, когда режиссер хотел показать любовь между мужчиной и женщиной, он гасил свет, сначала доведя своих героев (обычно, в белье) до постели, а утроим они просыпались там по горло закрытые одеялом.
Но где-то с 70-х годов прошлого века ситуация кардинально изменилась. Кино, симулирующее любовь, стало эротическим, постоянно изображая не только обнаженную натуру, но и имитации половых актов. В советский кинопрокат эти фильмы попали лет на десять позже, уже в 80-е, во время «перестройки», первоначально вызвав при этом колоссальный ажиотаж у неискушенного в таких западных эротических экивоках советского зрителя.
Помню в середине восьмидесятых во всех крупных, средних и мелких кинотеатрах СССР шел японский фильм «Легенда о Нараяме», изобилующий подобными эротическими сценами. Советские кинокритики что-то там болтали о «глубоком духовном смысле» этого фильма, об «особых заслугах его талантливого режиссера» Сёхэя Имамуры… Но народ валом валил на это кино лишь ради этих самых, невиданных для него доселе эротических сцен.
И похоже с тех пор все наши недалекие пост советские сценаристы и режиссеры, играющие любовь, так и застряли в этой середине восьмидесятых. Все еще мня, что пост советский зритель точно так, как в то время, продолжает ценить эротику. Поэтому только и думают, какую очередную актрису раздеть или в какой новой позе изобразить секс своих героев-любовников.
Не говоря уже о том, что русским людям это все уже давным-давно надоело, на Западе, в отличие от наших недалеких, также уже давно поняли, в какую, условно говоря, «какашку» они влезли вместе со своей эротикой. Дело в том, что наряду с ней там, да и у нас активно развивается порнография. И зачем развращенному зрителю смотреть, как эротические актеры ерзают друг на друге, изображая блудную страсть, когда он может подробно и во всех ракурсах увидеть реальные половые акты, не говоря уже о таких же реальных изображениях всяких и всяческих извращений, коими изобилует порно?!
Которое, таким образом, убивает эротику. Последней западная цивилизация опустила свою любовь ниже плинтуса, чем и убила ее, фактически заменив порнографией, которая, однако, как известно, искусством не является. Все последние «шедевры» западного эротического кинематографа и являются попытками решить эту проблему, попытками эротики превзойти порнографию, попытками принципиально неудачными.
Можно догадаться, к чему в конце концов придут западные «творцы», но, думаю, это будет не выходом из тупика, а еще гораздо большим тупиком. Поскольку решение сей проблемы невозможно в рамках прокрустово-эротическо-порнографического, во всех смыслах, ложа западноевропейской цивилизации.
Оно возможно лишь после возвращения к ценностям православно-христианской культуры Руси – Третьего Рима. Одной из этих ценностей и является установление гармоничных отношений между мужчиной и женщиной, настоящей любви между ними.
И тут невозможно пройти мимо библейской Книги Песни песней Соломона. Многим казалось и кажется, что это Песня – образец восточной эротической поэзии. Но Церковь соборно (на Пятом Вселенском соборе) осудила такое мнение в лице еретика Феодора Мопсуэтского. Указав, что в этой библейской Книге изображена любовь Христа и Его Церкви; но изображена под образом любви мужчины и женщины.
Поэтому очевидно, что если последняя любовь была взята в качестве такого возвышенного образа, то она очень многого стоит! И сводить ее только к половым отношениям, т.е. к сексу, как это стремится сделать современная «культура», абсолютно неосновательно.
Человек, и мужчина, и женщина, – это не только тело, пригодное для сексуальных утех, но душа и дух, которые не только порождают настоящую любовь, но и нуждаются в ней. Человек нуждается в том, чтобы в первую очередь любили его духовные и душевные задатки, а красивое тело — это лишь, так сказать, дополнительный бонус в этих духовных отношениях, порождающих любовь и купающихся в ней.
Агапэ в семье
Христианская любовь позволяет воспитывать в себе настоящую ответственность, а также чувство долга. Только при наличии данных качеств оказывается возможным преодолеть многие трудности взаимоотношений между людьми. Семья – это среда, в которой личность может полностью проявиться как в положительном смысле, так и в отрицательном. Поэтому христианская любовь как основа семейной жизни – это не просто чувство к иллюзорному человеку, образ которого еще до заключения брака создает воображение или же и сам партнер (пуская в ход всевозможные актерские таланты).
