Безумцы или святые? Невероятные истории о юродивых, в которые хочется верить

Кано­ни­зи­ро­ван­ные Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью

Имена муж­ские

Даты даны по новому стилю.

1. Алек­сий Воро­шин, Елнат­ский, мч. (С. 25, Иван.; Ново­муч.)
2. Андрей Кон­стан­ти­но­поль­ский (Окт. 15)
3. Андрей Тотем­ский (Окт. 23, Волог.)
4. Арсе­ний Нов­го­род­ский (Ил. 25, Новг.; Твер.)
5. Афа­на­сий Ростов­ский (Ростов.)
6. Васи­лий Спасо-Кубен­ский (Камен­ский), прп. (Авг. 15, Волог.)
7. Васи­лий Мос­ков­ский (Авг. 15, Моск.)
8. Васи­лий Рязан­ский (Ряз.)
9. Васи­лий Соль­вы­че­год­ский (Волог.)
10. Галак­тион Бело­зер­ский (Волог.; Новг.)
11. Геор­гий Нов­го­род­ский (Новг.)
12. Геор­гий Шен­кур­ский (Новг.)
13. Илия Дани­лов­ский, Яро­слав­ский (Ростов.)
14. Иоанн Вер­хо­тур­ский (Екат.; Сибир.)
15. Иоанн Вла­са­тый, Мило­сти­вый, Ростов­ский (С. 16; Н. 25, Ростов.)
16. Иоанн Можай­ский (Моск.)
17. Иоанн Мос­ков­ский, Боль­шой колпак (Ил. 16, Волог.; Моск.; Ростов.)
18. Иоанн Пале­стин­ский, прп., спост­ник прп. Симеона юро­ди­вого (Авг. 3)
19. Иоанн Сезе­нов­ский (Там­бов­ский), прп. (Лип.; Тамб.)
20. Иоанн Соло­вец­кий (Новг.; Солов.)
21. Иоанн Соло­вец­кий (другой) (Новг.; Солов.)
22. Иоанн Соль­вы­че­год­ский (Волог.)
23. Иоанн Устюж­ский, прп. (Июн. 11, Волог.)
24. Иосиф Зао­ни­ки­ев­ский (Воло­год­ский), прп. (Ок. 4, Волог.)
25. Иро­дион Соль­вы­че­год­ский (Волог.)
26. Исидор Твер­ди­слов, Ростов­ский (М. 27, Ростов.)
27. Киприан Суз­даль­ский, Увот­ский, чудо­тво­рец (Влад.)
28. Киприан (Иван.)
29. Косма Вер­хо­тур­ский (Екат.; Сибир.)
30. Лав­рен­тий Калуж­ский (Авг. 23)
31. Леон­тий Устюж­ский (Волог.)
32. Максим Мос­ков­ский (Авг. 26; Н. 24, Моск.)
33. Максим Тотем­ский, иерей (Ян. 29, Волог.)
34. Михаил Клоп­ский, Нов­го­род­ский (Ян. 24, Новг.)
35. Михаил Соль­вы­че­год­ский (Волог.)
36. Нико­лай Коча­нов, Нов­го­род­ский (Авг. 9, Новг.)
37. Нико­лай Псков­ский, Салос (Бла­жен­ный) (Март 12⁄13, Псков.)
38. Они­си­фор Рома­нов­ский, Яро­слав­ский (Ростов.)
39. Пар­фе­ний Суз­даль­ский (Влад.)
40. Про­ко­пий Вят­ский (Ян. 3)
41. Про­ко­пий Устьян­ский, Важ­ский, Воло­год­ский (Ил. 21, Волог.)
42. Про­ко­пий Устюж­ский (Ил. 21, Волог.)
43. Сергий Пере­я­с­лав­ский, схим. (Ростов.)
44. Симеон Пале­стин­ский, Емес­ский, прп. (Авг. 3)
45. Симон Юрье­вец­кий (М. 23; Н. 17, Иван.; Костр.)
46. Стефан Ростов­ский (Ростов.)
47. Тимо­фей Воро­нич­ский (Псков­ский), пастух (Псков.)
48. Феодор Нов­го­род­ский (Ф. 1, Новг.)
49. Феофил Киев­ский, прп. (Н. 10)
50. Фома Сирий­ский, прп. (М. 7)
51. Фома Соль­вы­че­год­ский (Волог.)