Высшее чувство, любовь-агапэ, позволяет принимать другого в его истинном обличье. Семья представляет собой такой организм, в котором те личности, которые изначально были друг другу чужды, должны в конечном счете стать единым целым. Любовь в христианском понимании по своей сути противоположна расхожему мнению о существовании «вторых половинок». Напротив, в христианском браке люди не боятся смотреть в глаза своим недостаткам и прощать недостатки другого. В конечном счете это приводит к истинному пониманию.
Христос призывал любить ближнего и самого себя — это наибольшая заповедь и сущность христианства
С источником любви мы определились. Теперь о том, как же ей распоряжаться. Наибольшая заповедь Иисуса Христа звучит так:
(Иоан. 13:34)
«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга»
Ближний — это любой человек, который оказался рядом.
Здесь важно учесть пару моментов. Во-первых, любовь к ближнему — это любовь ко всем тем, кто рядом. Об этом Спаситель однозначно говорит в притче о добром самаритянине. Во-вторых, тут есть важный момент: человек, пребывающий в любви, направляет это чувство и на себя. То есть любовь должна быть уравновешена. Если этого нет, происходят два неприятных следствия:
- Податливость. Если мы любим ближних, но не любим себя.
- Эгоизм. Если мы любим себя, но не любим ближних.
В христианском понимании любовь — это абсолютное чувство. Бог в человеке должен всецело проявить свои чувства, а любит Он всякую тварь, а не избирательно.
Верно заметили те, кто сказал, что любить Бога или всё человечество в целом проще, чем своего ближнего. Абстрактное представление не наносит нам обид, не требует внимания, не капризничает. Поэтому в любви есть определённый подвиг. Но Он посилен каждому из нас. Есть такая фраза: «Господь терпел и нам велел». Её можно переиначить: «Возлюбил нас Бог, и тебе велел».
Говорят, святые видят Бога в человеке, а потому ко всему относятся с любовью. Быть может, это образ Всевышнего в каждом из нас кому-то поможет проявить любовь к окружающим. Как минимум, сказано, что все мы сотворены по образу Божьему, а значит, Его качества нам не чужды.
Обыденный подвиг семейной жизни
Таинство, в котором Сам Бог благословляет мужчину и женщину, обычно называют венчанием. Нужно заметить, что слова «венчание» и «венец» являются однокоренными. Но в таком случае о каких венцах идет речь? Святые отцы подчеркивают: о венцах мученических. Требования Господа в отношении семейных обязанностей (например, запрет на развод) казались апостолам настолько тяжелыми, что некоторые из них в сердцах восклицали: если настолько строги обязанности человека по отношению к супруге, то лучше и не жениться вовсе. Однако христианский опыт показывает, что истинную радость могут принести не простые вещи, а те, ради которых стоит потрудиться.
Святоотеческое учение о любви в христианстве
Согласно сему учению, душа человека имеет три основные силы или действия: раздражительную, называемую еще волей; умную или ум; и вожделевательную, которую еще называют чувством. Вот эта-та последняя, сила и порождает любовь.
При сем святые отцы замечают, что сама по себе эта сила или порождаемая ею любовь не является высокой или низкой. Она может различаться по своей силе, ибо как есть люди более и менее умные, с сильной волей и слабовольные, так есть и такие, которые могут любить сильнее или слабее.
А вот высокой или низкой эту силу делает не она сама, а те предметы, на которые она направляется. Чем выше этот предмет, тем выше и любовь; а чем он ниже, тем ниже и та любовь, коя на него направлена. Поэтому, во всяком случае, богословски русский язык оказывается более правильным, называя одним и тем же словом «любовь» крайне разнородные понятия. Да, действительно, это одна и та же любовь (вожделевательная сила души), направленная на различные, иногда совершенно разнородны понятия.
Поскольку же выше всего Бог, Он – Всевышний, то и любовь Божия выше всякой другой любви.
Временность мирского чувства
Обыденная мирская любовь крайне преходяща. Стоит только человеку отступиться от того идеала, который был создан в голове до заключения брака или даже начала отношений, как эта любовь превратится в ненависть и презрение. Это чувство имеет плотскую, человеческую природу. Оно мимолетно и быстро может превратиться в свою противоположность. Нередко в последние десятилетия люди расходятся по причине того, что «не сошлись характерами». За этими обыденными, казалось бы, словами стоит элементарное неумение решать трудности, неизбежно возникающие в любых взаимоотношениях. По сути, мирские люди не умеют ни прощать, ни жертвовать, ни говорить с другим человеком. Любовь – христианская добродетель, которая требует всего этого от человека. И простить или пожертвовать чем-либо на практике бывает крайне нелегко.