Имена жен­ские

1. Домна Том­ская, ста­рица (Сибир.)
2. Евдо­кия Суз­даль­ская (Влад.)
3. Иси­дора Тавен­ская, прп. (М. 23)
4. Ксения Петер­бург­ская (Ф. 6; Июн. 6, Петерб.)
5. Любовь Рязан­ская (Суха­нов­ская) (Ряз.)
6. Марфа Мос­ков­ская (Моск.)
7. Мат­рона Ане­мня­сев­ская (Беля­кова), исп. (Ил. 29, Ново­муч.; Ряз.)

Нека­но­ни­зи­ро­ван­ные юро­ди­вые

Оглав­ле­ние

• Гриша
• Иван Яко­вле­вич Корейша
• Иван Босый
• Стран­ники Михаил и Нико­лай
• Аннушка
• Стефан Тро­фи­мо­вич Нечаев

Гриша

В 1920‑е про­шлого века в одном из рус­ских мона­сты­рей появился юро­ди­вый Гриша. Ко вре­мени появ­ле­ния в оби­тели ему было 78 лет. Любил спать на сун­дуке. Очень любил детей, живу­щих при мона­стыре и часто бесе­до­вал с ними. Иногда Гриша исче­зал из мона­стыря на неко­то­рое время, потом появ­лялся вновь. Куда он исче­зал – никто не знал. В мона­стыре все знали, что юро­ди­вый Гриша про­зор­лив и мона­хини любили бесе­до­вать с ним. О про­зор­ли­во­сти Гриши знали не только в мона­стыре, многие при­хо­жане стре­ми­лись пого­во­рить с ним, полу­чить ответ на свой вопрос. В 1932 году юро­ди­вого отпра­вили в тюрем­ный дом для сума­сшед­ших, где, скорее всего, и закон­чи­лась его жизнь.

В Сбор­нике “Бла­жен­ные Санкт-Петер­бурга: От святой бла­жен­ной Ксении Петер­бург­ской до Любушки Суса­нин­ской” о Грише даются такие све­де­ния:

“Ему часто зада­вали вопрос:

– А сколько тебе лет, Гриша?

– Десять, – отве­чал он.

Никто не знал, конечно, что через десять лет Гришу забе­рут отсюда навсе­гда, что ещё десять лет он про­жи­вет здесь.

Гришу хорошо знали и любили в городе. Это настолько раз­дра­жало власти, что в прессе даже появи­лись изде­ва­тель­ские заметки неко­его рабо­чего И. Стан­ков­ского с назва­нием, кото­рое по сути дела и отра­жало дей­стви­тель­ное поло­же­ние вещей – “Кан­ди­дат в святые”.

Со всех концов города при­хо­дили люди, чтобы пого­во­рить с Гришей. Когда он исчез, все поняли, что Гришу аре­сто­вали. Слу­чи­лось это 29 Марта 1932 года”. (Из ст.: Трикс­тер. Алесь Кра­са­вин)

Прокопий Вятский

Блаженный путь этого человека начался после того, как он получил удар молнией. В отличие от Василия Блаженного и прочих юродивых, Прокопий странных речей не произносил, потому как наложил на себя обет молчания. Предсказания свои доносил до людей знаками. Так, когда Прокопий видел больного, которому, как ему казалось, долго не жить, тут же принимался плакать и символически складывать на себе руки.

Иван Босый

Киев­ский юро­ди­вый Иван Босый (1807–1855). Начало его жизни было вполне бла­го­по­луч­ным: маль­чик рос, опе­ка­е­мый роди­те­лями, успешно учился в гим­на­зии. Но когда ему было 14 лет, он остался круг­лым сиро­тою. Гим­на­зию при­шлось бро­сить. К тому же, Ивану пред­сто­яло поза­бо­титься о своей малень­кой сестре. Поиски зара­ботка при­вели его на рутин­ную чинов­ни­чью службу. Пре­тер­пев многие обиды и уни­же­ния, Иван Гри­го­рье­вич в 1834 году был вынуж­ден выйти в отставку, и ока­зался совер­шенно без средств суще­ство­ва­ния. При­строив сестру, несколько лет он стран­ство­вал по святым местам, пита­ясь одним пода­я­нием, а в 40‑х годах, нако­нец, смог посе­литься в Киево-Печер­ской лавре, воз­ло­жив на себя подвиг юрод­ства.