Христианская любовь — это сильное, возвышенное чувство
Христианская любовь никогда не ограничивала проявление чувств человека. Да, в церкви мы наблюдаем святых с серьёзными лицами, но должны понимать, что это лишь закон жанра. Вспомним, что Христос не избегал празднеств и наверняка был общительным, открытым человеком.
Любовь никогда не бывает без эмоций, а любовь к Богу, без сомнения, самое сильное эмоциональное переживания из доступных живому существу.
Всё, что мы делаем в своей жизни, можно делать во славу Его, с Его участием. Если пропустить через себя Божественную любовь, меняется не характер, а их мотив. И он, совершенно точно, приносит в душу счастье и умиротворение.
Оставляя комментарий, Вы принимаете пользовательское соглашение
Библейские примеры
Человеческий ум, который по своей сути является бесстрастным, противопоставляется сердцу. В нем преимущественно кипят всевозможные страсти (не только в смысле греха, но и в виде эмоций, бурных чувств). Романтическая любовь представляет собой ту сферу, которая затрагивает именно сердце. И это богоданное чувство оказалось подвержено всевозможным искажениям. В Библии, к примеру, чувство между Захарией и Елисаветой наполнено искренностью и самоотверженностью. Они могут быть примером христианской любви. Взаимоотношения же Самсона и Далилы пропитаны коварством, манипуляциями. Очень распространен в последнее время второй вариант. Многие люди сейчас чувствуют себя глубоко несчастными. Они не могут устроить свою личную жизнь или хотя бы построить сколько-нибудь длительные отношения. При этом они без конца влюбляются, однако их состояние сродни болезни.
Любовь между мужчиной и женщиной — это тоже светлое христианское чувство
Романтические чувства в среде религиозных фанатиков принято принижать и считать недостойными истинной духовности. Это странно, если учесть, что православие само проводит Таинство Венчания. Враги христианства, возможно, радуются неправде, которую распространяют, но первые же главы Библии опровергают их заблуждение. Ведь Бог создал Адама и Еву, Бог призывал Ноя взять каждой твари по паре.
А вот что говорит Священное Право:
(Еф. 5:25)
«Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее»
Если один человек всею душою любит другого, то это такое же проявление Божественного, которое никак не идёт в разрез с православным учением. Просто в иерархии христианских ценностей сперва идёт любовь к Богу, потом к ближнему (включая родных), а затем — романтика. Но в то же время супруг — это и есть ближний, просто не всегда уместно и нужно развивать дружеские христианские в семью. Но это уже дело отношений.
3 вида
любви можно выделить: к Богу, к ближнему, к возлюбленному
Нет никакого запрета на интимную жизнь или любование красотой супруга. Всё это приветствует Священное Писание:
(Песнь Песней 7:2–8)
«О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! Округление бедр твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои — как два козленка, двойни серны; шея твоя — как столп из слоновой кости; глаза твои — озерки Есевонские, что у ворот Батраббима; нос твой — башня Ливанская, обращенная к Дамаску; голова твоя на тебе, как Кармил, и волосы на голове твоей, как пурпур; царь увлечен твоими кудрями. Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею миловидностью! Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти»
Главное — правильно расставить приоритеты. В центре семьи должна быть любовь к Богу, а все поступки — из любви, как учит Библия.
Основа христианства
Любовь представляет собой основу христианской жизни. Повседневный быт каждого последователя Христа наполнен этим великим даром. Про христианскую любовь пишет апостол Иоанн Богослов:
Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши.
Подобная любовь является даром Духа Святого. Это тот дар, без которого невозможна ни христианская жизнь, ни вера. Божественная любовь позволяет создать Церковь как единое существование людских душ по образу Нераздельной Троицы. Церковь, пишут святые отцы, представляет собой образ Троицы. Дар Господней любви позволяет создать внутреннюю сторону Церкви как мистического Тела Христа. Про христианскую любовь сказано многое. Обобщая, можно сказать: она является основой жизни не только христианина. Как духовная сущность, любовь также является и душой жизни всего сущего. Без любви ум мертв, и даже праведность внушает страх. Настоящая христианская праведность заключается в милости. Сострадание, милосердие и истинная любовь пронизывает все деяния Христа, начиная от Его Воплощения и до Крестной смерти.
Любовь истинная и ложная
Каждому человеку свойственно желание не замыкаться на самом себе, искать, находить что-то живое и общее с другими людьми. Душа начинает тосковать, если рядом нет того, с кем можно было бы поделиться. И вместе, как трудно найти того, кто понял бы тебя во всем до глубины души, хранил бы все твои тайны, и сам ничего от тебя не скрывал. Поэтому каждый человек хочет иметь друга. И не просто друга.
Кто скажет, откуда берется это удивительное чувство, вдруг охватывающее душу, поражающее сердце, заставляющее совсем по-особому, не как обычно, смотреть на человека противоположного пола? Это случается с каждым. Мы все рано или поздно влюбляемся. Такова созданная Богом природа человека — в нее вложена сила любви, которая подобна магниту — заставляет стремиться друг к другу в поиске глубинного единения как душой, так и телом.
Но что есть любовь?
Надо признать, что душа человека испорчена. Среда окружающего нас мира сполна предоставит жалкие образы, «эталоны» осуществления этого, чистого по Божественному предназначению, чувства души. Где мы найдем примеры «любви»? В многосерийных ли телефильмах, где главные герои из серии в серию выясняют отношения с «возлюбленными», меняют их как перчатки, внушая телезрителям мысль нормальности постоянных разводов? Или, может, в реальной практике свободных браков, где испытание друг друга вершится на общем ложе без каких-либо взаимных обязанностей? Греховная страсть лукава. Мы слишком многое понимаем в меру своей испорченности. И то, что дается от Бога для блага и жизни, мы слишком часто проводим через призму нечистого сердца. Разбитые судьбы, разводы, аборты — все изобличает потерю любви, ее отсутствие, незнание, что же есть любовь истинная.
Бывает часто так, что где-то молодой человек впервые видит такую девушку, черты лица и фигуры которой вдруг проникают горячим чувством его еще неопытное сердце. Образ увиденной надолго запечатлевается в сознании. Воображение насильно влечется к мечтам. Горячее чувство способно двигать юношу к рыцарским подвигам, способно вершить из него героя. Но есть вопрос для размышления: почему бывает, что человек, показавшийся сначала самым прекрасным в мире, при личном, более близком общении, вдруг теряет свою красоту; напротив, нередко человек с виду невзрачный, по мере общения и познания души его предстает взору все более и более красивым?
Истинная любовь не есть страсть!
Сколько людей преткнулось, нанесло глубокую рану сердцам своим, прельстившись внешней, телесной красотой, манерами поведения, либо «имиджем» человека. Поспешив определить свою брачную участь, сколько затем разочаровалось в выборе, вдруг обнаружило отсутствие в супруге красоты настоящей. Красота лица исчезла, стала привычной, приелась, взамен явилось внутреннее недопонимание друг друга. Крайне опасно доверяться своему слишком горячему, пылкому, безумному чувству к другому, ведь ярко вспыхнувший костер быстро и погаснет. Пылкая любовь, возбужденная красотой телесной и внешними манерами, подобна бенгальскому огню, который привлекает взор яркими искрами, он скоро гаснет, оставляя затем один дым.
Истинная любовь любит душу!
Пройдут годы, телесная красота станет увядать, со временем погаснет плотское влечение. Но если на нем основывались взаимоотношения любимых, то с прекращением страсти прекратится любовь. Истинная любовь обращена к душе, она вся — в глубочайшем понимании душ друг друга, и значит, во взаимной верности, в полном принятии скорбей и радостей любимого, как своих личных скорбей и радостей. Истинная любовь есть вполне объективное ощущение, что все, что есть в этом человеке — действительно «твое», это что-то очень родное и близкое твоему сердцу. И общение с этим человеком идет просто, естественно, без внутренней скованности, без лишних слов. Потому что есть какое-то родство, близость, сокровенность двух душ, искренно испросивших благословение Божие в Церкви. Их близость — не в плотском разгорячении, вовсе нет, но во взаимном сердечном тепле, в постоянном согревании душ друг друга. Посредством этого тепла, посредством зрения души другого красивым является и тело его, но…
Истинная любовь чужда дерзости!