Суще­ствует мнение, что лич­ность Ивана Гри­го­рье­вича Кова­лев­ского послу­жила худо­же­ствен­ным мате­ри­а­лом для Нико­лая Гоголя, создав­шего извест­ный лите­ра­тур­ный образ Акакия Ака­ки­е­вича в пове­сти “Шинель”.

Оде­вался Иван Кова­лев­ский довольно странно: летом ходил в сапо­гах, а зимой, наобо­рот, босым, за что и был про­зван Иваном Босым. Бывало, соби­рая цвет­ные стек­лышки, камешки, щепки, он дарил их людям с раз­ными прит­чами и пого­вор­ками, в кото­рых те нахо­дили для себя особый смысл.

Скон­чался Иван Гри­го­рье­вич 7 июня 1855 года и был погре­бен в Киево-Печер­ской лавре, но могила его не сохра­ни­лась до наших дней. (Из ст.: Трикс­тер. Алесь Кра­са­вин)

Юродивый — это человек, который, по воле Божией, ведёт себя как сумасшедший

Выражаясь современным языком, юродство — это эпатажное поведение, с внешними признаками безумия, несущее духовные цели. Юродничать — значит притворяться сумасшедшим.

Кто такой юродивый? Обычно тот, кто выполняет волю Божию, задание Всевышнего. Очень редко на этот путь становятся по личному решению. Как ни крути, христианство имеет достаточный инструментарий для того, чтобы двигаться по духовному пути без подобных крайностей.

«Юродивый», картина Павла Сведомского. Видно, что это человек без дома и хорошей одежды. Он сознательно идёт на такой путь ради духовных целей. Фото: upload.wikimedia.org

Юродство можно считать своеобразным проявлением аскетики. Аскетизм — это самоограничение: в пище, в общении, в прочих удовольствиях. Человек, который встал на путь юродства, отказывает себе в нормальном человеческом общении. Отыне он для всех — сумасшедший.

Некий манифест юродства можно найти в Новом Завете:

«Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим…»

(1Кор. 4:10)

И таких цитат немало. Можно поразмыслить ещё вот над этой:

«Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?»

(1Кор. 1:20)

Стран­ники Михаил и Нико­лай

В сен­тябре 1980 года мы с женой при­е­хали в Псково-Печер­ский мона­стырь и после литур­гии ока­за­лись в храме, где отец Адриан отчи­ты­вал бес­но­ва­тых. Когда отчитка закон­чи­лась, мне захо­те­лось поско­рее выбраться из мона­стыря, добраться до какой-нибудь сто­ло­вой, поесть и отпра­виться в обрат­ный путь. Но слу­чи­лось иначе. К нам подо­шел Николка. Я запри­ме­тил его еще на службе. Был он одет в тяже­лен­ное дра­по­вое пальто до пят, хотя было не менее 15 гра­ду­сов тепла.

– Пойдем, помо­лимся, – тихо про­го­во­рил он, глядя куда-то вбок.

– Так уж помо­ли­лись, – про­бор­мо­тал я, не совсем уве­рен­ный в том, что он обра­щался ко мне.

– Надо еще тебе помо­литься. И жене твоей. Тут часо­венка рядом. Пойдем.

Он гово­рил так жалобно, будто от моего согла­сия или несо­гла­сия зави­села его жизнь. Я посмот­рел на жену. Она тоже устала и еле дер­жа­лась на ногах. Николка посмот­рел ей в глаза и снова тихо про­мол­вил:

– Пойдем, помо­лимся.