Она благоговеет пред целомудрием любимого, видит в нем святыню и хранит ее, не позволит себе растлевать чистоту любимого. Блуд несовместим с истинной любовью. На самом деле, кто действительно любит, тот даже в мысли не допустит плотской страсти с другим. Так, каждый может проверить самого себя: любовь греет ли сердце его или же разжигает греховную плоть? Желание обладать другим человеком, желание насытить себя его красотой и девственностью показывает не любовь, а тайную гордость. Самолюбивый ищет удовлетворения лишь себя, своих низких, приземленных чувств. Он жаждет насытить понравившимся человеком преступную страсть, но как только насытится, вмиг охладевает и отвращается от мнимо любимого.
Истинная любовь есть жертвенность!
Она — вся во внимании к другому. Кто-то из древних святых заметил, что хотя небожителей намного больше, чем живущих на земле, однако на небе — у всех одна воля, а на земле — у каждого своя. Так вот любовь творит из двух воль одну, вдохновляя каждого отдавать свое ради другого. Здесь жертвовать собой не значит ущемлять себя, потому что у любящих жертвенность добровольная. Близка мать детям, близки друзья друг другу, но близость возлюбленных намного глубже: они — одна душа, их скорби и радости настолько взаимны, что здесь реально осуществляется слово Писания: «Оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей; и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:5—6).
Истинная любовь есть спокойное, ровное, тихое чувство. Оно мирно и несет мир. Здесь человек не раздирается помыслами ревности, не сторожит непрестанно «любимого», остерегаясь возможных соперников и обращая на них весь гнев. Истинная любовь верна и верит. Она не сковывает любимого, не закрепощает запретами общаться с кем-либо. Потому что истинная любовь свободна, она любит добровольно, жаждет встречной добровольной любви и верит в искренность любимого.
Но… признаем, не все бывает так ровно и гладко, как хотелось бы каждому. Ведь что есть жизнь наша? — Непредсказуемость. И на пути общения двух любящих друг друга лиц проходят определенные ступени взаимного познания. Бывает, вначале каждый настроен видеть в другом идеал красоты и всех совершенств, по мере же реального общения сталкивается с особенностями характера, с немощами любимого. И тогда, возможно, наступит не то чтобы разочарование, вовсе нет, любовь не допустит этого, но возможны некоторые огорчения, когда ты видишь, что любимый не во всем таков, каким хотелось бы видеть его. Этого не стоит бояться.
Прежде всего, задай вопрос самому себе, насколько ты сам соответствуешь идеалу, своим запросам о другом человеке. Открой глаза на свое несовершенство, на свою собственную немощность, а отсюда пойми и сострадай немощам другого!
На самом деле, когда оба любящих преодолеют в себе надуманные стереотипы образа другого человека, когда все недопонимания разрешатся в духе христианской любви и жертвенности, тогда реальный образ любимого предстанет намного красивее, намного лучше вымышленного.
Не делай из человека кумира!
И когда снимутся с ума мерки о другом человеке по прихотям своей испорченной природы, тогда окажется, что любимый в реальности как раз отражает все идеалы, соответствует всем сокровенным желаниям. Реальность выше вымысла, чище, лучше мечтаний. И зрение идеала, а лучше сказать, образа Божия в другом человеке, возможно лишь при чистоте своего собственного сердца. Потому что другой человек бывает настолько красив перед нами, насколько мы сами с добром и любовью относимся к нему. Так, один отечественный писатель заметил: мы любим людей за то добро, которое им делаем; и ненавидим их за то зло, которое им делаем.
Полюби человека таким, каков он есть на самом деле! Прими и пойми его. Будь христианином, пожертвуй собой! Если человека любят за что то, это несовершенная любовь. Истинная любовь приемлет человека таким, каков он есть в реальности, не взирая на его заслуги и достоинства, не взирая и на его недостатки. Потому-то любовь и несовместима с гордостью, что чистая, искренняя любовь объемлет ближнего, каким бы он ни был. А ложная любовь — самолюбие — довольна лишь теми, кто ублажает ее, кто льстит и заискивает перед ее самомнением. Думающий о себе как об обладателе великих достоинств никогда не поймет ближнего, никогда не почувствует скорби рядом стоящего человека, не порадуется его радости, тем более не снизойдет его недостаткам. Потому что истинная любовь есть сострадание и сорадование, а это возможно только в христианстве. И если в сердце нашем появляется хотя бы капля зависти при успехах ближнего, хоть сколько-то жесткости при его нуждах или раздражение при видении его немощей, значит, мы чужды любви.
Путь к любви истинной пролегает через внутренний труд над самим собой, через искоренение греховных страстей, которые все сводятся к самости и желанию чувственных удовольствий. Не ближнего нашего нужно изменять, чтобы он стал любим, а преображать необходимо самого себя. И истинная любовь вполне достижима. Она — дар Божий, который дается тем, кто способен принять его, отнимается, когда мы не храним дарованное. Но кто способен принять этот дар, кто сохранит его? Лишь тот, кто верен Источнику любви — Богу, хранит Его заповеди и остерегается всего Ему неугодного. Сердце человека, не любящего Бога, ни примет и созданного Им человека. Лишь христианин способен вместить ближнего в своем собственном сердце.
Отчего в мире царит недоверие, неискренность, обособленность всех от всех? Почему мы часто в общении с другими испытываем внутреннюю скованность? Человек замыкается на самом себе, не может открыть своего сердца другому. Он замкнут, потому что нет того, кто поймет его душу, и потому что часто в открытую душу плюют, ее попирают, как это случилось с сердцем любвеобильного Данко. Мы одиноки в мире, часто либо озлоблены, либо находимся на грани какой-то внутренней бездны оставленности, ощущаем отсутствие нужнейшей опоры в жизни. И любовь к другому человеку, которую вложил Господь в естество наше, и которая способна воссиять лишь в христианском сердце, выводит из состояния внутренней скованности. Чье сердце коснулось любви, тот не может быть замкнут. Сердце любящего болит о другом, и эта боль растопит холод бесчувствия, подаст вдохновение чего-то совершенно нового в жизни. Любовь обновляет и учит человека действительно жить, потому что истинная жизнь — не ради себя, а ради друг друга.
Любовь открывает нам значимость нашего ближнего, его величайшую ценность и важность для нас. Она постепенно возводит сердце к принятию и исполнению заповедей Христовых, которые все — в самопожертвовании, в соборности церковной жизни. И дай Бог каждому идти этим путем, храня в душе сокровище любви, первое проявление которой — к тому, кто тебе самый близкий.
oldarzamas.ru
Милосердие
Любовь как основа нравственности в христианской этике представляет собой движущую силу, которой управляются все поступки человека. Последователь Христа руководствуется в своих делах милосердием и нравственностью. Его дела продиктованы высшим чувством, а потому они не могут противоречить библейским канонам морали. Благодатная любовь делает людей соучастниками любви Божьей. Если обыденное чувство обращено только к тем, кто вызывает симпатию, то Божия любовь позволяет быть милосердными и к невыносимым людям. В этом чувстве нуждается каждый человек. Однако не все могут или желают его принимать.
Святой отец церкви Иоанн Златоуст учил, что в любви нет гнева и злобы
Божественная любовь может накидать, но ни в коем случае не карать. Это плохо вяжется с ветхозаветными рассказами о ревнивом и мстительном Боге. Для многих христиан, особенно гностиков это удобный повод подстегнуть ортодоксальных католиков и православных.
Но святой отец церкви Иоанн Златоуст рассуждал, что вся проблема заключается в том, что мы проецируем человеческие эмоции на Бога.
«Когда ты слышишь слова “ярость” и “гнев” в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых».
С точки зрения Иоанна Златоуста, возлюбил нас Бог такими, какие мы есть. И любовь Бога к человеку не угасает, не превращается в гнев. А жуткие ветхозаветные события — это не кара Божья, а следствие нарушения человеком законов нашего мира. Если человек сунет пальцы в розетку, то виноват не электрик, который её сделал, а тот, кто неправильно её использовал.
Целостность явления
Милосердие само по себе не отменяет других естественных типов любви. Они могут даже принести добрый плод – однако только в том случае, если базируются на основе христианской любви. Любое проявление обычного чувства, в котором нет греха, может превратиться в проявление дара или же нужды. Что касается милосердия, то оно является самым тайным трудом. Человек не должен его намеренно замечать и подчеркивать. Святые отцы говорят: хорошо, когда родитель начинает играть с ребенком, который до этого ослушался. Это позволит показать чаду, что его простили. Но истинное милосердие позволяет таким образом настроить душу, что человек добровольно захочет начать игру.