Шли довольно долго. Обо­гнули справа мона­стыр­ские стены, спу­сти­лись в овраг, мино­вали целую улицу неболь­ших доми­ков с пали­сад­ни­ками и ого­ро­дами, зашли в сос­но­вую рощу, где и ока­за­лась часо­венка. Николка достал из кар­мана несколько свечей, молит­во­слов и ака­фист­ник. Затеп­лив свечи, он стал вты­кать их в неболь­шой выступ в стене. Тихим жалоб­ным голо­сом запел «Царю Небес­ный». Мы стояли молча, поскольку, кроме «Отче наш», «Бого­ро­дицы» и «Верую», ника­ких молитв не знали. Николка же посто­янно огля­ды­вался и кив­ками головы при­гла­шал нас под­пе­вать. Поняв, что от нас песен­ного толку не добьешься, он про­дол­жил свое жалоб­ное пение, тихонько пока­чи­ва­ясь всем телом из сто­роны в сто­рону. Голова его, каза­лось, при этом кача­лась авто­номно от тела. Он скло­нял ее к пра­вому плечу, замыс­ло­вато поводя под­бо­род­ком влево и вверх. Заме­рев на несколько секунд, он отправ­лял голову в обрат­ном направ­ле­нии. Волосы на этой голове были не просто нече­са­ными. Вместо них был огром­ный колтун, сва­ляв­шийся до состо­я­ния рыжего валенка. (Впо­след­ствии я узнал о том, что у мили­ци­о­не­ров, посто­янно задер­жи­вав­ших Николку за бро­дяж­ни­че­ство, всегда были боль­шие про­блемы с его при­чес­кой. Его колтун даже кро­вель­ные нож­ницы не брали. При­хо­ди­лось его отру­бать с помо­щью топора, а потом кое-как соскре­бать остав­ше­еся и брить наголо.) Раз­гля­ды­вая Никол­кину фигуру, я никак не мог сосре­до­то­читься на словах молитвы. Хоте­лось спать, есть. Ноги затекли. Я злился на себя за то, что согла­сился пойти с ним. Но уж очень не хоте­лось оби­жать бла­жен­ного. И потом, мне каза­лось, что встреча эта не слу­чайна. Я вспо­ми­нал житий­ные исто­рии о том, как Сам Гос­подь являлся под видом убо­гого стра­дальца, чтобы испы­тать веру чело­века и его готов­ность послу­жить ближ­нему. Жена моя пере­ми­на­лась с ноги на ногу, но, насколько я мог понять, ста­ра­лась молиться вместе с нашим новым зна­ком­цем. Начал он с Пока­ян­ного канона. Когда стал молиться о своих близ­ких, назвал наши имена и спро­сил, как зовут нашего сына, роди­те­лей и всех, кто нам дорог и о ком мы обычно молимся. Потом он попро­сил мою жену напи­сать все эти имена для его сино­дика. Она напи­сала их на вырван­ном из моего блок­нота листе. Я облег­ченно вздох­нул, пола­гая, что моле­ние закон­чи­лось. Но не тут-то было. Николка взял листок с име­нами наших близ­ких и тихо, про­тяжно затя­нул: «Гос­поду помо­лимся!» Потом после­до­вал ака­фист Иисусу Слад­чай­шему, затем Бого­ро­дице, потом Нико­лаю Угод­нику. После этого он достал из нагруд­ного кар­мана пальто тол­стен­ную книгу с име­нами тех, о ком посто­янно молился. Листок с нашими име­нами он вложил в этот фоли­ант, про­чи­тав его в первую оче­редь. Закон­чив моле­ние, он сделал три земных поклона, мед­ленно и тор­же­ственно осеняя себя крест­ным зна­ме­нием. Несколько минут стоял непо­движно, пере­став рас­ка­чи­ваться, что-то тихонько шепча, потом повер­нулся к нам и, глядя поверх наших голов на соби­рав­ши­еся мрач­ные тучи, стал гово­рить. Гово­рил он мед­ленно и как бы стес­ня­ясь своего недо­сто­ин­ства, дерз­нув­шего гово­рить о Боге. Но речь его была пра­виль­ной и вполне разум­ной. Суть его про­по­веди сво­ди­лась к тому, чтобы мы поско­рее рас­ста­лись с при­выч­ными радо­стями и заблуж­де­ни­ями, полю­били бы Цер­ковь и поняли, что Цер­ковь – это место, где про­ис­хо­дит насто­я­щая жизнь, где при­сут­ствует живой Бог, с Кото­рым любой совет­ский недо­тепа может общаться непо­сред­ственно и посто­янно. А еще, чтобы мы пере­стали думать о день­гах и про­бле­мах. Гос­подь дает все необ­хо­ди­мое для жизни бес­платно. Нужно только про­сить с верой и быть за все бла­го­дар­ными. А чтобы полу­чить исце­ле­ние для боля­щих близ­ких, нужно изрядно потру­диться и нико­гда не остав­лять молитвы.

Закон­чив, он посмот­рел нам прямо в глаза: сна­чала моей жене, а потом мне. Это был уди­ви­тель­ный взгляд, про­ни­зы­ва­ю­щий насквозь. Я понял, что он все видит. В своей корот­кой про­по­веди он помя­нул все наши про­блемы и в рас­суж­де­нии на так назы­ва­е­мые «общие темы» дал нам совер­шенно кон­крет­ные советы – именно те, кото­рые были нам нужны. Взгляд его гово­рил: «Ну что, вра­зу­мил я вас? Все поняли? Похоже, не все».

Больше я нико­гда не встре­чал его пря­мого взгляда. А встре­чал я Николку потом часто: и в Троице-Сер­ги­е­вой лавре, и в Тби­лиси, и в Киеве, и в Москве, и на Новом Афоне, и в питер­ских храмах на пре­столь­ных празд­ни­ках. Я всегда под­хо­дил к нему, здо­ро­вался и давал денежку. Он брал, кивал без слов и нико­гда не смот­рел в глаза. Я не был уверен, что он помнит меня. Но это не так. Михаил, с кото­рым он посто­янно стран­ство­вал, узна­вал меня и, зави­дев изда­лека, кричал, махал голо­вой и руками, при­гла­шая подойти. Он знал, что я рабо­таю в доку­мен­таль­ном кино, но общался со мной как со своим братом-стран­ни­ком. Он всегда радостно спра­ши­вал, куда я направ­ля­юсь, рас­ска­зы­вал о своих пере­ме­ще­ниях по пра­во­слав­ному про­стран­ству, сооб­щал о пре­столь­ных празд­ни­ках в окрест­ных храмах, на кото­рых побы­вал и на кото­рые еще только соби­рался. Если мы встре­ча­лись в Сочи или на Новом Афоне, то рас­ска­зы­вал о марш­руте обрат­ного пути на север. Пока мы обме­ни­ва­лись впе­чат­ле­ни­ями и рас­ска­зы­вали о том, что про­изо­шло со дня нашей послед­ней встречи, Николка стоял, скло­нив голову набок, глядя куда-то вдаль или, запро­ки­нув голову, устрем­ляя взор в небо. Он, в отли­чие от Миха­ила, нико­гда меня ни о чем не спра­ши­вал и в наших бесе­дах не при­ни­мал уча­стия. На мои вопросы отве­чал одно­сложно и, как пра­вило, непо­нятно. Мне каза­лось, что он обижен на меня за то, что я плохо испол­няю его заветы, данные им в день нашего зна­ком­ства. Он столько вре­мени уделил нам, выбрал нас из толпы, сделал соучаст­ни­ками его молит­вен­ного подвига, понял, что нам необ­хо­димо вра­зум­ле­ние, наде­ялся, что мы вра­зу­мимся и начнем жить пра­вед­ной жизнью, оста­вив свет­скую суету. А тут такая теп­лохлад­ность. И о чем гово­рить с тем, кто не оправ­дал его надежд?! Когда я одна­жды спро­сил его, молится ли он о нас и вписал ли нас в свой сино­дик, он про­мя­у­кал что-то в ответ и, запро­ки­нув голову, уста­вился в небо.