Необходимо развивать в себе милосердие, которому свойственна нужда. Ведь в каждом человеке обязательно присутствует невыносимо отвратительная черта. И если у человека создается впечатление, что на земле можно прожить без христианской любви, коей является милосердие, то это означает, что он пока не приобщился к христианскому укладу.
Отечественный богослов К. Сильченков детально рассматривал основную заповедь христианства. Ее можно рассматривать в качестве одной из общечеловеческих этических моделей. Христос дал людям новую заповедь, а также пояснил ее новизну, показав Своим ученикам пример истинной любви. Именно этот высочайший образец говорит не только о заповеди как таковой, но и о нравственном идеале.
Любовь, согласно учению апостола Павла, представляет собой союз совершенства. Она представляет собой главную из добродетелей, а также является показателем принадлежности к последователям Христа. Нарушение закона любви – это развязывание войны, ссоры и конфликты, неискренность.
Дела любви в православии
О них очень хорошо в своем гимне любви сказал апостол Павел:
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор.13: 1-8).
И действительно, все дела христианского милосердия совершаются ради любви Христовой. Она же подвигала и подвигает мучеников на страдания за Христа, а преподобных на подвиги ради него. Она есть вершина всех добродетелей, ибо все они увенчиваются ею. И что еще высшее можно сказать о любви, если столь великолепно сказал о ней апостол языков?!
Где берет начало агапэ
Во взаимной любви христиане получили от своего Учителя знак принадлежности к новому Царствию. Его невозможно осязать руками, однако он громко взывает к внутреннему чувству. При этом христианская любовь друг к другу представляет собой только лишь первое и необходимое условие для любви ко всем людям.
Во взаимной любви друг ко другу христиане должны черпать силы для милосердия по отношению к другим людям, во внешнем мире, где любовь представляет собой уже более сложное и необычное дело.
Подобно любому чувству в человеке, христианская любовь для своего всестороннего развития требует соответствующих благоприятных условий, специальной среды. Общество верных, в котором взаимоотношения построены на любви, и представляет собой такую среду. Находясь в подобной живительной среде, человек получает возможность не ограничиваться братской любовью. Он учится дарить ее каждому, к кому она может относиться, – именно такова христианская любовь. Тема эта очень обширна и многогранна. Но начинается «агапэ» именно с повседневности, с самых обыденных проявлений милосердия.
Любовь разумная
Фото: Flickr.com
Любить разумом – значит осознавать то, что объект любви, это именно то, что нужно человеку. Пусть сердце имеет свободу, душа -иные привязанности, но разум подсказывает: «Будь здесь, это то, что тебе нужно». Именно с такой любви начинают свой путь нововоцерковленные христиане. Они понимают — всё то, что называется любовью вне Церкви, не по заповедям Спасителя, вряд ли имеет какое-то отношение к спасению души, ощущению праведности и смысла жизни.
И, еще не имея в душе достаточно места для Бога, оставаясь занятыми на работе, в семье, такие люди уже делают первый шаг к постижению Бога как единственного объекта, который достоин истинной, целостной любви. Это не так плохо, как кажется – начать любить по расчету. Если не остановиться на этом этапе, а развиваться, самосовершенствуясь и приходя к пониманию духовной, а затем и сердечной любви, то это прекрасный путь. И прекрасный способ «отряхнуть прах со своих ног», то есть отказаться от грязи, которая налипла на душу в мирской жизни, заняться очищением и богообщением.
Философские исследования
Максом Шелером было подробным образом рассмотрено понятие о высшей божественной любви, в отличие от представления о ней в различных мировоззренческих системах, разработанных к началу XX века. Что касается христианской любви, то она отличается деятельностью. Начинается она в той точке, где заканчиваются требования восстановления справедливости на уровне действующего законодательства. Многие мыслители современности разделяют мнение о том, что проявления благодушия становятся излишними по мере возникновения все большего количества законных требований.
Однако данный взгляд идет вразрез с убеждениями христианской морали. Это наглядно иллюстрируется случаями передачи попечительства бедных из компетенции церкви к государственным структурам. Такие случаи также были описаны Шелером. Такие действия не связаны с идеей о жертвенности, христианского сострадания.
В подобных воззрениях игнорируется тот факт, что христианская любовь всегда обращается на ту часть человека, которая непосредственно связана с духовным, с участием в Царствии Небесном. Подобные взгляды привели к тому, что философ Фридрих Ницше решил отождествить христианскую мысль о любви с абсолютно отличной от нее идеей.