Он нико­гда не выка­зы­вал нетер­пе­ния. К Миха­илу всегда после службы под­бе­гала целая толпа бого­мо­лок и подолгу ата­ко­вала прось­бами помо­литься о них и дать духов­ный совет. Его назы­вали отцом Миха­и­лом, про­сили бла­го­сло­ве­ния, и он бла­го­слов­лял, осеняя про­сив­ших крест­ным зна­ме­нием, яко подо­бает свя­щен­нику. Пого­ва­ри­вали, что он тайный архи­манд­рит, но пове­рить в это было сложно. Ходил он, опи­ра­ясь на тол­стую суко­ва­тую палку, кото­рая рас­щеп­ля­лась попо­лам и пре­вра­ща­лась в склад­ной стуль­чик. На этом стуль­чике он сидел во время службы и при­ни­мая народ Божий в ограде храмов. Я заме­тил, что свя­щен­ники, глядя на толпу, окру­жав­шую его и Николку, доса­до­вали. Иногда их выпро­ва­жи­вали за ограду, но иногда при­гла­шали на тра­пезу.

Во время бесед отца Миха­ила с наро­дом Николке пода­вали мило­стыню. При­ни­мая бумаж­ную денежку, он мед­ленно кивал голо­вой и рав­но­душно рас­ка­чи­вался; полу­чая же копе­ечку, истово кре­стился, запро­ки­нув голову вверх, а потом падал лицом на землю и что-то долго шептал, выпра­ши­вая у Гос­пода сугу­бой мило­сти для ода­рив­шей его «вдо­вицы за ее две лепты».

В Петер­бурге их заби­рала к себе на ночлег одна экзаль­ти­ро­ван­ная жен­щина. Она ходила в черном оде­я­нии, но мона­хи­ней не была. Гово­рят, что она сейчас постриг­лась и живет за гра­ни­цей. Мне очень хоте­лось как-нибудь попасть к ней в гости и пооб­щаться с отцом Миха­и­лом и Никол­кой поос­но­ва­тель­нее. Все наши беседы были недол­гими, и ни о чем, кроме палом­ни­че­ских марш­ру­тов и каких-то мало­зна­чи­мых собы­тий, мы не гово­рили. Но напро­ситься к даме, при­ва­ти­зи­ро­вав­шей Миха­ила и Николку, я так и не решился. Она очень бурно отби­вала их от почи­та­тель­ниц, громко объ­яв­ляла, что «ждет машина, и отец Михаил устал». Услы­хав про машину, отец Михаил бодро устрем­лялся, пере­ва­ли­ва­ясь с боку на бок, за своей спа­си­тель­ни­цей, энер­гично помо­гая себе своим склад­ным стуль­чи­ком. Вдо­гонку ему нес­лось со всех сторон: «Отец Михаил, помо­ли­тесь обо мне!» «Ладно, помо­люсь. О всех молюсь. Будьте здо­ровы и мое почте­ние», – отве­чал он, нахло­бу­чи­вая на голову высо­кий цилиндр. Не знаю, где он раз­до­был это кар­тон­ное изде­лие: либо у какого-нибудь теат­раль­ного бута­фора или же сделал сам.

Кар­тина про­хода Миха­ила с Никол­кой под пред­во­ди­тель­ством энер­гич­ной дамы сквозь строй бого­мо­лок была довольно комич­ной. Пред­ставьте: Николка со своим кол­ту­ном в пальто до пят и карлик в жилетке с цилин­дром на голове, окру­жен­ные морем «белых пла­точ­ков». Бабульки семе­нят, обго­няя друг друга. Вся эта огром­ная масса, колы­ха­ясь и раз­би­ва­ясь на несколько пото­ков, дви­жется на фоне Тро­иц­кого собора, церк­вей и высо­ких лавр­ских стен по мосту через Мона­стырку, оттес­няя и рас­тал­ки­вая опе­шив­ших ино­стран­ных тури­стов.

Любовь рус­ских людей к юро­ди­вым понятна. Ко многим сто­ро­нам нашей жизни нельзя отно­ситься без юрод­ства. Вот только юрод­ство Христа ради теперь боль­шая ред­кость. Таких, как Николка и отец Михаил, нынче не встре­тишь. (Алек­сандр Бога­ты­рев, Православие.ру. Пуб­ли­ку­ется с сокра­ще­ни­ями.)

Ксения Петербургская

Ей было 26 лет, когда ее муж неожиданно скончался. Молодая вдова не пролила ни одной слезы. После похорон она переоделась в одежду мужа и начала направо и налево раздавать свое имущество. Ее, безусловно, посчитали сумасшедшей. Родственники Ксении донесли на нее в полицию, где, впрочем, после долгого допроса женщину сочли вменяемой.

Проверено поколениями: делаем эффективную подкормку для рассады

Ученые разработали съедобную пищевую пленку на основе морских водорослей

Возвращаем куст розы к жизни после зимы: как правильно реанимировать цветы

С тех пор бродила по петербургским улицам женщина, облаченная в полковничий мундир. Мальчишки бросали в нее камни, взрослые кричали ей вслед ругательства. Но со временем отношение горожан к блаженной изменилось — Ксения демонстрировала удивительную прозорливость и способность исцелять.

Однажды юродивая подошла к бездетной женщине и сказала: «Беги на кладбище, тебе Бог ребенка послал. Та отправилась в указанном направлении, а спустя несколько минут стала свидетелем страшного события: на ее глазах погибла молодая мать. Женщина взяла к себе ребенка погибшей и воспитала его как своего. Это одна из историй о Ксении Петербургской, дошедшая до нас в разных вариациях.

Аннушка

При Нико­лае I в Петер­бурге боль­шой попу­ляр­но­стью поль­зо­ва­лась юро­ди­вая ста­рушка «Аннушка». Малень­кая жен­щина, лет шести­де­сяти, с тон­кими кра­си­выми чер­тами лица, бедно одетая и с неиз­мен­ным риди­кю­лем в руках. Про­ис­хо­дила ста­рушка из знат­ной фами­лии, бегло бол­тала по-фран­цуз­ски и по-немецки. Гова­ри­вали, что в моло­до­сти она была влюб­лена в офи­цера, кото­рый женился на другой. Несчаст­ная поки­нула Петер­бург и яви­лась обратно в город через несколько лет юро­ди­вой. Аннушка ходила по городу, соби­рала мило­стыню и тут же раз­да­вала ее другим.

Боль­шей частью про­жи­вала она то у того, то у иного доб­ро­серд­ного чело­века на Сенной пло­щади. Бро­дила по городу, пред­ска­зы­вала собы­тия, кото­рые не пре­ми­нули сбы­ваться. Добрые люди опре­де­лили ее в бога­дельню, но там милая ста­рушка с риди­кю­лем про­явила себя на ред­кость вздор­ной и отвра­ти­тель­ной особой. Устра­и­вала с бога­дел­ками частые ссоры, вместо платы за провоз могла отхо­дить извоз­чика палкой. Зато на родной Сенной пло­щади поль­зо­ва­лась неве­ро­ят­ной попу­ляр­но­стью и ува­же­нием. На ее похо­роны, кото­рые она сама себе и устро­ила, на Смо­лен­ское клад­бище пришли все оби­та­тели этой извест­ной пло­щади: тор­говцы, масте­ро­вые, чер­но­ра­бо­чие, духов­ные лица.

Примеры Юродства есть в Ветхом Завете: Илия, Осия, Иезекииль

Больше всего юродивых было на Руси, а потому именно здесь и появился термин для их названия. Но само явление мы можем наблюдать на протяжении всей известной истории человечества. Здесь нельзя пройти мимо Ветхого Завета. Многие пророки вели себя как Юродивые. Вот лишь несколько примеров:

Краткое житие Блаженного Максима, Христа ради юродивого

1. Исаия ходил без одежды три года.
2. Осия жил с блудницей, к которой не питал чувств.
3. Иезекииль питался лепёшками, которые готовил на коровьем навозе.

Пророка Илию условно можно назвать юродивым Ветхого Завета. Он ходил без одежды, чтобы предупредить о грядущем египетском плене. Фото: days.pravoslavie.ru
Мы не можем сказать, что здесь речь идёт однозначно о том же самом юродстве. Внешне похоже. Но что значит быть юродивым? Быть может, за каждой странностью в поведении стоят разные проявления духовной деятельности человека. Тут утверждать что-либо тяжело.

В случае пророков православие учит, что их поведение — преимущественно иллюстрация (если угодно, символ) грехов еврейского общества или предупреждение о беде. Так пророки привлекали внимание общества к актуальным для своего времени проблемам.

Юродство ли это? Не совсем, но, по крайней мере, напоминает.